Двоеверие - Руслан Валерьевич Дружинин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– К чему торговаться? – отрезал крод. – И тебе и мне товар нужен, да так, что последний грош выложим. Плачу тринадцать алтынов и ещё пять берегинь серебром. Старуху с девкой можешь забирать в Монастырь, мне нужна только охотница. Без неё не вернусь. Соглашайся и расстанемся миром.
Егор и бровью не повёл на новую цену, но Рита враз поняла, что денег у него столько нет.
– Что за день! Что за день! – потирал руки Ефим. Рыжий детина за его спиной улыбался. Подлые люди всегда понимают, когда жертва у них на крючке. Будто признавая своё поражение, Егор развёл руками, как вдруг схватил окудника за кисть и ввернул ему запястье. Он спрятался за него, автомат соскользнул с плеча в руку, уже готовый к стрельбе, чёрное нацеленное дуло заставило торгашей попятиться от телеги.
– Ах ты паску-уда! – задёргался крод. Ефим остался хлопать глазами, его сынок осторожно принялся обходить Егора со стороны.
– Ну-ка тихо! – рявкнул Егор. – Ты, Ефим, мне не враг. Дела честно ведёшь. Хоть и паршивые это дела, стрелять таких надо!
– Не надо! Не надо стрелять! Мы ж свои, братья-торговцы, Егорушка! – вытянул руки в напёрстках Ефим и медленно положил дробовик на землю перед собой. При слове «братья» Егор скривился.
– Деньги берите: девять алтынов и шесть монет серебром. Пленницы пойдут только со мной – не иначе!
На минуту возле пруда все затихли. Ефим шевелил побледневшими от страха губами, его рыжий сынок медленно прокрадывался у клетки с пистолет-пулемётом, свободная рука окудника потянулась в карман. Этого движения Егор не заметил, только пленники в клетке увидели. Рита бросилась на решётку и во весь голос крикнула.
– Нож при окуднике!
В тот же миг окудник извернулся и оттолкнул Егора и выхватил отобранный у Риты нож. Рыжий детина вскинул пистолет-пулемёт. Рита сцапала его за шнурок ножен на шее сквозь прутья решётки и начала душить. Рыжий был намного сильнее, но она дотянулась до ножа и перерезала ему глотку. Ефим увидел кровь сына, подхватил с земли дробовик, но тут пистолет-пулемёт хлопнул в руке у рыжего. Очередь попала отцу в живот. С высоким заячьим визгом Ефим повалился на землю и скрючился.
Егор по-прежнему боролся с окудником. Кроду удалось выбить автомат из его рук. Он хотел ударить его ножом-наконечником под ребро, но Егор перехватил эту руку. Вторая рука окудника шарила возле пояса, пытаясь расстегнуть кобуру под плащом. Егор перехватил и её. Быстро сообразив, что ни один из них так ударить не сможет, казначей стукнул лбом по переносице лысого. Голова окудника откинулась. Егор махом выбил у него нож-наконечник, и тот, вращаясь, полетел в пруд, где с гулким бульканьем ушёл в воду.
Рита опять закричала, но на этот раз так отчаянно, что сваливший крода Егор оглянулся. Она тянулась через прутья решётки и с мукой смотрела на пруд.
Егор резко ударил окудника по лицу и окончательно его вырубил. Он забрал пистолет, обыскал плащ, нашёл деньги и связал лысого принесённой из машины верёвкой. Узел Егор завязал так, чтобы крод смог со временем освободиться и не стать добычей зверей.
Всё это время Рита сидела в запертой клетке и смотрела на пруд. Крестианец не знал, какое великое горе случилась и насколько ценную вещь она потеряла. Егор закончил с окудникм, обшарил карманы Ефима и нашёл ключ на цепочке.
– Где-то тебе ума хватило подстраховаться, а где-то… – с досадой бросил Егор и рывком сорвал ключ. Глаза работорговца уставились вбок, челюсть отвисла, на сером лице застыла жалкая мина. Егор прикрыл веки Ефиму и прошептал молитву: «Со святыми упокой, Христе, душу раба Твоего, идеже несть болезнь, ни печаль, ни воздыхание, но жизнь бесконечная».
– Эй, божемолец… – окликнула Рита, и Егор оглянулся. – Воли мне дай.
Егор подобрал автомат и вернулся к телеге. Не без труда он отпер ржавый замок. Лошадь оказалась давно привычной и к крикам, и к выстрелам, и во время побоища даже не шелохнулась.
Дверь клетки со скрипом открылась, никто не спешил выходить. Грузная женщина завязывала под подбородком недоумки платок. Наконец, вытерев ей грязный нос, она, кряхтя и отдуваясь, начала сползать с телеги. Ступив на землю недоумка хотела поклониться Егору, но баба её удержала.
Рита скривилась, такие бы в Навьем племени и одной Зимы не прожили. Зачем гадить мир своей грязной кровью, если Боги лишили рассудка? Зачем обременять родичей лишним ртом?
Она выбралась из клетки самой последней и чуть только спрыгнула на землю, сразу отправилась к берегу.
Егор отвёл недоумку с тёткой в машину, осмотрел не ранены ли они и помог устроиться им на задних сидениях. Рита всё это время глядела на воду. Лесной пруд сожрал её драгоценный клинок. Навь ни за что бы не полезла в воду или огонь: огня боялся их Волчий Дух, а воды страшился сам двоедушец. Впервые за долгое время Рите захотелось завыть, но она задавила в себе позорные слёзы. Так глупо…
– Хороший был нож? – спросил Егор за спиной столь внезапно, что Рита сама себя укорила: «Совсем оглохла от горя». На вопрос крестианца она лишь кивнула, не желая напрасно говорить по подземному.
– Вода едва тёплая, – присел возле затянутого ряской пруда крестианец. Потрогав зеленоватую гладь, он отряхнул пальцы. Казалось там, в ледяной
