Граничные хроники. В преддверии бури - Ирина Мартыненко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Эй, – кто-то дергает его за плечо, – ты в порядке?
Он с трудом размыкает веки. Видит перед собой знакомое тускло-серое небо, залитое ярко-алыми отсветами. Вздыхает. Он вернулся.
Пропадает вой, эхо которого понемногу утихает в его ушах, исчезает тряска, корабль становится на более спокойный курс, если такой возможен на Изнанке. Лиса чувствует, что давление нормализовалось. Вдыхает воздух полной грудью. Он дышит свободно и громко. Огонь в легких утихает. Все хорошо. Он все еще жив. Не разбился и не уничтожен стихией.
– Эй, – она вновь теребит его по плечу.
Парень оглядывается. Видит обеспокоенную девушку. Вымученно улыбается ей. Анарин расслабляется. Все уже позади.
Он прекрасно знал, что шлем с защитой был один. Никто не дал запасного. Ни одно зрение не могло спастись от переходной волны. Для путников она не так опасна, как для других, но и им она делает много мерзости в своем свете, даже у самого Потока. Лисе однажды пришлось такое выдержать, второй раз – спасибо увольте.
– Я всегда думал, что Эос нумеруют без повторов, – проговорил он наконец.
– Ага, – усмехнулась Анарин, глядя на него, – где-где так и делают, только не у нас. У мастеров, где заказывали сердце, были, мягко говоря, странные представления о реальной грамматике написания старых цифр. Ты же знаешь, их использование в первых аппаратах было весьма распространенным.
Лиса утвердительно кивнул.
– Вот оно откуда.
– Точно, – поддакнула ему девушка. – У Курта была Эос-XIIV, а наша Эос-XIII. Цифры одни и те же по сути, а написание разное. Вот из-за этого-то и получилась подобная ерунда. Корабль Курта был забит лишь на двоих после последних махинаций Шиско. На него и Ласточку, а наш – на четверых, притом с оговорками. Ты же в курсе правил о живых сердцах?
– Еще бы, – заверил он.
– Тебе везет, – подметила Анарин. – Точно Андрейко над всем этим подшаманил. Подшутил, перепутав кости судьбы, тем самым спас наши жизни. Могу тебя заверить, что мы идем на всех парусах под счастливой звездой.
Он улыбнулся. Путница ведь действительно спасла его. Хорошо, что все-таки они встретились и никто не пострадал, заводя этот корабль. Что до другого крылатика, которому засунули другое сердце, маг не знал, как сложилась его судьба. Как бы то ни было, все уже позади.
11:15– И все равно я считаю, что нам следует вернуться к серкулусу, – нудное бурчание Андрейко за спиной понемногу начинало действовать на нервы Крысе.
Парень бросил косой взгляд на Ветерка, но тот был настолько увлечен рассматриванием каменной кладки пола, что, по-видимому, его посылы так и не донеслись до сознания увлеченного своим делом путника. Тот сидел на корточках и, подперев локтем подбородок, водил тонкой палкой, которую держал в левой руке, по каменным узорам.
Крыса даже не пытался понять весь смысл действий Ветерка, но вот осознание того, что они тут попросту теряют время, его просто убивало, как, впрочем, и всякое бездействие.
– Эй, – не без раздражения обратился он к Ветерку, – может, мы все-таки вернемся? Мы и так все, что могли, здесь осмотрели. Куда дальше-то двигаться, если мы в тупике?
– Подожди, – отозвался путник. – Мне кажется, мы все-таки что-то упустили.
Крыса возвел глаза к потолку, не в силах больше высказывать свои разумные мысли. Абсолютно бесполезное занятие. К тому же сейчас.
Он прекрасно помнил, каких сил им стоило добраться до этого места. Они чуть не потеряли друг друга, когда начались толчки. Последовавшая чреда обвалов. Метание из-за веерных отключений. Сумрачный свет автоматического освещения. Мигающий и непостоянный. Ненадежный. После этого они долго кружили по лабиринтам их Гильдии. С трудом нашли проход. Пробрались сквозь покореженные двери. Хорошо, что хоть стены устояли. Не разрушились. Но обшивка… Она, как и многое другое, почила в лучшем мире.
Так чреда землетрясений, начавшаяся еще утром, продолжилась. Андрейко уж слишком громко высказался по этому поводу. Сам Крыса об утренних толчках слыхом не слышал, и то, что они попали под сейсмическую волну, стало для него очередным внеплановым злоключением в чреде событий, уже произошедших за сегодня.
Но теперь… Они убивали время за абсолютно бессмысленным занятием. Очередная глупость в духе Пути.
Длинноволосый парень совершенно не понимал, почему еще не покинул восвояси этих двоих. Он нутром чуял, что там – наверху, он нужнее. Внутреннее чувство кричало, что там какая-то передряга, но он так и не вслушался в призыв. Остался. Прекрасно знал, что обойдутся и без его участия.
– Тебе еще не надоело? – поддел Ветерка Крыса.
– Нет, – беззлобно откликнулся тот.
– Мы уже здесь битый час торчим, – как бы между прочим заметил Крыса, – не думаю, что если постоять на этом перекрестке еще пару минут, что-то изменится.
Ветерок на этот раз на его реплику даже не удосужился ответить. Он упрямо продолжал сверлить взглядом пол.
Крыса отвел глаза. Решил про себя более не доставать упрямца. Хотя ему и казалось, что действия товарища – безрезультатная трата времени. Он не стал ввязывать путника в глупый спор. Остался при своем мнении.
– Ты можешь еще раз глянуть? – Ветерок не просил, скорее указывал.
– Да мы же уже раз десять все просматривали, – нехотя ответил парень. – Лазили по всем углам и сверлили глазами стены.
– Прошу тебя, Крыса, посмотри еще разок.
– Последний?
– Думаю, да.
– Отлично, – вздохнул темноволосый. – Ты слышал, сержант? Я осматриваю теоретическое место преступления, а затем айда к серкулусу на ковер.
– Давно бы так, – сварливо отозвался Андрейко.
– Ей-ей, – устало протянул Крыса. – Но имей в виду, – обратился он к истинному, – это действительно последний раз. Больше никаких «давайте еще раз осмотрим». Договорились?
– Ветер в помощь, поступай, как знаешь, Крыса.
– Еще скажи, что не несешь никакой ответственности за последствия. Меня это взбодрит.
– Не несу.
– Пункт два-семьдесят от Второй Волны, – уверенно подтвердил слова Ветерка Андрейко. – Закон о ненанесении вреда.
– Чтоб вас всех!
– Ты как всегда добр, Крыса.
– Уж, какой есть, Ветерок.
Парень прикусил нижнюю губу. С Ветерком надо всегда следить за языком. И за своим, и за его. Это как аксиома, не требующая доказательств. Иной раз просто удивляешься, отчего он не алеги.
Легкое дыхание близости Изнанки, дымчатый туман перед глазами, тусклые цвета и яркие отголоски древней магии, пропитавшей Лабиринт множество веков тому назад. Все это так упорно и бесповоротно запуталось между собой. На этом слое.
Он не стал опускаться глубже. Там нечего искать, если ты не маг или же поблизости нет ореан. Да и невозможно в принципе. Лишь в общем зале да за пределами Лабиринта возможно разорвать реальность. Отсюда же он не мог попасть на пепельную землю, но заглянуть украдкой в один из ее более реальных слоев – мог. Это особый дар эронийской крови. Они могут видеть сквозь Туман, а ведь он – по сути, один из покровов Изнанки. Хотя абсолютно черные глаза никогда его не красили. К тому же, это одно из природных умений эрони вселять панический страх в тех, кто оказывается рядом с ним, да и алеги за этот их дар столько веков у них кровь пили, что просто не счесть, хотя такая обоюдоострая ненависть у этих двух рас едва ли ни с молоком впитывается.
– Что видишь? – Крыса чувствует на себе взгляд Ветерка.
– Да все так же, как и прошлый раз, – отвечает длинноволосый парень. – Линии, эхо нитей, следы старой магии, пятна золотистой охры от пролитого некогда зелья, разорванная клякса, следы погружений путников, завихрения потоков… Ничего ровным счетом не изменилось, Ветерок.
– Нет, там что-то должно быть. Что-то должно же ведь остаться!
– Могу поспорить, что до землетрясений тут уже побывали роботы-уборщики, – заметил Крыса, по-прежнему рассматривая видимую лишь ему одному сторону реальности. – Они давно здесь все хорошенько вытерли и заполировали. В этом они непревзойденные мастера.
– Не думаю, что хоть что-то они нам не оставили.
– Ну, не знаю, – пожал плечами темноволосый путник.
– Давайте быстрее, господин Крыса и господин Ветерок, иначе мне достанется от серкулуса за то, что я вас вовремя не привел к нему.
– Ты говорил о зелье, – обратился к Крысе Ветерок.
– Ага.
– Ты можешь осмотреть его получше?
– Как отпечаток игл Миарлиния, россыпь призрачных бус, рассыпчатый след из настойки Большого Тома и…
– Крыса!
– Понял. Без проблем. Сейчас выдам результат.
Парень безнадежно начал повторять привычные действа. Поддевать тонкую грань реальности. Прорезать ее. Аккуратно. До невозможности осторожно, чтобы не задеть тонкие нити сукна бытия. Он уверенными движениями отделил нужный след. Начал распутывать. Тонкие нити гасли под его взглядом. Отпадали. Тлели. Рассыпались в прах. Грустное занятие. Скучное и неприятное. Он считывал информацию. Ничего существенного. Еще одна неудача.
