Красавица - Робин Мак-Кинли

Страх, который я держала под контролем, вновь всколыхнулся и превратился в панику.

– Ой! – вырвалось у меня. – Что мне ответить?

– Отвечай да или нет, без страха, – сказало Чудовище, не поднимая головы.

– О нет, Чудовище, – закричала я. Мне хотелось убежать, но мысль о том, что он будет преследовать меня, заставила остаться на месте.

Последовало долгое оглушающее молчание.

– Что ж, – наконец произнес он. – Я пожелаю тебе спокойной ночи. Спи крепко, Красавица. Помни: тебе нечего бояться.

Я не шевелилась.

– Ну, иди же, – взмахнув рукой, мрачно сказал он. – Знаю, тебе хочется убежать. Я не буду тебя преследовать.

Он прошел в свою комнату и дверь за ним начала закрываться.

– Спокойной ночи, – откликнулась я.

Дверь на мгновение остановилась, а затем, с мягким щелчком, захлопнулась. Я развернулась и побежала назад по коридору, туда, откуда пришла.

Жизнь за последние годы научила меня бегать на долгие расстояния. Я не смотрела, куда направлялась, просто бежала в том направлении, которое мой страх определял как «прочь». Мягкие туфли на моих ногах, легкие словно перышки, не издавали шума, но длинная тяжелая юбка мешала бежать. Я, наконец, остановилась, тяжело дыша, здравый смысл медленно возвращался ко мне; с волнением я поняла, что вновь заблудилась. Сделав несколько шагов вперед, я поглядела за угол: вот она, «Комната Красавицы». Дверь распахнулась и легкий запах сирени окружил меня. Я была уверена, что прежде, эта комната находилась в конце длинного коридора (хотя, конечно, легко ошибиться при свечах), но это не имело значения.

Я прошла в комнату, уставшая, но успокоенная, и свалилась на кровать. Свежие белые простыни пахли сиренью, одеяло было маняще откинуто. Ветерок, который в ожидании грелся у огня, метнулся ко мне, чтобы помочь раздеться, с недовольством бормоча над моей растрепанной прической и помятой юбкой. Мои волосы причесали и мастерски заплели, а меня одели в длинную белую ночную сорочку из мягчайшего шелка с вышитыми на ней розами цвета слоновой кости; я забралась на огромную кровать и мне подоткнули одеяло. Свечи погасли, издавая совершенно невосковой запах корицы, а огонь сам собой потух.

Но я не смогла уснуть. Вертелась, пока не смяла все простыни и одеяла, скинув одну подушку на пол; к моему удивлению, когда я это обнаружила, подушка и не думала сама прыгать обратно, так что я полежала пару минут спокойно, уставившись на полог кровати: с моего места было видно вышитого грифона, с откинутой головой, с вытянутыми когтями и расправленными крыльями, остроконечный хвост его обвивался вокруг нижних лап. Мне он напомнил о моем кольце: я сняла его, когда мылась, и обратно не одела – предлог, лучше не придумаешь. Я соскользнула с кровати, оставляя ее в беспорядке, и спустилась по трем ступенькам на пол. Кольцо лежало, тускло поблескивая, на маленьком столике у камина. Я подняла его, рассмотрела на минутку, и одела на палец.

Мне не хотелось обратно в кровать. Я заметила, взглянув на нее, что она приводит себя в порядок, так что будет вежливо, если я оставлю ее одну на некоторое время. Я беспокойно пошагала по комнате, задержавшись у книжных полок, но читать мне не хотелось. Наконец, я устроилась на подоконнике и посмотрела на улицу, прижавшись лбом к прохладному стеклу. Луна, поднявшаяся над горизонтом, была почти полной: она раскрасила серебром широкие поля и темный лес за ними, сады и декоративные деревья, даже высокую мрачную башню, что стояла слева от меня, со стороны лугов и обрамляющего их мрачного леса. В садах не горели светильники. Я попыталась приглядеться к пейзажу и внезапно увидела странную тень, которая промелькнула по ландшафту. На небе было несколько облачков, верно, но они двигались медленно, не таким беспокойным, едва уловимым движением, как эта тень; луна светила, не двигаясь. Я моргнула и потерла глаза: воображение сыграло со мной дурную шутку. Мне в голову пришла мысль: «Весь этот замок словно одна дурная шутка – несмотря на радушие еды, которая подается сама, горячей воды, которая сама льется, или свечей, которые загораются и тушатся сами собой. Даже дружелюбный ветерок (он один, кроме Чудовища, давал ощущение чего-то живого рядом) покинул меня».

«Не бойся», – говорило Чудовище.

Настала полная тишина: даже пепел в камине падал беззвучно. Я постучала пальцем по стеклу, только чтобы пошуметь.

– Так не пойдет, – вырвалось у меня.

«Не бойся, не бойся, не бойся, не бойся. Поверь мне, здесь – в замке и везде на моих землях – ты в безопасности» – зимним ветром свистело у меня в мыслях.

«Великодушный, – подумала я. – Пойду, проведаю его. Поглажу по теплой морде, пусть положит свою тяжелую голову мне на плечо – так будет спокойнее». Будучи ребенком, я иногда спала в конюшне вместе с каретными лошадьми; стойла и их обитатели все еще успокаивали меня в минуты волнений.

Я соскользнула с подоконника и прошла к двери, но та не открылась. Удивленная, я положила на нее руку – ответа не было. Я повертела ручку обеими руками и потянула изо всех сил, но та словно была частью стены. Не было ни звука от замка или задвижки. С усиливающейся паникой, мысли хаотично завертелись у меня в голове: дверь крепкая, ее невозможно открыть, она никогда не откроется. Я закричала.

– Нет! Выпусти меня, пожалуйста, выпусти!

Я замолотила кулаками по безмолвным панелям, пока кожа не лопнула и не потекла кровь. Наконец, опустившись на колени, я заплакала и спрятала ноющие руки подмышками. Всхлипывая, я оперлась лбом о неподдающуюся дверь, пока окончательная усталость не взяла верх.

Спотыкаясь, я направилась обратно к кровати. В полусне мне показалось, что вернулся ветерок и чем-то прохладным натер мои руки, так, что боль ускользнула, словно вор от погони. Нежное посвистывание и вздохи ветерка превратились в слова, но я почти уснула и не поняла большей части того, что говорилось, решив, что все это лишь игра воображения.

Послышалось два голоса.

– Бедняжка, бедняжка. Мне так ее жаль. Если бы только был способ хоть как-то ей помочь, – произнес первый.

– Его нет, дорогая. Ты это знаешь. Мы и так делаем все, что можем, но она сама должна найти свой путь. - произнес второй.

– Я понимаю. Но это, кажется, так трудно.

– Так не только кажется, так оно и есть на самом деле, но не печалься. Она хорошая девушка и он уже любит ее. Со временем все будет хорошо …

Глава 2

Когда я проснулась, солнце уже стояло высоко в небе, на темно-красном ковре сияли яркие пятна света, окрашивая янтарный рисунок на нем в ярко-желтый цвет. В момент пробуждения я уже поняла, что было довольно поздно, но прежде чем открыть глаза, подумала: «Как же я смогла так проспать? Теперь не успею переделать всю работу. Почему меня не разбудили?». А потом вспомнила и открыла глаза, почувствовав, что лежу на знакомых мягких простынях. И тогда я осознала, что меня разбудило: сладкий, манящий запах горячего шоколада и гренок с маслом. Я присела, выпрямившись. Завтрак был подан на столе у камина, в котором вновь зажгли огонь. Я радостно спрыгнула с кровати. Каждое утро в Городе моя служанка приносила мне гренки и шоколад: как они узнали?