Поверь в любовь - Мэри Спенсер

Он никогда бы не признался в этом ни одной живой душе, но то время, которое они вместе проводили у камина, она – за шитьем, он – за книгой, доставляло ему такую радость, что он едва мог дождаться этого часа. Пожалуй, ничего Джеймс не ждал с таким нетерпением... разве что момента, когда они укладывались в постель. Странно, раньше он и не представлял, что можно получать удовольствие просто оттого, что сидишь рядом с женой и читаешь ей вслух, пока она шьет. Казалось бы, это так банально. Впрочем, чего же было ожидать еще, когда женишься на такой женщине, как Элизабет, подумал Джеймс. Он давно уже оставил попытки уговорить ее съездить куда-нибудь верхом. Бет никогда не хватало времени на подобные глупости, а может, просто не было желания. Она так не похожа на Мэгги.

Мэгги!

Да, можно биться об заклад, что если бы им и пришло в голову устроиться у камина, то уж никак не в креслах с книгой или шитьем! Скорее всего они, обнаженные, нежились бы у огня на ковре. И это наверняка была бы идея Мэгги. Вероятно, вначале она стащила бы с него одежду, как всегда осыпая поцелуями каждый дюйм его тела, а потом, потом...

Джеймс рывком выпрямился в кресле и обхватил голову руками.

«Она умерла, – твердил он себе, – умерла! Умерла!»

Выскочив из-за стола, Джеймс кинулся к полкам и принялся лихорадочно перебирать книги. Наконец, отыскав нужную, он отправился в гостиную.

Прошло больше часа, прежде чем он добрался до конца главы. Наступила тишина. Джеймс поднял голову и украдкой покосился на жену. Забыв о шитье и до боли сжав кулачки, она смотрела на него широко распахнутыми глазами.

– Вот и все, милая. Конец главы. К тому же уже поздно.

– А?.. О... да, конечно, Джеймс. – Элизабет чуть заметно порозовела и принялась поспешно складывать шитье.

И снова у него перед глазами возникла все та же картина: Элизабет, привстав на цыпочки и положив руки на плечи Натана, подставила ему щеку для поцелуя... И опять бешенство ударило в голову Джеймса.

В этот вечер Элизабет разделась быстрее обычного. Убедившись, что муж еще внизу, она украдкой нащупала в кармане передника сверток – подарок Натана. Потом развернула его и в благоговейном восторге уставилась на свое сокровище.

– Вот, – сказала она, поставив его на подоконник между крохотным гнездом, в котором лежало несколько пестрых яичек, – подарок, который Натан преподнес ей месяцем раньше, и диковинной раковиной – самым первым его подарком, – вот тут для тебя самое место.

Звук шагов на лестнице заставил ее юркнуть под одеяло. Натянув его до самого носа, Элизабет притихла.

Пока он раздевался, она лежала с закрытыми глазами, стараясь справиться с раздражением, которое ее обуревало, и думать только о том, что это ее муж и она его любит. Пришлось вспомнить, чему учила ее мать порядочная женщина и в постели должна вести себя достойно – относиться с пониманием и добротой к желаниям мужчины и стойко нести свой крест, под которым подразумевались супружеские обязанности. И если муж будет разочарован и найдет себе другую, то винить в этом придется одну лишь себя. Хорошая жена никогда не позволит себе оттолкнуть супруга... разве что она больна или в тягости. В тягости. От Джеймса!

– Да ты улыбаешься? Неужели думаешь обо мне? Свет, к счастью, сразу же погас, скрыв предательский румянец Элизабет. В следующее мгновение постель тяжело осела под тяжестью тела Джеймса. Но в этот раз он не вытянулся рядом с ней, как обычно, а положил руку ей на плечо. Она догадалась, что он сидит.

– Иди сюда, Бет. – Муж притянул ее к себе.

– Джеймс?

– Ш-ш-ш, доверься мне.

Губы Джеймса нашли ее рот, и горячий язык толкнулся вглубь. Смущенная и растерянная, Элизабет попыталась было откинуться на спину, но Джеймс ей не позволил. Взяв в ладони ее лицо, он осыпал ее поцелуями. Вся сжавшись, Элизабет с видом мученицы широко раскрыла рот, предварительно позаботившись, чтобы ее собственный язык ни в коем случае не столкнулся с его, и принялась терпеливо ждать.

– Бет, – пробормотал он, тяжело дыша, – поцелуй меня! Поцелуй сама!

Поцеловать его?!

– Поцелуй меня, Бет! – На этот раз слова прозвучали как приказ. Ошеломленная и растерянная, Элизабет поколебалась, потом неуверенно клюнула его в щеку. – Еще, – скомандовал он, расстегивая пуговки ее ночной сорочки. Элизабет вздохнула и, послушно растянув губы, поцеловала его еще раз. – И еще раз, милая. Так же, как я только что целовал тебя. Ты ведь понимаешь, о чем я. – Ее охватил панический страх, сердце гулко заколотилось. – Ну же! – прорычал он.

Она послушалась. Руки Джеймса мяли ее соблазнительную грудь, и Элизабет трудно было сосредоточиться. Однако, зажмурившись, она старательно просунула язык в его приоткрытый рот, услышала хриплый стон и почувствовала, как он рванул ее к себе. Элизабет невольно отшатнулась и, только почувствовав собственные пальцы на губах, ощутила их предательскую дрожь.

Быстро поцеловав ладонь жены, Джеймс положил ее себе на грудь.

– Еще раз, прошу тебя, Элизабет! И дотронься... дотронься до меня! Мне так хочется этого! – С таким видом, будто ей предлагали взять в руки раскаленную сковородку, Элизабет неуверенно потянулась к нему. Джеймс сжал ее пальцы. – Трогай меня, слышишь! Точно так же, как я тебя!

Элизабет отшатнулась. Щеки ее побагровели. При мысли о том, что он имеет в виду, ей стало плохо.

– Делай, что я сказал, Элизабет!

Его резкий тон вызвал слезы у нее на глазах. Подавив рыдание, Элизабет заставила себя коснуться мужа. Дыхание его стало тяжелым.

– Еще, Элизабет! Сильнее!

Она погладила его по плечу и принялась разминать упругие бугры мускулов, как иногда делала по вечерам, когда он жаловался на усталость. А вдруг... безумная надежда вспыхнула в груди Элизабет... вдруг он именно этого хочет?! И она с жаром принялась за дело.

Прошла минута. Джеймс затих, голова его склонилась на грудь, дыхание мало-помалу выровнялось. Наконец он схватил ее за запястья и со вздохом отодвинулся.

– Хватит. – В голосе его чувствовалось глубокое разочарование.

Оттолкнув ее, Джеймс встал.

«О нет, – в отчаянии подумала она, – что я такого сделала?!»

– Джеймс... – Голос ее предательски дрогнул. Он торопливо одевался.

– Спи, Элизабет.

– н-но...

– Я скоро вернусь Спи.

Острая боль пронзила ей сердце. Глаза защипало, горькие слезы повисли на ресницах и потекли по щекам, заставив ее благодарить Бога, что в комнате темно.

Элизабет уже открыла было рот, чтобы попросить его остаться, но, к своему ужасу, поняла, что не может выдавить ни слова.

Дверь за ним захлопнулась, а Элизабет, закрыв лицо ладонями, уткнулась лицом в подушку, чтобы никто не услышал ее рыданий.