Корректировщик - Александр Аннин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Свою идею создать реабилитационный психиатрический центр для «афганцев» Градов вынашивал еще во время учебы. Он умел находить друзей, и вот в печати появились интервью фронтовика, прошедшего огонь и воду. В них, в этих публикациях, обосновывалась необходимость государственной программы по восстановлению загубленной психики наших парней, попавших в афганскую мясорубку. Шел 1986 год, и в обществе начали проявлять запоздалый, но довольно массовый интерес к «потерянному поколению афганцев». К тому времени Градов был уже в ординатуре. Его вызвали в Минздрав, затем – в Минобороны…
Градов получил звание полковника медицинской службы и какое-то время работал в секретном НИИ Минобороны в Подмосковье.
– Где директором был покойный академик Ардашкин, если я не ошибаюсь? – вставил подполковник.
– Да, он самый, – нисколько не смутился Градов. – Кстати, его вдова проживала напротив Хрипуновых. Вы еще не слышали? Она замерзла насмерть позавчера или вчера в своем саду. Пьяная была, конечно. А тут заморозки лютые ударили – до минус десяти… Ее труп случайно обнаружили только сегодня.
«Еще один труп в «Серебряных ключах», – подумал озадаченный подполковник Басов. – Правда, не криминальный труп, но все-таки… Какой – никакой, а свидетель двойного убийства. И где-то прячется Чухлов, а Ванников боится, что за ним кто-то охотится… Страшное место! Ключи от врат адовых…»
Карлсон решил-таки заглянуть в коттедж к Петру Игнатьевичу. Ну, не сегодня, так завтра – послезавтра. Скрепя сердце, подполковник мысленно признал свою ошибку: ему не следовало отмахиваться от разговора с бывшим «важняком», несмотря на всю возникшую к нему неприязнь. Одно утешало Басова – умение признавать свои ошибки – это, как известно, признак высокого интеллекта.
Между тем психиатр с самодовольным видом продолжал свой рассказ.
Глава тридцать седьмая
После разгона секретного НИИ Минобороны в 1991 году Градов с помощью неких «хороших людей» получил бывшую княжескую усадьбу в ближнем Подмосковье – с прекрасно сохранившимся графским домом, с парком и озером, маленькой молочной фермой и великолепными конюшнями.
Госфинансирование было открыто предостаточное – поговаривали, что на новый санаторий перебросили те бюджетные деньги, которые прежде выделялись для ардашкинского НИИ. Психиатрический реабилитационный центр был обставлен помпезно, в расчете, конечно же, на отечественный и международный резонанс. Вячеслав Кириллович Градов стал главврачом подмосковного реабилитационного комплекса.
– Я, кажется, сказал, что первый получает все? – вопросил Градов подполковника. – Ну, не совсем так. Точнее, не только первый получает все. Есть и другая поговорка, китайская «Кто умеет ждать, тот получает все». Пришел черед ждать. Я отказался от многих заманчивых предложений касательно карьеры в Минздраве, Минобороны… Так вот, подполковник, я сделал верную ставку. Когда наступила пора всеобщей денационализации и приватизации, у меня (при помощи влиятельных и заинтересованных друзей, разумеется) уже был готов пакет документов для акционирования моего санатория. Хозяином стал медицинский персонал, а если говорить конкретнее – то лично я. Ну, вы понимаете, как это делалось: акции привилегированные, акции голосующие…
Градов склонился, прищурился и тонко, почти беззвучно направил «своего шара» в центральную лузу. Выпрямился, задорно блеснул глазами:
– Потом начались всенародные трудности, я аккуратненько скупил почти все акции, постепенно поменял персонал. И, конечно, мне уже не было резона лечить свежим воздухом простых служак да и смысла особого я в этом не видел. Ну, это уже чисто медицинские аспекты. И санаторий мой стал заведением для богатых пациентов. Знаете, подполковник, сколько психов, в самом прямом смысле слова, среди депутатов всех уровней, мэров, руководителей концернов, лидеров политических партий и движений? И у всех у них – деньги, немереные деньги. А еще, такие же душевнобольные родственнички, у которых шарики зашли за ролики от такого богатства, свалившегося с неба на халяву…
– Вот так и живем, – подытожил психиатр и снова пробил по шарам – на этот раз сильно, с оттяжкой.
На бильярде он играл просто отменно.
– Похоже, партия, – вяло признал подполковник.
Градов с извиняющимся видом развел руками – мол, ничего не поделаешь, опять бестактный хозяин обыграл своего гостя…
Басов собрался было уходить, но вдруг у него возник один, казалось бы, никчемный, гаденький такой вопросик:
– Вячеслав Кириллыч, ну а у самого-то как со здоровьем? Недаром ведь в Евангелии говорится: врач, исцелися сам!
– И тогда уверуем в Тебя, – подхватил Градов. – О каком здоровье вы спрашиваете, любезнейший Максим… мм…
– Юрьевич, – уже не в первый раз подсказал Басов. – О всяком, господин Градов. О душевном и телесном, так сказать.
Градов повернулся к камину, якобы для того, чтоб поворошить угли, но Басов понял, что собеседнику требуется время, чтоб привести в нейтральный вид выражение своего лица. Угли вспыхнули, и в отблеске пламени Карлсону показалось, что лицо доктора бледно, как мел.
– Мне ведь уже за сорок, Максим Юрьевич, – ответил Градов неожиданно спокойным голосом. – А знаете, как говорят, если в сорок лет у тебя ничего не болит, значит, ты уже умер.
– Разве? – усомнился Басов. – Помнится, эта поговорка относится не к сорока, а к пятидесятилетним.
– Ну, все прогрессирует, – махнул рукой Градов. – В том числе – болезни и смерть. Времена-то сокращаются, как сказано в том же Евангелии.
– А позвольте спросить… Похмелье вас сильно мучает? – скорчил сочувственную мину Карлсон.
– Что-что? – психиатр глянул на подполковника так, как обычно смотрел на своих «тяжелых» пациентов.
– Я имел в виду, головные боли у вас часто бывают? – жестко, не мигая, посмотрел на него Басов.
На этот раз уже оперативник взирал на доктора своим профессиональным, убийственным взглядом, который обычно предназначался для изобличенных преступников – да и то не для всех, а разве что для тех только, кто обагрил свои руки кровью по самый локоть. Казалось, еще секунда, и сыщик рявкнет: «Все, игра закончена, руки за голову, ноги раздвинуть!»
Вячеслав Кириллович невольно передернулся… Надо признать, если на бильярде в итоге выиграл он, доктор Градов, то в старинной игре под названием «кто кого переглядит» верх остался за подполковником Басовым.
А оперативник уже подмигивал собеседнику, широко улыбаясь:
– Просто подобрал вот это у вас под бильярдным столом, когда закатившийся шар доставал.
Он показал Вячеславу Кирилловичу пустую облатку из-под аспирина. Все десять таблеток были вышелушены.
Градов пожал плечами.
– Что ж, сделаю нагоняй приходящей прислуге. Шут ее знает, сколько эта облатка там валяется… А вы, стало быть, решили, что я лечу похмелье аспирином? Ну-ну… Кстати, способ неплохой, я слышал, помогает безотказно. Только вот я его не применяю. Нужды нет.
Чувствовалось, что на протяжении этой тирады психиатр все больше выходит из себя. Наконец, ему надоело сдерживаться, и Градов с досадой шмякнул кулаком по зеленому сукну бильярдного стола:
– Слушайте, давайте перестанем играть во все эти «сыщик, ищи вора». Мы же солидные люди, в конце-то концов. Можно подумать, кто-то этими таблетками кого-то застрелил… Кстати, вроде бы Хрипунов позавчера принимал аспирин – у него от ревности и бессонницы голова болела, вот он и попросил у меня…
– Целую облатку? – наивно вопросил Басов.
– Ну чего вы от меня хотите? – устало проговорил Градов. – Чтобы я знал поштучно, сколько у меня таблеток какого препарата находится в аптечке? Может, все-таки обойдемся без этого детского сада, ей-богу… Так хорошо общались, нет, на тебе, все настроение – коту под хвост.
– Ну извините великодушно, работа у меня такая – настроение людям портить. Мне за это даже деньги платят, – усмехнулся Басов. – А чтобы оставить по себе добрую память… Хотите анекдот? Как говорится, в тему. Слушайте:
«Вбегает к психиатру мужик и требует:
– Доктор, срочно дайте мне справку, что я не состою на учете как псих.
– А что за срочность?
– Хочу прямо сейчас побежать в оружейный магазин и купить пистолет.
– А зачем вам пистолет?
– Хочу немедленно застрелить своего начальника!
– Ну, тогда приходите завтра. Сегодня вы слишком взволнованны и можете промахнуться».
Доктор и сыщик рассмеялись, причем оба – неискренне. Вячеслав Кириллович прекрасно знал этот анекдот, только в другой интерпретации: никакого психиатра там не было, действие начиналось сразу в оружейном магазине, а убить молодой человек хотел тещу, а не начальника. К чему это муровский оперативник стал переиначивать известный, бородатый анекдот? Вот что неплохо бы проанализировать, да поскорее…
Глава тридцать восьмая
