Рональд Лэйнг. Между философией и психиатрией - Ольга Власова

То, что называется психотическим эпизодом у одного человека, часто может быть понято как особого рода кризис во взаимном опыте узла, так же как и в его поведении [162] .

Реальность группы неизменно признается всеми ее членами как единственно правильная и единственно позитивная, поэтому, когда кто-то желает отказаться от нее, в ход вступают различные формы заботы и опеки. Фантазия маргинала окрашивается в негативные тона и становится тем, от чего в обязательном порядке необходимо избавиться во имя благополучия самого же маргинала. Реальность социальной фантазии – это тепло и уют дома, вымысел фантазии маргинала – это холод чужбины, – так, по крайней мере, считается в пределах социальной группы.

Но беда, как подчеркивает Лэйнг, не только в том, что группа или отвергает шизофреника, или предлагает признать свою неправоту и вернуться обратно, как будто ничего и не происходило. Вся сложность ситуации определяется тем, что привыкший существовать в пределах социальной фантазии человек, отказываясь от ее реальности, шагает в пустоту, в мир, который приходится строить лишь ему одному и в котором у него нет союзников. Как мы помним, это погружение в пустоту Лэйнг признает решающим моментом психоза в «Разделенном Я», именно на этом моменте он и останавливается. В «Я и Другие» мы видим сходную ситуацию. Зайдя с другой стороны, со стороны не индивида, а социальной группы, Лэйнг приходит к тому же – к пустоте и вакууму: ситуация выхода из системы социальной фантазии признается им безвыходной. Он подчеркивает:

Находясь в отчужденной безвыигрышной позиции, мы не осознаем этого. Коль скоро Пол осознает, что он в футляре, он может попытаться выбраться из него. Но так как для н их футляр – это весь мир, то выбраться из футляра – это все равно что шагнуть в бездну, вещь, которой никто из любящих его просто не может перенести и которой они просто не позволят случиться [163] .

Сразу же после выхода книги на нее появляются две рецензии, которые хотя и оценивают работу весьма положительно, тем не менее достаточно противоречивы. Первая выходит в «Британском психиатрическом журнале» 19 мая 1962 г. и оценивает формальную сторону, стиль работы. Рецензент пишет: «Книга сложна, однако очаровывает тем, что позволяет читателю насладиться, если можно так сказать, поэтической интуицией научного мышления. Если психиатры не обратят на это внимания, то писатели этого не смогут не заметить». Вторая появляется 7 июля 1962 г. в журнале «Ланцет», и среди прочего в ней мы читаем: «Некоторые из теорий, в частности, теория разрушения я из-за недостатка подкрепления со стороны других, может, конечно, показаться надуманной, однако эта теория близка к гипотезе о том, что шизофреническое расстройство может возникать вследствие сенсорной депривации, – это тот аспект, который сегодня подробно исследуется благодаря физиологическим методам. Хотя большинство психиатров найдут авторский подход не вполне уместным и бесполезным, можно признать, что он заслуживает внимания как один из путей описания психического расстройства» [164] .

По сути, пойдя другим путем и развивая не экзистенциальную, а социальную феноменологию, в своей второй книге Лэйнг опять останавливается на описательной ступени. Эти два ракурса, приведшие к одному и тому же результату, выдают изначальную ситуацию создания этих двух книг – то, что в первоначальном замысле они были одной работой.

После завершения этого первого проекта Лэйнг не останавливается на достигнутом и идет дальше. Он пытается пробраться через эту психотическую пропасть пустоты и разгадать тайны сети социальных систем.

Приблизительно во время выхода «Я и Других» профессор психиатрии Лувенского университета Джон Романо после прочтения «Разделенного Я» настаивает на посещении Лэйнгом Америки. Лэйнг подает заявку на исследование микросоциального и психосоциологического климата семей больных шизофренией, при содействии Романо получает грант и впервые в жизни едет в Америку. Там он общается с психиатрами, изучающими семьи психически больных, посещает известные исследовательские центры, в частности группу Palo Alto, и знакомится с работой Грегори Бейтсона, Национальный институт психического здоровья в Батесда, где наблюдает за работой исследовательской группы Лайонела Уинна, знакомится с исследованиями клинического психолога Маргерит Сингер и общается с Эрвином Гофманом. Тогда он уже работал над своей следующей книгой и пытался продолжить свои исследования.

«Межличностное восприятие»

В 1962 г. Лэйнг пишет большую статью (в 44 страницы) «Критический анализ так называемой генетической теории шизофрении в работе Кальмана и Слейтера», которая является первым шагом на пути к его теории межличностного взаимодействия и теории семьи. В этой работе он обсуждает степень генетической детерминации шизофрении как заболевания. Все дело в том, что Кальман в своих работах, причем некоторые из них как раз и рассматривал Лэйнг, пришел к выводу о полной генетической обусловленности шизофрении. На этом основании он сделал заключение о необходимости стерилизации шизофреников как одной из мер предупреждения развития этого заболевания. Лэйнг очень яро выступил против этой, по его словам, «евгенической кампании» и указывал на крайнюю опасность такой точки зрения, ее неправомерность и аморальность. В своих нападках и критике он был эмоционален. В Тавистокском институте статью Лэйнга восприняли отнюдь не позитивно. Боулби отметил, что он ожидал большего от своего ученика: более критического подхода, не такой патетики, большей сдержанности и научного подхода в анализе. Таким образом, усилились разногласия между Лэйнгом и Тавистокским институтом.

Параллельно в первой половине 1960-х гг. Лэйнг совместно со своими коллегами реализует несколько проектов, которые впоследствии будут изданы в виде монографий. В центре всех них – межличностное восприятие, отношения между людьми в группе, рассматриваемые в аспекте межличностного взаимодействия, семейной структуры и образования и поддержания целостности социальной группы. Несмотря на разные аспекты, проблематика этих работ едина, поэтому в некотором отношении все они по содержанию будут в чем-то похожи, различным будет используемый в них метод.

Все эти новые проекты непосредственно связаны с исследованием социального взаимодействия, т. е. продолжают уже намеченную в «Я и Другие» линию исследования, но одновременно они приносят и новые ракурсы. Книга «Я и Другие», в отличие от «Разделенного Я», уже была ориентирована на исследование феноменологии более чем одного «я», однако в чем-то она все еще была отмечена внутриличностным взглядом. Лэйнг исследовал взаимодействие, но смотрел на него при этом глазами «я», а не «другого». Более того, «другие» из работы «Я и другие» были на самом деле не множественными «другими», а одиночным «другим», поскольку в этой книге Лэйнгу так и не удалось выйти за пределы бинаризма. Тогда он еще не смог увязать «других» как противостоящую «я» силу и «других» как многосоставную сеть. Возможно, виной тому непроработанность феноменологической теории субъективности, ведь Лэйнг находился тогда под преимущественным влиянием феноменологии.

Новую перспективу творчеству Лэйнга принесет исследование социальных теорий и штудирование «Критики диалектического разума» Сартра, поэтому работы, вышедшие после 1961 г., будут коренным образом отличаться от предыдущих. Первым из таких новых проектов было исследование межличностного восприятия. Соответствующая книга была закончена Лэйнгом весной 1963 г., но увидела свет только в 1966 г. [165]

Лэйнг работает над теорией межличностного восприятия с двумя своими коллегами Гербертом Филлипсоном и Расселом Ли. Филлипсон был ведущим клиническим психологом Тавистокской клиники, Ли – американским психиатром-исследователем, направленным Национальным институтом психического здоровья для своих изысканий в Батесда, Мэриленд.

Ли пишет об их сотрудничестве:

Мы работали вместе в течение двух лет, встречаясь раз в две недели для обсуждения совместных проектов и общих интересов (в том числе и книги о межличностном восприятии).

Я открыл для Лэйнга и группы в целом перспективу «семейной системы», он открыл для меня «экзистенциальную» перспективу.

Сама наша авторская идея использовать алгебру для описания межличностного восприятия принадлежала Ронни. (Он позаимствовал ее из одного эссе Бубера.) Идея создания теста для целей исследования была нашей общей идеей.

В течение тех двух лет, пока я жил в Лондоне, мы на основании штудирования и переработки алгебры создали тест в том варианте, в котором он был опубликован в книге. К примеру, я внимательно изучил словарь (от «А» до «Z»), чтобы отыскать понятия для соответствующих вопросов.