Око Сатаны - Антон Вильгоцкий

Ярополк Владиславович вкрадчиво улыбнулся.

— Владыка, не забывайте, что Альянс состоит из двух союзных сторон, — сказал магистр. — Наша часть не столь многочисленна, как ваша, зато у нас в запасе есть знания и приемы, которые вы считаете греховными, и потому не прибегаете к ним. Людям Ордена удалось выяснить некоторые подробности о деятельности фирмы «Атанас и Ко», что на деле означает «Око Сатаны».

Некоторые из людей Церкви при этих словах вздрогнули, кое-кто даже перекрестился. Патриарх, за годы противостояния привыкший к частому звуку запретного имени, только брезгливо поморщился.

— Аркадий, — Логвинов повернулся к сидевшему по левую руку от него Гольдштейну. — расскажи нашим товарищам о результатах твоего расследования.

— Первым делом я хотел бы объяснить, как оно стало возможным, — поправив очки, сказал критик и положил на стол папку с бумагами, которую до этого момента держал в руках. — Поскольку организация Райшмановского очень мощна, разветвлена, богата и оснащена по последнему слову техники, традиционные методы шпионажа к ней были неприменимы. К сожалению, в этом смысле спектр средств, доступных Райшмановскому, существенно превосходит возможности не только Ордена, но и Русской Православной Церкви.

Иерей Макарий, отвечавший, в числе прочего, и за техническое оснащение, при этих словах заерзал на стуле, но возражать не стал.

— К тому же, сейчас в распоряжении Райшмановского находится весь огромный технологический потенциал нашей страны, — продолжил Аркадий. — Так что, даже дистанционно управляемый самолет-разведчик в полпальца размером был бы с легкостью обнаружен и уничтожен.

— Ближе к делу, пожалуйста, — попросил Патриарх.

— Конечно, я к тому и веду, — кивнул Гольдштейн. — Поскольку наружное наблюдение за Президентом, или же шпионаж с использованием технических средств, были абсолютно невозможны, я решил прибегнуть к помощи магии.

— Неужели вам удалось проникнуть прямо в его сознание? — изумился первосвященник.

— Нет, на такое у нас способен только магистр, — улыбнулся публицист. — Но в данном случае, увы, даже его старания пропали бы втуне.

— Так что же вы сделали? — владыка начал терять терпение. И не он один — кто-то из монахов нервно забарабанил пальцами по столу.

— Поскольку вокруг Президента и так все время вьется всякая инфернальная мразь, — сказал Гольдштейн, — я подумал, что Райшмановский вряд ли почувствует, если ее вдруг станет самую чуточку больше. Существует множество мелких созданий тьмы, повелевать которыми в силах не только жрецы Сатаны, но и достаточно сильные маги, к которым я имею счастье принадлежать. И вот, я заклял нескольких кобольдов и гремлинов и заставил их следить за нашим неуважаемым Президентом. Как видите, колдовство может приносить не только вред.

— Ну, это мы уже давно знаем, — улыбнулся Патриарх. — Продолжайте, Аркадий.

— К сожалению, моим маленьким помощникам не удалось проникнуть в его главную цитадель — офис компании «Атанас и Ко». Там установлена слишком сильная магическая защита, она их сразу сжигала, — с явным сожалением промолвил Гольдштейн. Патриарх подумал при этом — а о чем же сожалеет литературный критик: о несостоявшемся вторжении в крепость зла, или о несчастной судьбе инфернальной шелупони? Разве дьявольские твари хоть чем-либо заслуживают сострадания?

— Но вот время нескольких государственных и частных встреч Президента, — сказал Гольдштейн, — а также во время его передвижений по Москве — ведь гремлины очень хорошо себя чувствуют в автомобильных двигателях — они вполне успешно следили за ним, фиксируя каждое слово.

— Полагаю, вам удалось узнать достаточно, чтоб оправдать столь длительную прелюдию? — слегка раздраженно молвил Патриарх.

— Конечно, — Гольдштейн, наконец, раскрыл лежавшую перед ним на столе папку. — Узнаете? — поинтересовался он, продемонстрировав сидящим напротив людям широкий цветной фотоснимок. Худощавый молодой человек с ежиком светлых волос хитро смотрел в объектив, демонстрируя ослепительную улыбку.

— Да кто ж его не знает? — на лице первосвященника возникла полупрезрительная усмешка. — Этот скоморох в телевизоре мелькает гораздо чаще, чем я. Даже, наверное, чаще, чем Райшмановский.

— Не простой оказался скоморох, владыка, — Гольдштейн положил фотографию обратно в папку. — Как удалось установить, этот известнейший юморист, Вова Пуля, является одним из главных агентов сатанинского влияния на отечественном телевидении. Он владеет основами гипноза и, отпуская в эфире колкости, незаметно вплетает между ними нужные Райшмановскому установки. Само собой, шоумен внушает своей публике беззаветную любовь к Президенту. А ведь аудитория Пули исчисляется десятками миллионов телезрителей…

— Да не может быть! — недоверчиво воскликнул иерей Макарий. — Каюсь, я тоже иногда смотрю его шоу. И как-то не стал я после этого сильнее любить подонка Райшмановского.

— Ты — это ты, — возразил Патриарх. — Ты знаешь, кто таков на самом деле Президент, и ненавидишь его. А большинство населения не знает и тысячной доли правды.

— И то верно, — согласился иерей.

Аркадий Гольдштейн вытянул из папки новый снимок, изображавший на этот раз крепкого мужчину лет сорока пяти, лысого, зато имевшего внушительные усы. Человек на фотографии был одет в черную кожаную куртку, глаза его были скрыты под солнечными очками.

— Это — Алексей Борачев, в «Оке Сатаны» известный под кличкой Харракс, — сказал публицист.

— Не только там, — добавил Патриарх. — Я помню этого мерзавца. Он пытался открыто пропагандировать сатанизм в конце девяностых, но потом вдруг резко исчез из общественной жизни.

— Да-да, — кивнул Аркадий. — Он исчез, потому что его подмял под себя Райшмановский. Харракс быстро почувствовал, откуда дует черный ветер смерти. Он стал лидером личной гвардии Геннадия Алексеевича — еще в ту пору, когда тот был депутатом.

— Это все? — поинтересовался Патриарх, заметив, что Гольдштейн закрывает папку.

— Пока что да, — кивнул маг. — Наблюдение продолжается. Даже сейчас.

— Но какую пользу может извлечь Альянс из этой информации? — пожал плечами иерей Макарий.

— Ну как же? — иронично прищурился Ярополк Логвинов. — Теперь мы знаем в лицо и по именам по крайней мере двоих из ближайших приспешников Президента, которые входят в хребет его корпорации. Нейтрализовав этих людей, мы нанесем «Оку Сатаны» существенный урон. Осталось решить, как именно мы это сделаем.

— Насчет Пули я сомневаюсь, — промолвил иерей Макарий. — Все-таки, всенародный любимец, да и потом — может, его еще не поздно перевоспитать. А вот Харракса бы задушил собственными руками, — кулаки священника сжались и задвигались, словно Макарий пытался оторвать голову невидимому цыпленку…

— Кстати, как же я мог забыть! — Логвинов легонько хлопнул себя ладонью по седой голове. Повернувшись, он взял с полки пульт от телевизора. — Тот, кого мы сейчас обсуждаем, возжелал поделиться с народом своими планами на будущее. Честно признаться, Орден пока не в курсе, что именно он задумал.

Ярополк Владиславович нажал на кнопку, включая плазменный телевизор, расположенный сбоку от стола, так, что его могли, полуобернувшись, смотреть все, кто присутствовал в гостиной. На экране возникла ненавистная физиономия Райшмановского. Президент находился в останкинской телестудии. Той самой студии, в которой чуть больше года назад он провернул одну из самых успешных своих рекламных акций.

— Здравствуйте, дорогой Геннадий Алексеевич! — выпалила сияющая ведущая Даша Лимановская — та самая, что вела давнишнее интервью, во время которого в студию вторглись сатанисты. — Как же приятно снова видеть вас здесь, спустя ровно год после вашей триумфальной победы над врагами России в прямом эфире!

— Ну, на самом деле — год и два месяца, — сказал Райшмановский. — Я, знаете ли, люблю во всем точность.

— А точность — вежливость королей, — подхалимски пошутила теледива.

— И Президентов, — расплылся в улыбке Геннадий.

— В прошлый раз мы общались с вами, как с кандидатом, в рамках освещения предвыборной кампании, — приступила журналистка к исполнению своих прямых обязанностей. — А теперь вы сами изъявили желание поучаствовать в моей программе, и это большая честь для меня. Но и большая неожиданность — вы ведь очень загружены на работе. Так что же случилось такого, что Президент Российской Федерации вдруг посчитал нужным внести коррективы в свой невероятно насыщенный график?

— Да вот, совершенно неожиданно вспомнил, что я уже больше года как Президент, — продолжая улыбаться во весь рот, сказал Райшмановский. — И решил отчитаться перед своим народом о проделанной работе. Как мне кажется, Дарья, ваша сверхпопулярная и рейтинговая программа подходит для этого наилучшим образом.