Рождение Контролера - Юрий Никитин

– Только скажите! Все сделаю!

– Возьмем тебя, Гаврошик, на поруки, – ответил я. – Будешь работать у нас. Скажу сразу, у нас и компы мощнее, и масштабы пошире. Но работать придется на родное отечество, а там ошибаться нельзя, понял?..

Он посмотрел на труп и лужу крови, пролепетал:

– Все, что угодно… Только не в тюрьму…

– Быстро скинь на флешку, – велел я, – все для тебя ценное. Сейчас здесь будет ад.

Он сказал быстро и разом оживая:

– Можно я все внешние харды заберу?

– Бери, – разрешил я. – Только быстро!

Ингрид сказала с отвращением:

– Вот свинья, еще и украсть что-то хочет!

Гаврош метнулся к своему столу, сгреб флешки и накопители, пробежался по двум другим и через минуту уже тащил по полу тяжеленную сумку, равную половине своего веса.

– Видишь, – сказал я Ингрид вполголоса, – деньги он бы не взял, а вот харды, накопители, флешки… все сгреб!.. Эй, ты все забрал?

Он сказал клятвенно:

– Нет, только твердотельные!.. А можно я и внутренние сниму? Сам ставил, мне по три секунды на комп!

– Богато жили, – буркнул я, – давай, только быстро. И сразу тащи в машину. Ингрид, проводишь, а там запрешь.

– Чтоб не сбежал? – спросила Ингрид. – А можно пристрелю за попытку к бегству?

– За попытку бегства не стреляют, – напомнил я, – но по глазам вижу, он задумал напасть на тебя прямо на лестнице и отобрать табельное оружие, а за это можно…

Гаврош взвизгнул, попятился.

– Как я могу напасть, когда у меня здесь четыре петабайта? Думаете, я такое сокровище брошу?

– Тогда пусть тащит сам, – сказала Ингрид, – а то этот дохлик попросит помочь нести… А я тут еще пройдусь, вдруг кто спрятался. Дом не большой, но мебели много.

– Пусть тащит сам, – согласился я. – Правда, твоя машина заперта, но он откроет легко.

Она выругалась и сказала ему резко:

– Бери диски, и пойдем быстрее!

Я заглянул еще в комнаты, а Ингрид с Гаврошем пошли с сумкой по лестнице и сразу поспешили на улицу, там взяли за ручки и понесли вдвоем, хорошо, это их займет, а я по дороге заглянул в полуподвальный этаж, что-то мой обостренный нюх подсказывает, там тоже что-то пусть не запрещенное, но странноватое…

Так и есть, у входа на столике две заправленные зажигалки, под низким сводом целый ряд баков дизельного топлива и канистры с бензином, разве что для генераторов электричества, там как раз по ту сторону двери стоят два, один под дизельное, а другой, поменьше, что работает на бензине.

Сейчас неважно, как работают, я быстро разлил из двух канистр по полу и, крутнув колесиком зажигалки, швырнул ее с пылающим огоньком в растекающуюся лужу бензина.

Ингрид уже заперла в машине Гавроша и повернулась к зданию, но только сделала шаг, как я сбежал с крыльца, размахивая руками.

– Назад!.. В машину!

Она охнула:

– Что случилось?

– У меня предчувствие, – крикнул я. – Как у муравья перед лесным пожаром!

– Какое…

– Смутное, – сказал я быстро, – но нехорошее…

В доме раздался мощный взрыв. Стальная дверь выдержала, но окна с треском вылетели на первом и втором этажах. Страшный оранжево-багровый огонь победно рванулся наружу, но здесь жрать нечего, и торопливо покарабкался наверх, настолько жаркий, что вот-вот расплавятся сами стены.

Как только я ввалился на правое переднее сиденье, Ингрид поспешно вырулила на улицу. Гаврош пригнулся за нашими спинами, а я все еще видел, как за нами расцветают такие красочные взрывы, словно взрываются цистерны с бензином, огонь становится еще жарче, оранжевый настолько, что почти белый.

Тугие волны горячего воздуха ощутимо догоняли автомобиль, пока он разворачивался и выруливал на улицу.

Ингрид сказала озлобленно:

– Не думала, что ты охотник до таких зрелищ! Хотя да, ты признавался, что пироманьяк.

– Пироман, – поправил я с укором. – Это не одно и то же! Ты совершенно лишена эстетического вкуса.

– Но ты выскочил из огня, как ангел ада!.. Там огонь до неба, что там было?

Я огрызнулся:

– Откуда я знаю? Убегал, как заяц, не оглядывался. Страшно-то как…

– Ага, – сказала она саркастически. – Страшно ему!.. Даже дыхание не ускорилось. И голос все такой же сонный. Ты хоть обертонов добавь, робот несчастный… Что будем делать с пленным?

– Сперва допросим под зверскими пытками, – ответил я, – потом закопаем где-нить. Неглубоко.

– Чтоб лесные зверушки полакомились?

– Так далеко не поедем, – решил я. – Просто бродячие собаки всегда голодные…

Гаврош пропищал на заднем сиденье:

– Я же все сказал!.. И зачем вам меня пытать, вы же на работу меня тащите?

Она посмотрела на меня в изумлении.

– Ты ему такое сказал?

– Я намекнул, – ответил я, – а дальше он сам догадался. Хакеров всегда стараются пристроить себе на службу. Понимает, паршивец… Наш шеф не говорил о кадровом голоде?.. Блин, восемь миллиардов двуногих на свете, а умных не набирается и миллиона!.. Да о каком миллионе речь, это я так, чтоб не слишком уж тоскливо… Ингрид… Это я должен быть интеллигентом, не ты, но если даже я взялся за пистолет, то в мире поменялось не к добру очень-очень многое.

– Что?

– В мире жажда насилия!.. – пояснил я с тоской. – Именно жажда!.. Посмотри, сколько фильмов о благородных киллерах… как будто эти твари могут быть благородными! Как упиваются, смакуя все убийства, выстрелы в упор, выстрелы из снайперской, что разносят голову, как гнилую тыкву… А когда из базуки в упор?.. Весь кинозал визжит в восторге.

Она охнула:

– В самом деле? Давно в кино не была.

– Да при чем кино? Это везде: в новостях, социальных сетях, на всех форумах, даже бытовое насилие растет как на дрожжах. Человеческий вид изголодался по большой кровопролитной войне. Мы тоже лемминги, нам нужно что-то эдакое… Посмотри, что в сетях творится! Какие страсти кипят на форумах!.. И все требуют убивать, жечь, истреблять, уничтожать…

Не слушая, она нажала на мобильнике кнопку экстренной связи с Мещерским, прокричала:

– Красный код!.. Преступная группа со связями на высшем уровне!.. Требуется прикрытие третьего эшелона!

Я молчал, а она некоторое время слушала, снова сказала быстрым голосом торопливо и виновато:

– Да, у нас получилось грубовато, но все свалилось так неожиданно… мы просто не успели отступить.

Я смотрел с сочувствием, ее лицо становилось все печальнее, наконец, закончив разговор, сказала мне почти враждебно:

– Даже не понимаю, какой ты профессор, если такой несерьезный!

Гаврош на заднем сиденье даже приподнялся, уши вытянулись, как у жирафа, а я заверил:

– Ингрид, в работе я дико серьезен.

Она ощерилась:

– А здесь тебе что?.. Хаханьки?.. Шуточки?.. Сейчас нас на ковер за такую самодеятельность!