Мифы о Китае: все, что вы знали о самой многонаселенной стране мира, – неправда! - Бен Чу

Можно ли, однако, считать, что народное недовольство способно повлечь за собой революцию? Жители деревни Укань восстали против местных партийных чиновников, но при этом они не призывали к свержению компартии вообще. Они, напротив, обращались к пекинским властям с просьбой о защите от произвола местных чиновников. Некоторые утверждают, что с очагами мятежа всегда в конце концов удается справиться и что, несмотря на возмущение в народе, позиции компартии ничто всерьез не угрожает. Тем не менее мне кажется, что подобный взгляд не учитывает накопившегося в обществе глубочайшего недоверия к политической системе в целом. Личный опыт говорит мне, что мало найдется китайцев, которые, как бы осмотрительны ни были их высказывания на публике, на самом деле столь наивны, что считают единственной причиной всех зол в стране неправомерные действия отдельных чиновников на местах. Они знают, что коррупция пронизывает всю структуру компартии снизу доверху, оставив лишь пустую оболочку от ее клятв беззаветно посвятить себя служению народу. Интернетный опрос, проведенный в 2010 году газетой «Жэньминь жибао», подтверждает это мнение. Согласно опросу, 91 процент респондентов считает, что все китайские богачи так или иначе связаны с политическими структурами. «У кого больше власти: у бизнесменов или у политиков?» — спросил я как-то у своей тетушки. «У политиков ее, конечно, намного больше», — ответила она, не задумываясь.

Суммарное состояние 70 самых богатых депутатов Всекитайского собрания народных представителей оценивается примерно в 90 миллиардов долларов США. Для сравнения: состояние 660 высших представителей американской администрации составляет в сумме 7,5 миллиарда долларов. Сюда входит не только законодательный корпус, но также исполнительные и судебные структуры. Явившийся на Землю с визитом инопланетянин будет озадачен, узнав, что из этих двух стран именно Китай представляет собой коммунистическую систему.

Разоблачение серьезных злоупотреблений, в которых была замешана семья Бо Силая, вновь напомнило китайцам о поразившей страну коррупции. Вплоть до 2012 года Бо был восходящей звездой на партийном небосклоне: он пользовался репутацией руководителя, успешно борющегося с преступностью, справедливо перераспределяющего материальные блага и обеспечивающего необыкновенно быстрое развитие Чунцинского округа. Вдобавок ко всем вышеперечисленным достоинствам он обладал несомненной харизмой — качеством, редко встречающимся среди высших партийных чиновников. Тем не менее все рухнуло, когда Бо поссорился с начальником полиции Ван Лицзюнем. Опасавшийся за свою жизнь Ван попытался получить убежище в американском посольстве, где он, как сообщают, обвинил семью Бо в многочисленных случаях коррупции и других преступлениях. Разгневанные позорной ситуацией пекинские власти без промедления открестились от Бо. Его сместили с занимаемой должности. Жену его суд нашел виновной в убийстве британского бизнесмена. Самого Бо также ожидает суд.

Никто не знает, сколько лжи обрушил режим на семейство Бо с целью очернить его репутацию, однако всплывшие в ходе следствия подробности несомненно выглядят удручающе. Официально месячная зарплата Бо на посту секретаря партийного комитета Чунцина равнялась 1600 долларам США, но при этом его семья владела собственностью на сумму более 100 миллионов долларов. Еще недавно Бо превозносили как борца за счастье и благоденствие народа. Высшие партийные деятели приезжали в Чунцин из Пекина и восхваляли результаты его работы. И вот внезапно он опозорен и посажен в тюрьму. Китайцы не идиоты. Они понимают, что превращение Бо из героя в злодея не могло произойти за один день. Если он был коррумпирован, значит, такой была и система, позволившая ему подняться столь высоко. Если же он ни в чем не повинен, то виновата поглотившая его коррумпированная система.

Действительно ли Китай, как утверждает Хань Хань, — это последняя по вероятности революции страна в мире? С этим трудно согласиться, глядя на так называемых голых начальников. Так народ именует чиновников, умудрившихся отослать за границу почти все свои накопления и родственников. Подобное поведение вряд ли свидетельствует о крепкой вере в стабильность режима. Согласно статье в одном из гонконгских журналов, примерно у 90 процентов членов находящегося у власти Политбюро члены семей живут или работают за границей. Между 1995 и 2008 годом почти 18 000 чиновников покинули страну, вывезя с собой средства на сумму 130 миллиардов долларов США, что эквивалентно 1 проценту ВВП Китая за 2012 год.

Богатые также смотрят в сторону границы. По результатам обследования 2011 года, 14 процентов китайских долларовых миллионеров уже эмигрировали или находились в процессе оформления документов на выезд. Половина рассматривала возможность отъезда. И треть уже имела собственность за границей в форме недвижимости или денежных вкладов. Один проживающий в Великобритании китайский бизнесмен рассказывал мне, что, приезжая на родину, он постоянно сталкивается с богачами, охваченными своего рода паранойей. «Они беспокоятся, что в Китае может произойти что-либо подобное событиям на Ближнем Востоке и все их накопления конфискуют, — объяснил он. — Поэтому они покупают недвижимость за границей, чтобы в случае неблагоприятного развития событий у них по крайней мере были средства к существованию».

Не одни лишь супербогатые ищут способы покинуть страну. У меня есть несколько молодых приятелей, работающих в Европе, Америке и Канаде и изучающих возможные пути для эмиграции из Китая своих родителей. Попробуйте спросить у них, почему их родители хотят оставить страну, у которой, как нам постоянно рассказывают, такие замечательные перспективы, и в ответ вас наградят изумленным взглядом. Мне никогда не приходилось встречать китайцев, которые бы утверждали, что жизнь в Китае, каким бы впечатляющим ни был рост китайской экономики, лучше, чем в демократических странах Европы и Америки.

Лошадь Трихомудского

По правде говоря, Го Цзинмин совершенно не походит на революционера. 27‑летний юноша с тонкими чертами лица — один из наиболее востребованных современных китайских авторов; позирование для журнальных обложек и репортажей интересует его гораздо больше, чем противостояние политике компартии. «Я не понимаю того, что произошло 4 июня[7], — говорит он. — Я мало что про это знаю. Меня не занимает ни история, ни политика. Для меня важна успешная карьера и процветание принадлежащей мне компании». В книгах Го нет места политике, и, по-видимому, это вполне устраивает армию юных поклонниц его сочинений. После чтения его историй о сердечных муках молодых влюбленных, перемежающихся упоминаниями одежды модных дизайнерских брендов, складывается образ в высшей степени индифферентной современной молодежи Китая.

Принято считать, что теперешнее, лишенное братьев и сестер поколение молодежи, продукт государственной политики, разрешающей иметь не более одного ребенка в семье, не унаследовало ничего от радикального настроя студенчества, оккупировавшего в 1989 году площадь Тяньаньмэнь. Смерть низложенного коммунистического лидера Ху Яобана, известного своими либеральными взглядами, спровоцировала массовые демонстрации протеста среди молодежи, сотни тысяч представителей которой вышли на гигантскую пекинскую площадь с призывом к политическим реформам. Они воздвигли статую «Богини демократии» и выступили с требовованием политических прав и свобод. Протест охватил около четырехсот городов Китая. Поддержка студенческого движения росла, к нему присоединились фабричные рабочие. Мнения среди коммунистического руководства разделились, в какой-то момент казалось, что демократия победит. Однако сторонники жесткой линии во главе с обладавшим верховной властью Дэн Сяопином восторжествовали над своими более либерально настроенными товарищами по партии. 4 июня Дэн отдал войскам приказ силой очистить площадь и прилегающие к ней улицы. Невооруженные демонстранты были расстреляны и смяты танками. Окончательное количество погибших неизвестно, но скорее всего оно исчисляется сотнями. В результате этих событий демократическое движение вынуждено было уйти в подполье.

Кому все это теперь нужно? Сегодняшнее молодое поколение растет в тепличных условиях; растущее благосостояние, кажется, освободило их сознание от какого-то ни было политического идеализма. Деятельность уцелевших после событий 1989 года пятидесяти с чем-то известных диссидентов, таких как Лю Сяобо, вызывает у них лишь пожимание плечами или, может быть, зевоту. Всем хорошо известные факты нарушения прав человека в современном Китае, как, например, насильственная стерилизация сельских женщин, посмевших нарушить правило единственного ребенка, пытки, применяемые к членам Фалуньгун, разрушение традиционной культуры Тибета и т. д., их никак не затрагивают. Равно как и факт, что они не имеют права сами выбирать своих политических лидеров.