Всеобщая история. - Полибий

68.Теперь, когда ничто не помогало, карфагеняне ясно поняли свои ошибки. (2) Большою неосторожностью было и то уже, что они такое количество наемных солдат собрали в одном месте, не имея никакой опоры на случай сражения в войсках из собственных граждан, а еще большею ошибкою была отправка из города вместе с наемниками детей их, женщин и всех пожитков. (3) Имей все это в залоге, они могли бы спокойнее обсудить разразившуюся над ними беду, да и враги их были бы уступчивее в своих требованиях. (4) Теперь же, устрашенные близостью неприятельской стоянки, карфагеняне соглашались на все, лишь бы смирить их гнев. (5) Они отправили из города обильные запасы различных предметов необходимости и продавали их так и по той цене, как хотели и какую назначали мятежники; кроме того, посылали к ним одного сенатора за другим с обещанием исполнить по мере возможности всякое требование их. (6) Однако наемные войска каждый день измышляли что-нибудь новое, становились все наглее, потому что видели тревогу и упадок духа в карфагенянах. (7) К тому же вспоминая сражения свои в Сицилии против римских легионов, они преисполнились уверенностью в том, что не только карфагенянам, но и всякому иному народу трудно бороться с ними. (8) Поэтому лишь только карфагеняне сделали им уступку касательно жалованья, они тотчас пошли дальше и потребовали вознаграждения за павших лошадей. (9) Когда и это было принято, войска поставили новое требование, чтобы за тот хлеб, который должны были им давно уже, карфагеняне заплатили по наивысшей цене, до какой поднималась она в военное время. (10) Вообще мятежники постоянно подыскивали что-либо новое, делая невозможным всякое соглашение, ибо в среде их было много людей развращенных и беспокойных. (11) Тем не менее карфагеняне обещали все возможное и, наконец убедили их доверить решение спора одному из бывших военачальников в Сицилии. (12) Гамилькаром Баркою, под начальством которого воевали в Сицилии, наемники были недовольны под тем предлогом, что он не явился к ним в звании посла, тем самым обидел их, что добровольно сложил с себя полномочие главнокомандующего. (13) Напротив, к Гескону они настроены были дружелюбно, к тому самому, который был военачальником их в Сицилии и проявлял о них вообще большую заботливость, наипаче при переправе из Сицилии. На него-то и возложено было решение спора.

69.Гескон с деньгами прибыл к ним морем и, пристав к Тунету, созвал прежде всего начальников, потом по племенам собрал простых солдат. (2) Он то порицал их за прошлое, то старался разъяснить им настоящее, но больше всего обращал их внимание на будущее и убеждал относиться благожелательно к тем, которые издавна платили им жалованье за службу. (3) В заключение он приступил к разрешению спора о недоданном им жалованье, причем производил и уплату по племенам. (4) Был здесь некий кампанец по имени Спендий, раб, перебежавший от римлян к карфагенянам, человек необычайной силы и отважный на войне. (5) Он опасался, что господин его может явиться в Карфаген и получить его обратно, а по римским законам он подлежал позорной смерти168; поэтому Спендий говорил дерзко и делал все для того, чтобы не допустить до примирения наемников с карфагенянами. (6) Заодно с ним действовал некий ливиец Матос, хотя человек свободный и участвовавший в походе, но больше всех мутивший во время описанных выше беспорядков. (7) Из страха, как бы не понести наказания одному за всех, он разделял настроение Спендия и, обратившись к ливиянам, доказывал, что с получением всеми другими народами жалованья и с удалением их на родину, карфагеняне на них одних обратят свой гнев и пожелают подвергнуть их тяжкой каре, дабы застращать всех ливиян. (8) Подобные речи быстро вызвали возбуждение в толпе, и под тем ничтожным предлогом, что Гескон, выдавая им жалованье, отсрочивает все-таки вознаграждение за хлеб и за лошадей, немедленно сбежались в собрание. (9) С напряженным вниманием слушали ливияне нападки и обвинения Спендия и Матоса против Гескона и карфагенян. (10) Если выступал теперь кто-либо другой с советом, они не дожидались конца речи и, не зная еще, соглашается ли говорящий со Спендием или возражает ему, тут же побивали его камнями. (11) Так убили они немало на этих сборищах и начальников, и простых людей. (12) Толпа понимала одно только слово: «бей!», потому что наемники били не переставая, особенно когда сбегались на сборище опьяненные за обедом. (13) Тогда, лишь только кто-нибудь начинал свою речь словом «бей!», они, услышав это, со всех сторон быстро кидались бить, и выступившему с речью уже не было спасения. (14) Поэтому никто более не дерзал подавать советы, и ливияне выбрали себе вождями Матоса и Спендия.

70.Всюду Гескон видел возбуждение и смуты. Но будучи озабочен больше всего благом родины и понимая, что, наверное, самому государству карфагенян грозит беда, раз наемные солдаты обращались в диких зверей, (2) он с опасностью жизни продолжал настойчиво действовать по-прежнему, то призывая к себе начальников, то собирая и увещевая солдат по племенам. (3) Потом, так как ливияне не получили еще жалованья и дерзко требовали его, Гескон с целью смирить их наглость предложил требовать денег от вождя своего, Матоса. (4) При этих словах наемники пришли в такую ярость, что не рассуждая ни минуты, бросились прежде всего грабить лежавшие тут же деньги, потом схватили Гескона и его товарищей-карфагенян. (5) Соумышленники Матоса и Спендия понимали, что война возгорится скорее всего в том случае, если войска совершат какое-либо деяние, противное законам и правам народов, а потому поощряли неистовства толпы, расхищали вместе с деньгами и пожитки карфагенян, а Гескона и его товарищей с обидами и насилием заковали в цепи и отдали под стражу. (6) Теперь наемники были уже в открытой войне с карфагенянами, потому что учинили преступный заговор и нарушили общие всем народам права [240 г. до н.э.].

(7) Вот по какой причине и каким образом вспыхнула война у карфагенян с наемниками, именуемая также ливийскою. (8) Соумышленники Матоса, учинив рассказанное выше, тотчас разослали послов в ливийские города с призывом к свободе и с просьбою помогать им и действовать заодно с ними. (9) Почти все ливияне вняли этому призыву к возмущению против карфагенян и охотно доставляли жизненные припасы и вспомогательные отряды. Мятежники вслед засим разделили свои силы, причем одна часть приступила к осаде Утики169, другая — Гиппакрит170, ибо города эти не пожелали примкнуть к восстанию.

71.До сих пор карфагеняне извлекали средства к частной жизни из произведений своих полей, а государственную казну и общественные запасы пополняли из доходов Ливии, кроме того, войну вели обыкновенно силами наемных войск; (2) теперь вдруг они не только теряли все эти средства, но и видели, что они обращаются на погибель им, а потому столь нежданный оборот дела привел их в крайнее уныние и отчаяние. (3) Они питали было постоянную надежду, что по заключении мира отдохнут немного от трудов, истощивших их за время сицилийской войны, и будут жить в довольстве. (4) Но вышло наоборот, ибо началась еще большая и более опасная война. (5) Прежде они боролись с римлянами за Сицилию, теперь им предстояло в домашней войне бороться за самое существование свое и своей родины. (6) Кроме того, после поражений в стольких морских битвах они не имели ни оружия, ни морского войска, ни оснащенных судов; (7) у них не было запасов и ни малейшей надежды на помощь извне от друзей или союзников. Теперь карфагеняне ясно поняли, сколь велика разница между войною с иноземцами, живущими по другую сторону моря, и внутренними междоусобицами и смутами. (8) К тому же главными виновниками стольких тяжких бед были они сами.72.Ибо в предшествующую войну они проявили большую суровость в управлении ливийскими народами, воображая, что имеют для этого достаточные основания в самой войне. (2) Так, со всех деревенских жителей они брали половину земных плодов, а на горожан наложили вдвое большую дань против прежней, при этом не было никакой пощады неимущим и никакого снисхождения; (3) правителей отличали и ценили не тех, которые обращались с народом мягко и человеколюбиво, но тех, которые доставляли им наибольшие сборы и запасы, а с туземцами обращались крайне жестоко; в числе их был и Ганнон. (4) Потому-то мужчин не нужно было подстрекать к возмущению: они ждали только вести о нем. (5) Женщины до поры до времени терпеливо взирали на то, как сборщики податей уводили в тюрьмы мужей их и отцов, но теперь в разных городах они обязали себя взаимными клятвами — не скрывать ничего из своего имущества, снимали с себя украшения и безропотно отдавали их на жалованье. (6) Матосу и Спендию они доставили денег в таком изобилии, что те не только уплатили наемникам недоданное жалованье, обещанное им на случай восстания, но и на будущее время имели большие запасы. (7) Вот почему люди здравомыслящие всегда должны принимать во внимание не одно настоящее, но больше еще будущее.