Роковые письмена - Владимир Хлумов

- Здравствуй, коли не шутишь, - хотел сказать Воропаев, но ограничился кивком головы.

Человек усмехнулся.

- Даша сказала, что вы меня искали.

Воропаев был поражен спокойствием незнакомца. Да каким же это надо обладать духом, что бы здесь, у еще неостывших могил, тех, кого ты собственноручно... Или он вправду не убивал, или у него такая идея... он почему-то вспомнил кадры кинохроники похорон Кирова. Он всегда присматривался к низенькому человечку с пергаментными пятнами на лице по имени Иосиф Джугашвили, пытаясь уловить хоть малейший намек его причастности к убийству. Нет, определенная суетливость наблюдалась, впрочем, может быть, из-за убыстренной промотки кадров. Или перед ним и вправду Новый Человек?

- А вы откуда Дашу знаете? - Воропаев шел напролом.

- Случайное знакомство, однажды на платформе...

- На N-ской станции - подсказал Воропаев.

- Да, точно, на ней. Вы сами все знаете.

- Да нет, извиняюсь, как вас величать...

- Вадим... можно просто Вадим.

- Нет, я не люблю просто, я люблю по отчеству.

- Как угодно, Вадим Георгиевич Нечаев, не был, не участвовал, не состоял. - Вадим улыбнулся, но, впрочем, лишь одним только ртом.

Что не состоял, я и так вижу, пробурчал про себя Воропаев.

- Вадим Георгиевич, к сожалению, практически ничего не знаю, но очень надеюсь на вашу помощь.

- Располагайтесь, - радушно пригласил Вадим, будто приготовился вывернуться наизнанку.

Воропаев оглянулся вокруг. Нет, ни семи ангелов, ни блудницы, ни даже двадцати четырех старцев, правда Вавилон, хоть и в сильно потрепанном виде, имел место. Но и рядом с кладбищем как-то неудобно. И Вениамин Семенович сухо предложил проехать на Лубянку.

22

В компьютерном зале первым делом на него свалился Серега. На лице у того блуждала ухмылка, будто он только что кого-то задавил в телепортере.

- Умка, как ты нашел этот сайт? Нда, скажу я тебе, крутая страница!

Андрей с тревогой ждал разъяснений.

- Я тоже оттянулся там в Пустоте, она, главное, меня спрашивает: ты кто?

- Кто она?

- Кто, кто, не прикидывайся, короче, ты уж извини, я напечатал Умка.

Андрей побледнел.

- Да ладно, ничего страшного. Но я скажу, бабенка просто поискать в сети, где ты такую откопал? И лошадь, бог ты мой, я запрыгиваю с лету на лошадь, и мы мчимся по снежному полю, я, знаешь, вначале, от страху за грудки-то ухватился, но она на меня так посмотрела, что я сразу руки пониже сдвинул. Скачем, снег из-под копыт, луна в небе дура, глаза выпучила, я ее спрашиваю, далеко ли еще, а она молчит.

Ну, думаю, черт с ним, покатаюсь с ветерком. Вижу, дальше веселее, лес появляется, черный абсолютно, я еще удивился, отчего вокруг все в снегу, а лес черный. Мы несемся что есть мочи. Чувствую, а за мной кто-то наблюдает, вперился в затылок, ну ровно в темечко. У меня темечко слабое, в детстве долго не зарастало, и теперь всегда боюсь вдруг проломится, если что. Думаю луна, наверное, поворачиваю к небу глаза, а ан нет луны! Вместо нее баннер висит, и на нем клякса кровавая, моргает: "Вляпался, воин!". Я голову в плечи, и вперед, а там, господи ты мой, в лесу-то, не деревья, а сплошные черные столбы, знаешь, старые такие просмоленные телеграфные, с белыми чашечками!

Визуализация обалденная, я даже забыл, где я на самом деле. Несемся, не знаю как, между столбами, а лес все гуще и гуще. Я еще раз спрашиваю, далеко ли еще? Э, говорит, до конца! И поворачивает на меня лицо - ну точная копия нашей философички, и смеется. Зачем, говорит, реферат у Андрея слямзил? У меня мурашки по коже. Как она могла узнать про реферат? Ни жив, ни мертв, прикинулся, что ничего не понимаю. А сам все думаю про этот реферат, неужели за целый год она не забыла? Думаю, думаю, а что она узнала, что я не ты, тому не удивляюсь! Ладно, говорит, я тебе зачет поставлю, и мы подъезжаем к кузнице. Там пусто, но печь пылает, будто ее только что мехами раздули. Давай, говорит зачетку, а сама берет железный прут, вроде арматурины, и раскаляет до бела. Нет зачетки с собой, говорю, сессия она ведь вона где! Ну тогда, говорит, давай на ладонь зачет поставлю, а зимой придешь с зачеткой и клеймо покажешь. Левую руку протягиваю.

А она говорит давай правую, так положено, и этим каленым железом ставит мне клеймо. Я от боли "Ctrl C" нажал.

- Ты больше так не делай, - четко по слогам попросил Андрей и вдруг заметил:

- Почему у тебя ладонь забинтована? Рыжий Серега как-то стыдливо спрятал руку.

В этот момент позвонил Учитель. Прежде чем набрать пароль, Андрей повернулся, нет ли за спиной Сереги. Тот куда-то исчез.

Андрей был в недоумении. На сто своих вопросов он не получил ни одного ответа, а только монотонное "продолжай", тогда Андрей вспылил и напечатал:

- Я не хочу быть воином, я стал опасен для окружающих. На что появилась идиотская скобка:

-:(

Иероглиф в виде то левой то правой скобки с двумя дырочками теперь напоминал ему того человечка на светофоре, у которого было только две идеи в жизни: стоять и идти. Учитель, не дождавшись реакции, наконец заговорил.

- Что значит - опасен?

- Я мог убить человека.

- Ты когда в DOOMе убиваешь товарища, что ты чувствуешь? Кстати, весьма забавный каламбур, получатся, с пятерным дном, если вспомнить библейский город Дум. Андрею было не до игры в слова, и он с ожесточением написал:

- Удовлетворение.

- То есть, тебе его не жалко?

На самом деле эти победы не приносили Андрею удовлетворения, ему в конце всегда было жаль своих товарищей, но он постеснялся признаться Учителю.

- DOOM это DOOM, а жизнь- это жизнь...

- То есть Дум - это некая ненастоящая жизнь, как бы жизнь, которая придумана каким-то изобретателем, и поэтому там все дозволено?

- Там все дозволено.

- Следовательно, если бы и наша жизнь, весь этот смешной мир, был придуман неким остроумным человеком, ну, в