Обнаженная дважды - Элизабет Питерс

— Нет, спасибо. Я обожаю получать письма, даже те, которые адресованы «Захватчику». А анонимные письма нисколько меня не раздражают.

— Как хочешь. По крайней мере, тебя не будут донимать грязные телефонные звонки. Ты остановишься в гостинице?

Жаклин поднялась.

— Это мой почтовый адрес. Мое точное местопребывание будет в глубокой тайне от всех, включая тебя, дорогой. В этом случае тебе не придется лгать, когда кто-нибудь спросит тебя, где я. Я знаю, как ты ненавидишь лгать людям.

— Ха-ха, — рассмеялся ее агент. — Черт возьми, Жаклин, мне нужен хотя бы номер твоего телефона. Что, если произойдет что-нибудь важное?

— Не думаю, что существует что-либо более важное, чем мой мир и мое спокойствие. — Она послала ему воздушный поцелуй, стоя в дверном проеме. — Просто отправляй все туда — в особенности чеки.

Вспоминая этот разговор, Жаклин покачала головой. Кто был тот человек, сказавший, что наипростейший путь завоевать репутацию остряка — это говорить чистую правду? Она не шутила насчет чеков, однако Бутон истерично смеялся. В самом деле, от него не будет много чеков, а только задержанные (как всегда) платежи за ее многочисленные интервью. Крис договорился, чтобы его секретарь оставался на службе еще в течение нескольких месяцев с целью переадресовывать поступающую почту прямо заинтересованным в ней авторам.

Пожав плечами и улыбнувшись, Жаклин выбросила Бутона, рекламу, анонимные письма и вообще весь остров Манхэттен из своих мыслей. Все это осталось для нее в прошлом, слава Богу. Несоответствие наброска Катлин тому, что она ожидала, было даже не мелкой проблемой, а лишь минутным разочарованием. У нее не было причин находиться в депрессии. Создание книги — это именно та работа, которую она любила, а Пайн-Гроув сам по себе был одинаково привлекателен для ее ума и любопытства. Солнце светило, панорама была чудесной… а там, впереди была вывеска, гласившая: «Антиквариат дедушки». Что еще может женщина просить от жизни?

Она провела восхитительный час в обществе дедушки. Выйдя из дверей магазина, она с некоторыми затруднениями убрала свои покупки, так как машина была набита ее вещами, начиная от любимых кухонных принадлежностей (кофеварка и микроволновая печь) до наиболее необходимых ей книг. Но милая плетеная маленькая корзиночка со стеганой подушечкой была слишком очаровательна, чтобы Жаклин могла противостоять своему желанию. Новое приобретение великолепно подошло бы для кота — если бы он у нее был.

«Может быть, мне стоит завести его, — размышляла Жаклин. — Множество великих писателей обожали кошек. Марк Твен, Генри Джеймс, доктор Сэм Джонсон, Барбара Майклс…» Она ничего не имела против животных. Они требуют к себе очень небольшого внимания, издают приятные звуки, когда их гладят, и вообще необычайно декоративны.

Работники Управления дорожно-ремонтных работ все еще не дотащили свои зады и не восстановили мост на дороге 483. В этот раз Жаклин обнаружила дорогу «Бразерс Уитмен» без труда и проследовала по ней с приличной скоростью, бдительно наблюдая за тем, чтобы не пропустить антикварные магазины. В этом ее постигло разочарование, но пейзаж радовал глаз. Это был более длинный маршрут, чем тот, которым Жаклин однажды неумышленно проследовала, и она хотела знать, почему ее с самого начала направляли именно этой дорогой. Приехав в Пайн-Гроув, она нашла ответ на свой вопрос. Этот маршрут приводил ее прямо в «хорошую» часть городка. За исключением современного торгового центра на краю его, там не было ничего неприглядного.

Теперь вместо розово-белой пены цветов деревья несли на себе ярко-красное и золотое убранство осени. Опавшие листья покрывали лужайки, образуя узоры, похожие на персидские ковры. Хризантемы, астры и маргаритки украшали цветочные клумбы. Очарование этого вида было не только визуальным. В нем явственно ощущалась ностальгия по тому образу жизни, который не столько исчез, сколько никогда не существовал в реальности. Веснушчатые мальчишки гоняли на велосипедах и забрасывали бумажные самолеты на веранды; гордо реяли американские флаги. Здоровые розовощекие отцы семейств, одетые в лучшие воскресные костюмы, направлялись рука об руку с женами к белой, со шпилем церкви… Рисунок для обложки, выполненный Норманом Рокуэллом, такой же неубедительный, как и бумага, на которой он напечатан, с уродливыми вещами, спрятанными за прелестным фасадом. Людям, тоскующим по старым добрым временам, может прийтись не по вкусу реальность. Старые добрые времена, до открытия пенициллина и операций на сердце, социального страхования и гарантированной минимальной зарплаты… Не говоря уже о кондиционировании воздуха, импортном шоколаде в каждом супермаркете и кончине корсета. Насколько Жаклин могла видеть, они смогли сохранить старые добрые времена — и сельское очарование Пайн-Гроув. Она умерла бы здесь от скуки. Прелестный старый дом в сельской местности — это великолепно, она все еще хотела приобрести его. При условии, что он будет не далее пятидесяти миль от большого города.

Пала ли Катлин жертвой этой иллюзии? Вряд ли — она была слишком умна для этого. Женщина ее типа должна найти жизнь в Пайн-Гроув ужасно стесненной и ограниченной. Когда прибыл ее корабль с тяжелым грузом денег и успеха, Катлин могла направиться в сторону сверкающих огней большого города. Какого дьявола она не сделала этого? Что держало ее в Пайн-Гроув? Если она была так предана своей семье, она могла взять их с собой.

Однако несмотря на весь свой цинизм, Жаклин чувствовала приятное, незаметно подкрадывающееся чувство возвращения домой, когда подкатила к парковке за гостиницей и пошла к парадной двери. В гостиной не было миссис Свенсон, телевизор молчал, а из-за конторки выскочила Молли, чтобы приветствовать ее как старую и нежно любимую подругу.

— Мы так волновались! Мы вам так рады! И надеемся, что вы пробудете здесь несколько месяцев… О, это просто чудесно!

Она была одета в другое ситцевое платье, с оборками, свободно свисающими с закругленной кокетки, но оно делало Молли привлекательнее, чем те, которые она носила прежде. Молли выглядела веселее, здоровее и счастливее; ее каштановые волосы блестели. Жаклин подумала: «Ага!», но не высказала своих соображений и не задала вопроса — сейчас.

Справедливости ради надо сказать, что она могла сделать это, если бы ее внимание не было отвлечено видом другого знакомого лица. Знакомого и несущего на себе знаки более привлекающего внимания выражения, чем Жаклин видела в последнюю с ней встречу.

Шерри, младшая сестра Катлин, протянула руку.

— Миссис Кирби. Я надеялась, что увижу вас. Сен-Джон прислал меня оставить для вас записку. Брат такой беспокойный человек. Он говорит, что это более вежливо, чем пересылать ее по почте.

Она захихикала над чудаковатым Сен-Джоном. Ну и ну, подумала Жаклин, пожимая руку. Что нашло на этот город? Все блестят, как начищенные кнопки. Сестра Катлин была довольно милой девушкой, когда стерла этот надутый вид со своего лица. Милее, чем старшая сестра. Но во всем другом Катлин было трудно подражать. Благодатная почва для сестринского соперничества.

Право, она не должна позволять своим мыслям течь в таком направлении. Стряхнув с себя оцепенение, Жаклин сосредоточила внимание на том, что говорила Шерри. Ничего особенного, просто обычные приветствия и просьба дать им знать, если что-нибудь ей понадобится. Жаклин пообещала именно так и поступить и взяла записку, которую ей дала Шерри.

Молли суетилась. Жаклин знала, что ее беспокоило. Бедная женщина, она так серьезно подходила к своим обязанностям. Она была озабочена тем, что нужно было показать гостье ее новую комнату, но, помня строгое предупреждение Жаклин о том, что она не должна ни единой живой душе говорить, где та находится, Молли боялась произнести хотя бы слово или шагнуть в присутствии Шерри. В этом случае предосторожность была лишней. Если бы Дарси не знали, где она остановилась, они бы без труда это вычислили. То же самое относилось к любому жителю города. Именно приезжих, особенно репортеров, хотела отвадить Жаклин и по возможности дольше избегать встречи с ними. У нее не было иллюзий насчет способности прессы выследить ее.

Она привычно взяла дело в свои руки.

— Я мечтаю увидеться с вами, — заверила она Шерри. — Но надеюсь, сейчас вы извините меня, я устала после такой долгой поездки и хочу устроиться на новом месте.

Шерри предложила свою помощь, но не настаивала и не последовала за ними, когда Молли провела гостью через гостиницу и вывела ее через заднюю дверь на парковочную стоянку.

— Вам вовсе не надо приходить в гостиницу, — объяснила она. — Конечно, мы надеемся, что вы будете заглядывать к нам, когда захотите, но если вы предпочитаете жить в строгой тайне, просто позвоните, и я принесу вам поесть, вашу почту и все, что вы попросите. Вы можете убедиться сами, какое это уединенное место. Стоя рядом, вы даже не будете подозревать, что оно есть.