Воспламенение - Сьюзен Коллинз

— Так где же ты не была? — спрашивает Хеймитч скучающим голосом.

— Ну, я точно не разговаривала с Козоводом о том, чтобы сделать козу Прим беременной, потому что кое-кто дал мне совершенно неточную информацию о том, где он живет, — многозначительно говорю я Прим.

— Нет, неправда, — отвечает она. — Я сказала все точно.

— Ты сказала, что он живет около западного входа в шахты, — произношу я.

— У восточного, — исправляет меня Прим.

— Ты точно сказала, что у западного, я еще спросила: «Рядом с кучей мусора?». А ты сказала: «Да», — говорю я.

— Куча мусора рядом с восточным входом, — терпеливо отвечает Прим.

— Нет. Когда ты это говорила? — требую я.

— Вчера вечером, — вмешивается Хеймитч.

— Это определенно был восток, — добавляет Пит. Он смотрит на Хеймитча, и они смеются. Я впиваюсь взглядом в Пита, и он пытается выглядеть сокрушающимся. — Мне жаль, но это то, что говорил я. Ты не слушаешь, когда тебе говорят.

— Спорю, люди говорили тебе сегодня, что он там не живет, но ты опять не слушала, — произносит Хеймитч.

— Заткнись, Хеймитч, — отвечаю я, очевидно указывая на то, что он прав. Хеймитч и Пит по-прежнему посмеиваются, и Прим позволяет себе улыбку. — Прекрасно. Пусть кто-нибудь другой договаривается насчет этой глупой козы, — говорю я. И это заставляет их смеяться еще больше. Вот зачем они оказались здесь, Хеймитч и Пит. Никто не вызывал их.

Я смотрю на Миротворцев. Мужчина улыбается, но женщина не убеждена.

— Что в сумке? — спрашивает она резко.

Я знаю, что она рассчитывает найти там дичь или дикие растения. Что-нибудь, что совершенно точно признает меня виновной. Я вываливаю содержимое на стол.

— Смотрите сами.

— О, отлично, — говорит мама, исследуя ткань. — У нас кончаются бандажи.

Пит подходит к столу и берет мешок конфет.

— Ух ты! Мятные, — произносит он, грызя леденец.

— Они мои! — Я тянусь к пакетику. Он кидает его Хеймитчу, который забрасывает горсть конфет к себе в рот, прежде чем передать мешочек хихикающей Прим. — Никто из вас не заслужил леденца! — говорю я.

— Почему? Потому что мы правы? — Пит обертывает руки вокруг меня. Я издаю небольшой визг от боли в копчике. Я пытаюсь превратить это в звук негодования, но могу видеть в его глазах, что он знает, что причинил мне боль. — Ладно, Прим сказала запад. Я отчетливо слышал запад. И все мы идиоты. Ну как?

— Лучше, — говорю я, принимая его поцелуй. Потом я смотрю на Миротворцев, как будто внезапно вспоминаю, что они тут. — У вас, вроде, сообщение для меня?

— От Главы Миротворцев Трэда, — говорит женщина. — Он хотел, чтобы вы знали, что по забору, окружающему Дистрикт-12, теперь пущен электрический ток, круглосуточно.

— А разве он не был там раньше? — спрашиваю я, слишком невинно.

— Он посчитал, что вы будете заинтересованы в передаче этой информации своему кузену, — говорит женщина.

— Спасибо. Я скажу ему. Уверена, Теперь, когда охрана исправила ошибку, мы будем спать намного крепче. — Я слишком напориста, я знаю это, но комментарий дает мне чувство удовлетворения.

Челюсть женщины напрягается. Ничего из того, что планировалось, не прошло, как надо, но у нее нет никаких дальнейших указаний. Она делает в мою сторону быстрый поклон и уходит, мужчина направляется вслед за ней. Когда мама закрывает за ними дверь, я опираюсь на стол.

— В чем дело? — спрашивает Пит, поддерживая меня.

— Я ушибла левую ногу. Пятку. И у моего копчика тоже был не лучший день. — Он подводит меня к одному из кресел-качалок, и я усаживаюсь на мягкую подушку.

Мама снимает мои ботинки.

— Что произошло?

— Я поскользнулась и упала, — отвечаю я. Четыре пары глаз смотря на меня с недоверием. — На льду. — Все мы знаем, что дом наверняка прослушивается и небезопасно говорить прямо. Не здесь, не сейчас.

Сняв мой носок, мама пальцами исследует кости в моей левой пятке, и я вздрагиваю.

— Может быть перелом, — говорит мама. Она проверяет другую ногу. — Эта, кажется, в порядке. — Она предполагает, что копчик сильно ушиблен.

Прим отправляют за моей пижамой и халатом. После того, как я переодеваюсь, мама приносит для моей левой пятки пакет со снегом и кладет ее на подушку. Я съедаю три тарелки тушеного мяса и половину булки, в то время как остальные обедают за столом. Я смотрю на огонь, думая о Бонни и Твил, надеясь, что сильный мокрый снег скрыл мои следы.

Прим подходит и садится рядом со мной на полу, кладя голову мне на колени. Мы сосем мятные леденцы, пока я зачесываю ее белокурые мягкие волосы за уши.

— Как школа? — спрашиваю я.

— Все нормально. Мы изучали угольные отходы, — говорит она. — Мы смотрим на огонь некоторое время. — Ты собираешься примерить свои свадебные платья?

— Не сегодня. Может быть, завтра, — отвечаю я.

— Подожди, пока я не вернусь домой, ладно? — просит она.

— Конечно. — Если меня сначала не арестуют.

Мама дает мне чашку ромашкового чая с дозой успокоительного сиропа, и мои веки начинают немедленно тяжелеть. Она забинтовывает мою поврежденную ногу, и Пит вызывается довести меня до кровати. Я встаю, опираясь на его плечо, но я так сильно шатаюсь, что он просто подхватывает меня и несет наверх. Он укрывает меня одеялом и желает спокойной ночи, но я ловлю его руку и удерживаю. Побочный эффект успокаивающего сиропа в том, что он делает людей менее сдерживающимися, как белый ликер, и я знаю, что должна контролировать свой язык. Но я не хочу, чтобы он уходил. На самом деле, я хочу, чтобы он лег со мной и был здесь, когда кошмары нападут на меня сегодня ночью. По некотором причинам, которые я не могу сформулировать, я знаю, что не позволила бы себе попросить его об этом.

— Не уходи пока. Только, когда я засну, — говорю я.

Пит садится на краю кровати, грея мою руку в своих.

— Я почти решил, что ты передумала сегодня. Когда ты опоздала на обед.

Я чувствую себя будто в тумане, но все же могу предположить, что он имеет в виду. Заряженный забор, мое опоздание и Миротворцы, ожидающие меня… Он думал, что я сбежала, возможно, с Гейлом.

— Нет, я сказала бы тебе, — говорю я. Я тяну к себе его руку и прислоняю ее внешнюю сторону к своей щеке, улавливая слабый аромат корицы и укропа от хлеба, который он, должно быть, пек сегодня. Я хочу рассказать ему о Твил и Бонни, восстании и воображаемом Тринадцатом, но это не безопасно, к тому же, я чувствую, что засыпаю, так что, я только выдаю еще одно предложение:

— Останься со мной.

Пока успокаивающий сироп затягивает меня, я слышу его шепот в ответ, но не разбираю его.

Мама позволяет мне спать до полудня, а затем будит, чтобы осмотреть мою пятку. Мне назначают неделю постельного режима, я не возражаю, потому что чувствую себя довольно паршиво. Болит не только пятка, но и копчик. Все тело ноет от усталости. Так что, я позволяю своему доктору, то есть маме, покормить меня прямо в постели и накрыть еще одним стеганным одеялом. И затем я просто лежу, глядя в свое окно на зимнее небо, размышляя, как же все будет дальше. Я много думаю о Твил и Бонни и куче белых подвенечных платьев внизу. И о том, что Трэд выяснит, как я вернулась обратно, и арестует меня. Это смешно, потому что он мог бы арестовать меня, так или иначе, основываясь на прошлых преступлениях, но, возможно, ему нужно действительно что-то неопровержимое, чтобы сделать это теперь, когда я являюсь победителем. И мне интересно, контактирует ли президент Сноу с Трэдом. Я думаю, что маловероятно, что он когда-либо знал Крэя, но теперь, когда я такая общенародная проблема, инструктирует ли он Трэда, что делать? Или Трэд действует самостоятельно? Так или иначе, я уверена, что они оба сошлись бы во мнениях о том, что меня нужно запереть здесь, внутри района, этим забором. Даже если бы я смогла найти какой-нибудь способ, как выбраться, закинуть, например, на ту ветку веревку, теперь нет никакой возможности сбежать с моей семьей и друзьями. В любом случае, я сказала Гейлу, что останусь и буду бороться.

В течение нескольких следующих дней я подскакиваю каждый раз, когда раздается стук в дверь. Тем не менее, никакие Миротворцы не приходят, чтобы арестовать меня, так что, я начинаю расслабляться. Я еще больше убеждаюсь в этом, когда Пит говорит мне между делом, что питание забора отключено, потому что Миротворцы протягивают цепи до земли. Трэд, видимо, решил, что я, так или иначе, пробралась под забором, несмотря на смертельный поток, бегущий по нему. Это перерыв для Дистрикта: Миротворцы заняты чем-то еще, кроме издевательств над людьми.

Пит приходит каждый день, чтобы принести мне булочки с сыром, и начинает помогать мне работать над семейной книгой. Это старая вещь, сделанная из пергамента и кожи. Какой-то наш родственник с маминой стороны, торговец травами, начал ее давным-давно. На каждой странице в книге чернильные рисунки растений и описания их использования. Мой отец добавил раздел по описанию съедобных растений, который был моим путеводителем для поддержания нас живыми после его смерти. В течение долгого времени я собиралась внести туда свои собственные знания по этому поводу. Вещи, которые я узнала опытным путем или от Гейла, а потом и информацию, которую я получила во время подготовки к Играм. Я не делала этого потому, что я не художник, а крайне важно, чтобы рисунки были точны в каждой детали. Вот, для чего нужен Пит. Одни растения он уже знает, другие я показываю ему в виде высушенных образцов, а третьи описываю словами. Он делает эскизы на черновиках, пока я не становлюсь совершенно уверена, что они правильны. Тогда я позволяю ему перенести их в книгу. А потом я аккуратно вписываю все, что знаю о растении.