Портрет в сиреневых тонах и другие истории (сборник) - Елена Ронина

Мы с Натальей слушали маму, раскрыв рты. А дальше нам было и не надо. Это целых три раза в год. Да по неделе! Да на белом лимузине. Разве может быть счастье большее? О чем еще мечтать-то? А вот это самая настоящая мечта и есть. И больше в жизни ничего не надо.

Дядя Миша видел наши восхищенные глаза и хохотал еще больше.

– Вот видишь, Томка, ты мне, сама того не желая, сейчас еще большую рекламу сделала. Ну, Елену мне, конечно, точно не дождаться. Тебе, Аленка, семь?

– Я бы вас, дядь Миш, всю жизнь ждала. Но уступаю место старшей сестре. Я на заднем сидении в лимузине буду. Можно?

– Можно. Все, девчонки, решено. Три с половиной года не срок, всего-то десять раз в плавание сходить. Аленка на заднем сидении в лимузине сидеть будет. Ну а ты, Наташа, на переднем, как королева. Нет, ну правда, ну зачем мне нужна какая-то тетка чужая? Я и не знаю ее совсем. А тебя, Наталья, знаю с пеленок. Мама у тебя вон какая труженица. Отец – мой друг закадычный. Не одну бутылку с ним распили. Нет, даже не отговаривайте меня. Решение принято. Исполняется восемнадцать лет, – прихожу с огромным букетом. Ну, выгоните меня, значит, выгоните. Значит, такая моя судьба. Значит, так и буду плавать вокруг Земли.

Наташка сидела, затаив дыхание. Я радовалась перспективе три раза в году кататься на лимузине, мама качала головой. Ей эта затея не нравилась. Беззаботно подливали себе вино только дядя Миша и папа. Дядя Миша продолжал развивать матримониальную тему, папа воспринимал это все как шутку.

После таких вот посещений нашего общего друга мама пыталась как-то со всем этим разобраться:

– Натуля, я надеюсь, ты это всерьез не воспринимаешь? Ты ж понимаешь, дядя Миша шутит.

– Ничего он не шутит. Сколько лет об этом говорит. Вы его когда-нибудь с девушкой видели? Никогда. Это потому, что он всю жизнь влюблен в меня!

– Николай, – мама призывала папу, – ты послушай, что она только говорит. Ну это же уму непостижимо!

– Что, значит, я некрасивая?! Я знала, меня никто и никогда не полюбит.

Огромные глаза сестры начинали медленно наливаться слезами.

– Ой, да почему же не полюбит? Только при чем здесь дядя Миша? Он тебя старше на двадцать лет. Что у вас с ним может быть общего? Не женат он, потому что ему было просто некогда. Его же нет никогда. А на корабле – одни мужчины. А в Москву он когда приезжает, дел много. Ну посмотри, что у него за жизнь? Нужна она тебе? Разве это семья нормальная. Семья – это когда все вместе. А это так – пыль в глаза!

– Мама, он такой красивый! Эдмон Дантес! Это ж мне все завидовать будут всегда. И я его любить буду всю жизнь!

– Коля! Скажи что-нибудь. – У мамы опускались руки.

– Послушайте, что вы тут все сейчас обсуждаете? Глупости какие-то. Даже про это думать сейчас не буду. Наталья, не забивай себе голову и вообще, неси дневник, что-то я давно его не видел. Тамара, что у нас на ужин? Алена, где мои сигареты?

Папа умел вовремя прекратить споры, быстро переключить нас на совершенно другие дела. И через полчаса все уже не вспоминали про дядю Мишу. Мама накрывала на стол. Папа объяснял Наташке параграф из истории, я крутилась у всех под ногами.

Родители про будущую свадьбу не помнили, мы с сестрой не забывали никогда, изредка это предстоящее событие с восторгом обсуждая.

Известие о дяди-Мишиной женитьбе прогремело, как гром среди ясного неба. Он позвонил папе и рассказал, что с холостяцкой жизнью покончено. Поскольку они оба с невестой не юны, свадьбу не играли, просто расписались в городе, из которого дядя Миша был родом, и все. Избранницей дяди Миши стала артистка цирка, наездница. Познакомились они в какой-то компании. У нее как раз был перерыв между гастролями, у него – между плаваниями. Рассудили оба, что времени на ухаживания у них нет, лет обоим уже немало, друг другу они очень понравились. Что-де время-то тянуть. Расписались в присутствии друзей Бэлы (так звали невесту), цирковых, и каждый уехал в свою сторону.

Эту новость, как что-то интересное, но не имеющее к нам прямого отношения, папа рассказал за ужином. Сестра сначала перестала есть, замолчала, потом пулей выскочила из-за стола.

– Николай, ну как ты мог? Надо же было хотя бы предупредить, – мама укоризненно смотрела на папу.

– Тамара, не придумывайте вы! Что вы развели тут сопли какие-то. При чем тут Миша? Какое Наташа могла иметь к нему отношение? Что вы, в самом деле? Человек – наш с тобой ровесник. Ты что, объяснить ей, что ли, не могла? С чего это эти бессмысленные переживания?

Папа со своей мужской позиции не мог понять ни Наташу, ни маму, ни меня. А мне тоже было за сестру ужас как обидно. Нет, ну как он мог?! Ну никто ж его за язык не тянул, никто с ним не кокетничал. Он же сам говорил «женюсь», сам даты устанавливал. Наташку настраивал. А она же верила, ждала! И я верила. И про лимузин мечтала.

Наталья рыдала неделю. Мы с мамой ее успокаивали. Папа ругал маму: де неправильно дочерей воспитываешь, вбивая им в головы всякую романтическую дурь. Наташке было пятнадцать лет.

На окончание школы дядя Миша прислал Наташе из Франции потрясающий материал на выпускное платье. Купил в Париже и выслал прямо из Марселя, напомнил о Мерседес и Дантесе: не все невесты дожидаются своих женихов, но кто сказал, что они от этого становятся менее счастливыми? Платье получилось шикарное, такого не было ни у кого. Наталья была в нем настоящей принцессой. Практически Мерседес. Или лучше. Такой же красивой и такой же печальной.

Еще долго имя дяди Миши было у нас под запретом, Наталья не хотела о нем слышать, он практически не появлялся в нашем доме. Родители теперь сами ездили в гости к нему и его жене Бэле в тех редких случаях, когда те не были на гастролях или в плаванье, и оба оказывались дома.

Дядя Миша так никогда и не узнал, какой трагедией обернулось для юной девочки его шутливое обещание. Думаю, не очень хорошо понял, что произошло, и наш папа. И только наша мама была рядом и, как могла, поддерживала своих дочерей. Одну с неразделенной любовью, другую – переживающую за компанию.

На лавочке подле подъезда

– Никогда не звони мальчикам первой, – Ястребов смотрел на меня в упор.

«Вот ведь зараза», – пронеслось у меня в голове. И главное, сразу понял, что я мальчику собираюсь звонить. Я, конечно, минут пять в его присутствии на телефон задумчиво смотрела, с мыслями собиралась, а когда, наконец, набралась смелости и поднесла к уху телефонную трубку, вот такое услышала.

Трубку я немедленно положила обратно на телефон, чем выдала себя с головой. Ястребов усмехнулся и опять повернулся к книжной полке.

И чего я всполошилась? Выдала себя теперь с потрохами, надо было хоть какой-нибудь номер набрать, что-нибудь сказать: «Але, але, Риту позовите. Ах, нету? Ну и ладно!» А так сразу этот противный Ястребов догадался, что, действительно, я собиралась звонить мальчику.

Тоже мне, учитель. Зачем пришел? Книжки папины почитать? Вот и выбирай себе. Вон их сколько, целая стена полками книжными занята. На любой вкус. И каждый месяц новые добавляются. Есть такая льгота у моего дорогого папы, все новые книжки приходят нам в информационном списке, и родители покупают понравившиеся новинки. У Михаила Ястребова таких льгот нет, и он по-соседски заходит к нам. Благо, живем на одном этаже.

Терпеть не могу взрослых, которые поучают детей, причем чужих. Хотя, понятное дело, кого ему теперь поучать, его Лешку Верка увезла при разводе. Вот Ястребов теперь за соседских детей и взялся. Настроение на целый день испортил. Я встала с дивана, одернула короткий халатик и неторопливо пошла в свою комнату.

– А книжек новых не было, – ядовито бросила я в сторону Ястребова.

– Так я и старые у вас еще не все прочитал. – Ястребов улыбнулся мне: – Лен, ты чего, обиделась? Я ж тебе как друг. Ты девчонка симпатичная, за тобой мальчишки табунами сами бегать должны.

– А они и бегают.

– Так и хорошо.

Я гордо взяла с полки «Солярис» Станислава Лема, про себя думая: «Тоже мне, друг нашелся». Сколько ему лет? Тридцать пять? Почти как мой папа.

– Читал?

– Да, а ты нет?

– Еще чего, давно уже прочитала; так, пойду, полистаю.

Настроение Ястребов мне подпортил, хотя он же прав, я и правда собиралась звонить своему однокласснику и все никак не могла придумать причину. Уроки спросить? Так он никогда домашние задания не записывает. Про то, будет ли завтра физра? Так почему Самохваловой не позвонила? И вот вроде придумала. Решила спросить его совета, что мальчишкам на 23 февраля подарить? Ну, а тут разговор завяжется, может, и он меня про что спросит.

И так я все чудненько придумала, а тут на тебе, Ястребов. Самый умный. В своей жизни не разобрался, а другим советует. И потом, как он выглядит в последнее время? Где его джинсы, где модная длинная стрижка? Очки темные? Ну ладно, дома они вроде как ни к чему. А все равно. Мужик и мужик.

Правильно от него Верка сбежала, хотя парой они, конечно, были красивой. Загляденье просто, ничего не скажешь. Просто два киноартиста.