Антология советского детектива-37. Компиляция. Книги 1-15 (СИ) - Коротеев Николай Иванович

- Ну, вот, и дошли. Большое вам спасибо.

Девушка опасливо огляделась. В переулке, куда она собиралась свернуть, было совсем темно. Теймур спросил:

- Где ты живешь?

- Вон в том доме, - показала она в темноту.

- Не вижу.

- Я тоже, - улыбнулась девушка, - но я знаю, наш дом вон там, в конце.

- Если ты боишься, я провожу тебя до ворот, - предложил Теймур.

Девушка потупилась.

- Как хотите...

Они сделали несколько шагов. Вдруг из темноты появились какие-то тени. Теймур обернулся, почуяв недоброе. "Надо защитить девушку!" - мелькнула мысль. Но девушка исчезла, а вместо нее за спиной чей-то сиплый бас приказал:

- Ставь чемодан, раздевайся.

- В чем дело? - возмутился Теймур.

- Не тяни, раздевайся...

И что-то острое кольнуло его под лопатку.

- Тебе, что, жизнь надоела? Шевелись!

Теймур резко обернулся, дал пинка бандиту, стоявшему сзади. Тот, охнув, повалился наземь. Но в то же мгновение на шею Теймура обрушилось что-то тяжелое, тупое. Он медленно осел. А потом все было, как во сне. Кто-то, сопя, стал стаскивать с него пиджак. Во дворах отчаянно залились псы. Сиплый бас распорядился:

- Живее, на Патамдарт!

И вдруг совсем рядом раздался голос девушки, недавней спутницы Теймура.

- Погодите, а вдг'уг он еще жив...

Длинные холодные пальцы прошлись по его лбу и вискам.

- Жив. Т'гахните его еще 'газок!

- Отойди, Турач!

- Т'гахни, я 'гово'гю, - настаивала девушка. Теймур опять ощутил в затылке боль, и словно провалился в черный, бездонный колодец.

Где-то поблизости попробовал голос первый петух. От нестерпимой боли в голове Теймур застонал. Опершись на левую руку, он тяжело приподнялся и сел, в ушах гудело. Утренний ветерок обдал лицо прохладой. Из-за шербатой линии одноэтажных плоскокрыших домиков на холме, будто нехотя, поднималось огромное, медное солнце. Теймур попробовал встать и со стоном опять опустился на тротуар. Две женщины, издалека заметив его, перешли на другую сторону улицы. Их шаги постепенно затихли вдалеке. Багровея от ярости и стыда. Теймур осторожно потрогал распухший, окровавленный затылок. "Обвели, вокруг пальца обвели, как молокососа! Заманили в ловушку. И где!? - Почти дома".

- Что же ты здесь расселся, сынок? - около Теймура остановилась старуха с ведром.

Он тупо посмотрел на женщину. Потом взгляд его упал на ведро с водой он невольно облизнул запекшиеся губы. Старуха молча подставила ему ведро. Теймур пил долго, захлебываясь, вода стекала на грудь, за пояс,

Старуха заметила что рука его в гипсе, спросила:

- С фронта, наверно?

Теймур глянул на правую руку. Нет, пиджак не унесли, видимо, помешал гипс.

- С фронта, - с трудом ответил он.

- А голову-то как же?

У Теймура не было ни сил, ни желания отвечать. Он опустил левую руку на асфальт, оперся на нее и, пошатываясь, встал на ноги.

- Бедняга, идем - отдохни у нас немного. Вот наша дверь, идем, сынок, сердобольно предложила старуха. Теймур только сейчас узнал ее.

- Тетя Набат?

- Ты знаешь меня?

- Тетя Набат, что слышно о Кямале?

Старуха по горькой привычке приложила руку к глазам:

- От него черная бумага пришла, извещение...

- Жаль!

Теймур тяжело наклонился и поднял кепку. Он хотел чем-нибудь утешить женщину, но ничего не придумал и, даже не попрощавшись, медленно свернул за угол. Старуха проводила его печальным взглядом. Она так и не смогла вспомнить, кто же этот парень.

Теймур одолел подъем и остановился. Перед глазами плыли какие-то серые круги и черточки. Только отдышавшись он заметил, что рядом с ним остановился кто-то и разглядывает его в упор, с нескрываемой издевкой.

- Вот это встреча!... Не узнаешь?

Теймур пригляделся к рослому парню. Длинная, косая челка свисает на лоб. Пористая кожа лица сильно поблескивает. Через всю левую щеку - от виска до подбородка - багровый шрам.

- Шамси!... Меченый...

- Ну и видик! Кто это тебя, а? - процедил Меченый, ухмыляясь.

- Да ничего особенного... рука вот только... Осколком...

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Теймур попытался одной рукой натянуть пиджак, но это ему не удалось. Шамси и не подумал помочь.

- А голову тебе кто раздул?

- Тоже немцы, - ответил Теймур, а про себя подумал: "Э-э, Шамси, узнай ты, как околпачили меня, так раззвонишь по всей улице!"

Меченый не отставал.

- А что же это у тебя пиджак болтается?

- Я прямо с поезда. Прохладно... Раненую руку я кое-как просунул в рукав, а здоровую не могу. Заело, - попробовал улыбнуться Теймур.

Шамси прищурился.

- Знаешь, о чем я подумал? Вот если я сейчас изобью тебя? Рука у тебя коромыслом. И голова тыквой. Что ты мне сделаешь? Да нет, не бойся. Кто дал взаймы, о должнике печется... Мне с тебя еще проценты причитаются...

Теймур здоровой рукой схватил его за плечо.

- Что я тебе должен?

Шамси отвел руку Теймура.

- Моя тюрьма - твоя работа?

- Нет!

- У меня врагов нет, кроме вас с братом. Это вы на меня накапали.

- Врешь! Мы никому ничего плохого не сделали.

Шамси вдруг подмигнул.

- Вы мне как раз добрую услугу оказали. Не попади я в тюрьму... Кто знает, на каком фронте сейчас тлели бы мои косточки...

- А почему тебя в штрафной батальон не послали?

Меченый нахмурился.

- Ковыряешь? Не доковыряешься... Меня за хвост не поймать. С моею болезнью на фронт не берут.-И, заметив брезгливый взгляд Теймура, добавил: Не думай, я уже выздоровел. А теперь монета выручает. Смотри, продашь - я долго торговаться не буду. Понял?

Он отстранил Теймура и исчез за углом.

"Куда это он спозаранок? - подумал Теймур. - На что намекает? Может, думает я - дезертир? Вот дурак-человек!"

После неоднократных попыток Теймуру, наконец, удалось натянуть пиджак. Теперь надо только смахнуть пыль. Правда, костюм изрядно помялся во вчерашней потасовке, но этому объяснение найдется. Можно сказать, что спал в вагоне, не раздеваясь.

Не хотелось тревожить мать. С тех пор, как принесли извещение о гибели отца, у нее несколько раз были сердечные приступы и теперь малейшее волнение могло стоить ей жизни. К тому же, Сеймур - младший брат - горяч и несдержан. Если он узнает, что произошло с Теймуром, перевернет весь квартал. Ослепленный яростью, оскорбит непричастных людей, наживет уйму врагов. Да и сам Теймур вырос в нагорном районе, - ему стыдно было признаться, что его обманули и ограбили, как мальчишку.

Теймур свернул в переулок, который был пошире других, и поэтому был удостоен детьми звания улицы. Вот здесь, за углом грузовик сбил телеграфный столб и тот повис на проводах. Это случилось незадолго до его ухода на фронт. "Наверно, столб поправили, или заменили другим", - подумал Теймур. Но столб, как подбитый аист, все еще каким-то чудом держался на проводах. Не до него людям... Война... В тот день, когда домой пришло извещение о гибели отца, Теймур прямо из школы отправился в военкомат, оставив больную мать и весь дом на попечение младшего брата. Сеймур учился тогда в восьмом классе...

На фронте, в перерывах между боями, Теймур часто представлял свое возвращение домой. И вот... "Здравствуй родной город". Чуть не убили!.. До сих пор для Теймура существовал один враг - фашист, захватчик. Его сразу можно было узнать по одежде, языку и оружию. Наконец, врага отделяла линия фронта. А здесь? Но и те, и эти - бандиты, убийцы, грабители. Взять хотя бы эту девушку... Как они назвали ее? Турач? Странное имя - Турач! Какой беспомощной и боязливой показалась она сначала. А потом - "Т'гахните его еще", - и хищные пальцы ощупывают виски. Теймура передернуло. Как будто яблоко на блюдечке подала бандитам: нате, ешьте.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

На улице уже появились дети, засуетились вокруг луж, пуская бумажные кораблики. Старик в потертой каракулевой папахе вынес на угол самодельный ящичек, опустил его наземь и присел на корточки. Дрожащими пальцами свернул самокрутку, затянулся, закашлялся и, отдышавшись, притих в ожидании покупателей. Теймур-невольно заглянул в ящичек - одна ячейка была заполнена продолговатыми конфетами в истершихся и измазанных обертках с бахромой, в другой - лежали разнокалиберные иголки, с ними соседствовал табак.