Чемпионы Темных Богов - Джон Френч
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
― Нет, ― сказал Ариман, но услышал в своем голосе дрожь неуверенности. В разуме возникло лицо. Мрачное, серьезное, постаревшее от сомнений и тревог, лицо друга, которого он убедил пойти за собой к провалу.
+ Толбек служил Амону. +
― Амон, ― имя зацепилось за язык, проскользнув в разум, и Ариман не был уверен, назвал ли его первым. Оракул медленно кивнул.
+ Кто же еще? Его тяжелее всего убедить, он больше всех сомневается, он из наиболее верных примарху, не считая тебя. Амон шел за тобой, верил тебе, позволил себе поверить в твою мечту. Это доверие привело его к разрушению всего, что было для него самым ценным. Он сжег свои надежды из-за того, что доверился тебе. +
Ариман понял, что смотрит на меч, лежащий на черном полу. Его взгляд скользнул по перекрестью в форме птицы с огненными крыльями и навершию с красным камнем посередине. Это был меч Толбека, меч, который поднял против него брат.
― Месть, ― тихо сказал Ариман.
+ Я не могу заглянуть в его разум и предсказать, чего он желает достичь, но он продолжает мечтать. Ты даровал ему высокомерие достаточное, чтобы определять познания, невзирая на знаки судьбы. Он обрел знания и силу. Если придется, он возьмет штурмом Планету Колдунов и бросит вызов самому Двору Изменения. +
― Почему? ― спросил Ариман. ― К чему он стремится? Зачем ему нужен я, если не просто ради мести?
+ Тебе придется самому найти ответ на этот вопрос. +
― Ты не знаешь ответа? ― спросил Ариман, но оракул продолжил, словно не расслышав его.
+ Есть выбор. Будущее раздроблено. Я вижу, как линии судьбы исчезают во тьме, и не вижу их окончания. Легион может умереть окончательно. Я вижу пути, ведущие к такому исходу, с большей ясностью, нежели другие. Но есть и другие окончания, другие пути. +
Ариман посмотрел вверх. В голове раздалось эхо вороньего смеха.
― Ты знаешь это? Ты видел?
+ Мне это сказали. +
― Кто?
+ Не могу сказать. +
― Не можешь или не хочешь?
+ И то, и другое, + в голосе Менкауры слышалась непреклонность, и оракул начал подниматься ввысь.
― Подожди, ― сказал Ариман. ― У меня есть другие вопросы.
+ Нет. Пока нет. +
― Но есть ведь иной путь, путь спасения легиона?
+ Возможно, + Ариман увидел образ Менкауры, который еще в бытность молодым новиатом с кривой усмешкой смотрел на него из учебного круга. + Всякое пророчество ― результат взаимодействия вероятного и парадоксального. Ничто не точно, пусть даже кажется, что все уже предрешено. +
Ариман невольно улыбнулся:
― Мои слова, ― образ Менкауры у него в разуме улыбнулся шире. ― Спасибо, что напомнил.
Ариман кивнул и поднял меч с пола. Колдун вложил его обратно в ножны, голова гудела от мыслей и вероятностей. Он отбросил мечтания, которыми уничтожил Тысячу Сынов. Невзирая на цену, он не мог повернуть назад, не сейчас.
«Но, ― раздался голос из круговорота мыслей и чувств. ― В действие все привел ты. Цепь событий не закончилась на Рубрике. Твое проклятье живет дальше, и ты все еще не осмеливаешься встретиться с ним. Ты сбежал и позволил своему легиону умереть, потому что ошибся».
Скрывая сферический зал, вокруг него заклубился туман. Ариман пошел в него, позволив ему окутать себя.
+ Мое подношение, Ариман, + голос оракула отчетливо разнесся у него в мыслях, но казался далеким, словно звучал откуда-то издали. + Я получу свое подношение. +
Ариман повернулся и посмотрел на поднимающуюся фигуру, которая когда-то была его братом и учеником.
― Задавай свой вопрос, ― сказал Ариман. Оракул продолжил вознесение, его очертания будто рассеивались в сгущающемся тумане.
+ Почему ты не дал себе умереть после изгнания? +
Кожу Аримана защипало. Он вспомнил о жизни, проведенной на границе Ока Ужаса, когда не позволял себе быть тем, кем он был, постоянно ожидал смерти, которая никак не шла к нему. Подумал о том, что придется делать сейчас.
«Судьба создается из путей, которыми не пошел», ― подумал Ариман.
― Потому что во мне еще живет надежда, старый друг, ― сказал он в туман, бросив последний взгляд на оракула. Затем колдун повернулся и зашагал прочь.
― Шаттл, ― произнесла Кармента. ― Он возвращается.
На мостике царила тишина. Кадин посмотрел на Астреоса. Тидиас наблюдал за экранами, которые сейчас показывали только клубящуюся массу болезненных облаков за корпусом. Крики исчезли из разума Астреоса за секунду до слов Карменты.
― Где он? ― спросил библиарий.
― Только что покинул поверхность луны.
Астреос уже пришел в движение. Кадин и Тидиас последовали за ним секундой позже.
Варп поднялся навстречу Ариману. Секунду его разум безмятежно парил среди стеклянного спокойствия луны оракула, а в следующий миг пошатнулся под напором энергии. Стены отсека замерцали и стали прозрачными. Вокруг шаттла вскипели бледные облака, словно сворачивающееся молоко. Резкие крики защипали уши и вонзились в мысли. Образ шаттла задрожал между твердым состоянием и прозрачностью. Ариман заметил что-то в облаках, что-то, скользящее на штормовых ветрах.
В тумане появились темные силуэты. Крики теперь доносились отовсюду сразу, заполняя его разум и уши. Колдун высвободился из подвески и поднялся на ноги. Пол отсека оставался твердым, но Ариман мог видеть сквозь металл, как будто он был из стекла.
Одна из теней подлетела ближе и потянулась к нему. Ариман увидел тень когтей за секунду до того, как они разорвали ткань реальности. Из раны полился красно-зеленый свет, когда когти расширили ее. Ариман видел, как в пространстве по ту сторону отверстия, повисшего среди клубящихся облаков, переливается свет и цвета. Крик превратился в одну высокую, атональную ноту. Колдун почувствовал, как поднимаются волосы, словно от воздействия статики.
Медленно, почти осторожно, существо вылезло наружу. Оно остановилось, присев на краю реальности, и повело головой. Когда создание зашевелилось, пластины брони замерцали маслянистой радугой цветов. На теле бугрились округлые органические наросты, словно ржавчина на железе, оставленном в черной воде. Вдоль прыжкового ранца на плечах выступали бледные шипы.
Ариман слышал о подобных существах, космических десантниках, отдавшихся варпу и остроте клинков. Если они как-то и называли себя, то этого никто не знал, но остальные именовали их когтями варпа.
Существо пошевелило когтями-ножами. В двигателях на спине вспыхнул бледно-зеленый огонь. Оно посмотрело на Аримана красными глазами и прыгнуло, подняв за собой клубы пара. Следом за ним начали появляться еще четыре раны.
Из тумана выступала громада изрытого шрамами железа. Створки противовзрывных дверей широко распахнулись, готовые впустить шаттл внутрь. Двигатели корабля взревели, и его корпус вновь приобрел былую непроницаемость, отгородившись от шторма.
А затем шаттл зазвенел, словно гонг, и его крутануло. Аримана сбило с ног, мир перед глазами закружился. Вокруг посыпались искры, когда обшивка корпуса отогнулась в сторону. Секунду существо глядело на Аримана, а затем прыгнуло.
Когти встретились с кинетическим щитом Аримана в сполохе света и звука, который походил на удар молнии. Существо отскочило назад, вонзив конечности в противоположную стену. Оно зашипело. Ариман почувствовал, как шаттл начинает разворачивать. До него донесся скрежет других когтей, рвущих обшивку.
Существо ринулось в новую атаку. Разум Аримана запылал. Из глаз колдуна вырвался раскаленный добела луч. Тварь закричала, и Ариман почувствовал, как теряет контроль над варпом. Он не успел удивиться, как когти вонзились ему в живот. Они пробили доспехи и проникли в податливую плоть. У Аримана было достаточно времени, чтобы отметить, какие же они холодные, казалось, он проглотил лед. Затем существо врезалось в него всем телом и повалило на палубу.
Шаттл вновь развернулся, и Ариман почувствовал, как его вдавило в доспехи, когда сила притяжения попыталась оторвать колдуна от пола. Существо ударило другой рукой и закрепилось на палубе, пригвоздив Азека. Колдун взглянул на него. В ответ на Аримана посмотрели красные глазные линзы существа. Оно находилось так близко, что Ариман видел дымок, тянущийся из дыхательной решетки его шлема.
«Я не умру здесь», ― подумал колдун. Он сосредоточился на своем теле, успокаивая нервные окончания и мышцы. Ариман будто нырнул в воду. Он ощутил в себе когти. Увидел скопление молекул, костей и мышечных связок, которые символически вращались перед внутренним взором, и с помощью мысли изменил увиденное.
Кожу защипало, и она онемела. Кровь замерзла, органы стали затвердевать, кость обрела прочность металла. Ариман ощутил, как остановились сердца. Личину возвышающегося над ним существа рассекла широкая влажная трещина.
