Письмо - Хьюз Кэтрин

– Я ничего не знаю о письме, Билли. Все, что я знаю, так это то, что ты разбил моей дочери сердце, а заодно и нашу семью.

Мэйбл ударила кулаками по столу.

– Не мог оставить ее в покое, а? А потом выбросил, как вчерашнюю газету! Тебе повезло, что мужа нет дома, иначе я сомневаюсь, что ты вышел бы отсюда живым.

Билли попытался успокоить ее.

– Миссис Скиннер, пожалуйста, просто выслушайте меня.

Мэйбл безутешно рыдала, рухнув на стул и положив голову на руки. Билли тяжело дышал и мерил шагами кухню.

– Слушайте, я признаю, что принял новость о ребенке не слишком хорошо. Понимаете, я был так ошарашен. Ну, то есть мы с Крисси были… эм-м, близки только один раз, и тогда…

Мэйбл подняла голову, обернув к нему заплаканное лицо, покрытое пятнами.

– Пожалуйста, избавь меня от подробностей.

Билли продолжил невероятно серьезным тоном:

– Что я хочу сказать – в наших отношениях всегда было главное то, что мы чувствуем друг к другу. Я был так потрясен, когда она сказала мне о ребенке, что мне нужно было время это переварить. К моему ужасному стыду, я просто бросил ее одну и убежал. Все, о чем я мог думать, – это как мы будем растить ребенка, когда только что объявили войну, и мне придется уйти воевать, а она останется одна с ребенком на руках. Я запаниковал не потому, что не люблю ее, как раз наоборот.

– Почему ты не сказал ей все это, Билли?

Его лицо горело от волнения.

– Я пытался. Я пришел в тот же вечер, но доктор Скиннер сказал, что она не хочет меня видеть.

Мэйбл покачала головой.

– Сэмюэл сказал нам, что тебе надоело ждать и что в любом случае ты решил, что Крисси того не стоит. Я еще поразилась, насколько же бесчувственным мерзавцем нужно быть.

Билли стиснул зубы.

– Все это ложь. Поверить не могу, что он настолько меня ненавидит.

– Он ненавидел тебя еще до того, как ты втянул его дочь в неприятности, так что представь, что он чувствует сейчас.

– Он так и не передал ей письмо, верно? – насмешливо фыркнул Билли. – Я знал, что не стоило ему доверять. Как я мог быть настолько глуп?

– Ты и правда был глуп, Билли, с этим не поспоришь. Так что было в письме?

– Я извинился и сделал ей предложение.

Тон Мэйбл был серьезен.

– Ты хочешь жениться на ней?

– В этом я уверен на все сто. Я люблю ее, миссис Скиннер, очень люблю. Мне нужно увидеть ее, чтобы все исправить.

– Слишком поздно, Билли. Она уехала в Ирландию к моей сестре. Она будет рожать там, вдали от любопытных глаз и сплетен.

– Но она должна быть здесь, рядом с семьей. Миссис Скиннер, пожалуйста, это и мой ребенок тоже. Разве мое мнение неважно? – спросил он почти умоляющим тоном. – Прошу, дайте мне ее адрес, чтобы я мог написать ей о своих чувствах, пока еще не поздно.

– Я сказала тебе, Билли, уже слишком поздно.

– Неправда. Это вы так решили.

Мэйбл посмотрела в черные глаза Билли, и несмотря на то, что они были пронизаны волнением и болью, она могла понять, почему Крисси влюбилась в него. Он действительно был одним из самых красивых мужчин, которых она встречала в жизни, и при других обстоятельствах она бы гордилась таким зятем. Помолчав пару секунд, она продолжила, чуть смягчив тон:

– Послушай, уже поздно, и мой муж вот-вот вернется. Если он обнаружит тебя здесь… Думаю, ты и сам прекрасно понимаешь, что произойдет. Я сама завтра напишу Крисси, и если она захочет, она свяжется с тобой.

Билли понуро опустил голову.

– Я был бы признателен, миссис Скиннер.

– Тебе придется набраться терпения. Моя сестра живет в глуши, без телефона, так что ответ придет не скоро.

Билли с облегчением вздохнул.

– Я понимаю. Спасибо, миссис Скиннер. Я больше не подведу Крисси, обещаю.

– Уж постарайся. Доброй ночи, Билли.

Он взял свою шляпу и попрощался с ней.

– Доброй ночи, миссис Скиннер.

Вернувшись домой, доктор Скиннер зашел на кухню, стряхивая с пальто дождевые капли.

Мэйбл подняла глаза от шитья.

– Она сейчас уже должна быть в гостевом доме в Дублине. Бедная девочка! Проделать все это путешествие одной, в ее положении. Завтра ее ждет еще один длинный день. Бог знает во сколько она доберется до Кэтлин.

Доктор Скиннер проигнорировал слова жены и уткнулся в газету.

Мэйбл отложила шитье на стол.

– Почему ты не сказал мне, что видел Билли прошлой ночью?

– Должно быть, выпало из головы.

Он сидел к ней спиной, и Мэйбл не могла видеть его лицо.

– Откуда ты знаешь?

– Он заходил поговорить с Крисси. Говорит, он дал тебе письмо, чтобы передать ей. Где оно, Сэмюэл?

На этот раз доктор Скиннер обернулся и посмотрел на жену испепеляющим гневным взглядом.

– Я смотрю, этот парень так просто не отвяжется! Я сказал ему: в жизни Крисси ему не место. Она красивая, умная девушка и найдет себе любого мужчину, какого захочет.

– Она хочет Билли.

– Может, сейчас она так и думает, но это только из-за этого чертового ребенка. Как только его усыновят, она образумится.

– Усыновят? Что ты такое говоришь? Она собирается оставить ребенка.

– Покуда я жив, я сделаю все, чтобы эти двое больше никогда не встречались и чтобы этот маленький выродок отправился в семью, которую заслуживает.

– Крисси никогда не согласится. Ты не можешь заставить ее отказаться от ребенка.

– Это мы еще посмотрим.

Мэйбл вскочила на ноги, опрокинув кухонный стул.

– Только через мой труп.

Из гостиной вдруг раздался пронзительный телефонный треск, заставив обоих вздрогнуть.

Мэйбл схватила трубку.

– Добрый вечер. Врачебный кабинет. А, здравствуйте, мистер Хендерсон.

После короткого разговора Мэйбл вернулась на кухню.

– Это мистер Хендерсон. У его жены схватки. Воды уже отошли, так что мне нужно идти. Когда я вернусь, мы обо всем поговорим. Я хочу видеть письмо, которое Билли дал тебе.

Она набросила синюю накидку и оглянулась в поисках сумки.

– Тебе стоит взять фонарь, Мэйбл, на улице страшно темно. Хочешь, я пойду с тобой? Мне не нравится, что ты пойдешь ночью одна.

– Сэмюэл, я это делала сотни раз. Раньше тебя это не беспокоило. В любом случае, фонари при затемнении запрещены.

Сэмюэл порылся в кухонном ящике и нашел старый коричневый конверт. Он обернул в него фонарь и протянул жене.

– Вот, возьми, хоть что-то.

Мэйбл выхватила фонарь у него из рук.

– Старый упрямый осел, Сэмюэл Скиннер, и иногда я тебя ненавижу.

Непогода не унималась, и Мэйбл набросила капюшон, плотно придерживая его у шеи. Борясь с косым дождем и ветром, она старалась обходить набухшие лужи. Фонарь несильно облегчал ей задачу, и маневрировать становилось все сложней. Она споткнулась о треснувшую плитку и упала с тротуара головой на проезжую часть, рассыпав содержимое сумки по асфальту. Она не видела и не слышала машину, которая врезалась в нее. Она лишь почувствовала запах жженой резины, когда та пыталась затормозить, а в следующую секунду – сокрушительный удар, перебивший ей позвоночник, точно спичку.

Глава 16

Кэтлин Макбрайд держала в руке телеграмму и в недоумении качала головой.

– Пресвятая Богородица, – прошептала она и перекрестилась.

Судя по всему, к ней ехала беременная племянница, и поделать с этим она ровным счетом ничего не могла. В порыве досады она швырнула телеграмму в огонь и начала обдумывать полученное известие. Это было так похоже на ее зятя – перекидывать свою ответственность на других. Он был самым отвратительным человеком, которого Кэтлин встречала за всю свою жизнь, и она так и не простила ему, что он увез сестру в Англию. Мэйбл была совершенно очарована им и его протестантскими манерами, и вот, пожалуйста, они воспитали дочь, как какую-то девушку легкого поведения.

После смерти родителей забота о семейной ферме легла на плечи Кэтлин. Двое братьев умерли в младенчестве, еще двое, не думая ни о ком, кроме себя, эмигрировали в Америку в поисках лучшей жизни. Она была старшей из шести детей и единственной, кому была небезразлична судьба фермы и те жертвы, на которые пришлось пойти маме с папой. Родители боролись всю свою жизнь, чтобы ферма продолжала существовать и стала для них родным домом, и Кэтлин была твердо намерена продолжить их дело и сохранить их ценности.