Сокрушители - Дональд Гамильтон

- Он погиб? Наверное, погиб, раз у вас его оружие. Обсуждать вопрос о том, чье именно оружие обреталось у меня, у кого было изъято в начале и не попало ли ненароком к законному владельцу, было некогда. Предположительно, пистолет забрали у Модесто. Предположительно, знали: Модесто работает на нас. Но ставить чересчур много на простые предположения небезопасно. И допытываться, где раздобыли ствол, я не пожелал. Ненароком было можно сболтнуть девице сведения, о которых она пока не имела понятия. Предположительно...

Опаляемый лютым взглядом карих глаз, я изучал незнакомку. Довольно хорошенькая, скуластая, белозубая. Длинные черные ресницы мало уступали тем, которыми обладала Розалия Варек.

- Он что, другом твоим числился? Еcли так, извини. Парень попросту выбора не оставил...

Белые зубы девицы заблестели. Не в улыбке, а в чисто волчьем оскале:

- Они все мои друзья! Все доблестные солдаты, воюющие за свободу и независимость! Понял, свинья империалистическая?

Понятия не имел, что живые люди способны изъясняться эдакими фразами. Всегда полагал подобные обороты присущими исключительно литературным произведениям советских, кубинских и тому подобных борзописцев.

- Давай-ка сумочку, дорогуша. На минуту, не больше. Грабить не собираюсь.

Девица вознамерилась было выхаркнуть очередную тираду, но передумала и пожала плечами. Ухватив ридикюль в левую руку, я не без усилия открыл его, проверил: оружия нет. Скрыть хотя бы лезвие безопасной бритвы в столь облегающих джинсах казалось немыслимым. А блузка не скрывала даже полных грудей, не знакомых, по-видимому, с лифчиками.

Возвратив сумочку, я поднял один из бумажных пакетов - целый. Там обреталось грязное белье, принадлежавшее, должно быть, покойному коммандо, и две запасных обоймы для "рюгера". Кроме них, картонная коробка с патронами двадцать второго калибра, более чем наполовину полная. Тем лучше. Я конфисковал боеприпасы и определил пакет на место.

- Коричневые штуковины понесешь ты, - уведомил я, - я возьму рюкзак и сумочку. Движемся к проходу на взлетное поле. Там сядем в автомобиль, но его придется чуток подождать. Пожалуйста, не делай глупостей. Не думай, что я не решусь выстрелить, если вокруг толпа. На пистолет навинчен очень хороший глушитель, сама помнишь. Девушке внезапно сделается скверно, девушка рухнет без сознания, и в общей сумятице я смогу преспокойно исчезнуть.

- Не доставлю удовольствия! Ты не убьешь опять, кровожадный фашистский палач!

- Вот и славно. Идем-ка.

Перебросив джинсовую куртку через правую руку и скрыв пистолет от любого случайного наблюдателя, я взвалил рюкзак на спину. Отнюдь не тяжел был рюкзак, но все же не хотел бы я тащиться с ним на гребень Скалистых Гор. Мы пересекли аэровокзал, вышли с противоположной стороны, очутились под ярким, хотя и клонившимся к закату солнцем. Тропики...

У круглой, толстой колонны я велел девушке остановиться, сбросил поклажу, вытер испарину.

- Садись на рюкзак, дорогуша, отдыхай. Это приказ.

- Я плюю на фашистские приказы!

Повторяю: никогда не подумал бы, что живые люди способны изъясняться эдакими фразами. Но девица выпустила идеологический пар, угомонилась и послушно присела. Видать, и впрямь устала. Или коленки тряслись, не знаю.

Я стоял и держался начеку. Я уже и так сотворил глупость, не распознав парика. Следующая мимолетная дурь могла и жизни стоить.

- Как тебя зовут?

- La Margarit.[12]

- Ты с Гобернадорских островов?

- Ха! Две навозных кучи посреди моря! Но и туда протянулась хищная лапа янки! Нет, я - член ООПРа!

- Опять безумное сокращение, - вздохнул я. - Переведи, пожалуйста. Что значит ООПР?

- Империалистическая свинья, даже не позаботился ознакомиться со страной, которую поставил на колени! Мы - Освободительный Отряд Пуэрто-Рико. И, наравне со свободолюбивыми патриотами Гобернадора боремся за свержение кровавой диктатуры. Вместе с КОЛом1 Хоть это сокращение тебе знакомо?

- Разумеется. Выходит, Карибский Освободительный Легион почесал спину вам, а теперь вы чешете спину им, в залог вечной и нерушимой дружбы?

- Мы помогаем революционной справедливости! Кладем конец бесчисленным преступлениям против простого народа, крестьян и рабочих. Твоим преступлениям, буржуй!

Я рассмеялся вполне искренне, только не очень весело.

- Моим преступлениям, ты права, девочка... Только не против рабочих и крестьян - я ничего против рабочих и крестьян не имею, - а против простого народа! Настолько простого, что взял - и запросто взорвал моего сына, обедавшего в ресторане! Тебе не рассказали об этом, а? Тебе не рассказали, что ресторан был полон пресловутого простого народа, собравшегося просто поесть? Заступники народные, будьте вы неладны...

Девица на миг смешалась, облизнула губы:

- Нет... не рассказали...

Но тотчас воспрянула духом и ринулась в новую атаку:

- Но среди янки не бывает простого народа! И невиновных не бывает! Все вы в ответе за страдания моей бедной угнетенной страны!

- Как угодно, - вздохнул я. - Хотите обвинять всех огулом - обвиняйте: вполне в духе Маркса... Но если мы виноваты поголовно, то и вы не обессудьте. Объявляю виновными всех членов КОЛа! Всех до единого. Всех паскудных и злопаскудных патриотов, кол им осиновый в спины! Вы на что, мерзавцы, надеялись? Устроить взрыв и остаться безнаказанными? Оставляете за собой право убить моего сына с помощью бомбы и твердите, будто я не вправе разделаться с вами при помощи пистолета?

- Вы - агент империалистического правительства США!

- Да я в отставку вышел, дуреха! В полную, чистейшую отставку! И был миролюбивым гражданином, пока ваши проклятые дружки не напали на ресторан в Вест-Палм-Бич. Но теперь уж сотру с лица земного весь этот гребаный и ахнутый КОЛ; а заодно и ООПР ваш драгоценный, коль скоро помешать задумаете!.. А-а-а, вот и карета подана... Забирайся внутрь с очень большой оглядкой и осторожностью. Семерых ублюдочных революционеров я уже благополучно шваркнул... виноват, восьмерых - не учел приятеля вашего сортирного... Хотите увеличить список до девяти голов - прошу. Только попробуйте номерок отколоть, сколь угодно малый. Между прочим: если ваши дружки попытаются напасть на машину, первым выстрелом прикончу вас, а уж потом начну отбиваться. Уразумела, дрянь?! Отвечать!

- Уразумела, - процедила пленница.

Я снова вскинул рюкзак на плечо и препроводил Ла-Маргариту к автомобилю, за рулем которого ждала Дана Дельгадо. Ла-Маргарита... Боги бессмертные, да ведь распространеннейший мексиканский коктейль, приготовляемый из кактусовой водки, именуется "Ла-Маргаритой"! "Может быть, - подумал я, - и самому назваться не Эриком, а, например, Эль-Водка-Мартини? Музыкально, воинственно..."

Орал я на девицу вполне осознанно. Существует два способа произвести на захваченную особь надлежащее впечатление: тихая угроза и зычный рев. Угрожая втихаря, производите впечатление глубочайшее, но только на умного неприятеля. Сыплющая марксистскими словечками девица не казалась особенно умной и вполне могла решить, будто я - нерешительный империалистический слизняк. На подобную публику лучше кричать благим матом. И лихим тоже. Лишь такую речь они воспринимают с должным вниманием.

В списках Мака Ла-Маргарита, кажется, не фигурировала; а посему, кроме личных оскорблений, позаимствованных из красного цитатника, я ничего не мог поставить ей в вину. Впрочем, нет! Ла-Маргарита обеспечила сортирного покойника пистолетом.

Что же, будем надеяться, у этой шушеры тоже худо-бедно поставлена разведка, и Ла-Маргарита представляет, с какого свойства противником связалась. Истребительной службы побаиваются люди куда более могущественные, чем вонючий ООПР, или как его там...

Будем надеяться, Ла-Маргарита знает, чему нас обучают.

Глава 22

Дана вела маленькую коричневую машину уверенно и ловко - насколько дозволяла автоматическая трансмиссия. Передачи переключались неожиданно, с резким скрежетом и лязгом, а двигатель был отнюдь не могучим. Я непрерывно болтал с мисс Дельгадо. Собственно, говорить было не о чем, но если тебе нужно быстро и лихорадочно размышлять, а рядом тарахтят без умолку, сосредоточиться почти немыслимо. Вот мы и обменивались пустыми репликами, дабы пленница не вынашивала коварных планов.

Дана охотно выкладывала мне все, что знала о Пуэрто-Рико.

Остров, как выяснилось, был открыт Колумбом, в 1493 году, во время второго плавания. Испанцы, под началом Понсе де Леона,[13] заселили его немного позже, а потом Понсе отправился на поиски родника вечной молодости. Родника не сыскал и назад не вернулся. Во время испано-американской войны, в 1898-м, остров был захвачен Соединенными Штатами, а с 1917-го пуэрториканцы получили американское гражданство.

Дана поведала, что Пуэрто-Рико имеет приблизительно сто десять миль в длину и тридцать пять в ширину. Общая площадь - приблизительно тридцать пять тысяч квадратных миль, а население слегка превышает три миллиона. Полмиллиона обитает в столице, Сан-Хуане. Самый маленький из Больших Антильских островов, Пуэрто-Рико, лежит прямо к востоку от Испаньолы[14], которая лежит прямо к востоку от Кубы, которая лежит прямо к югу от Флориды. По другую сторону Пуэрто-Рико находятся Виргинские и другие острова, известные в качестве Малых Антильских и тянущиеся к Южной Америке.