Жертва здравого смысла - Чингиз Абдуллаев

– Возможно, такой человек здесь и был, – согласился Михаил Степанович. – Но как его вычислить? Для этого нужно будет задержать их всех здесь еще на несколько дней или недель, чтобы проверить биографию каждого или хотя бы допросить. Представляете, сколько на это уйдет времени? Нет никакой гарантии, что вы на верном пути. Уже не говоря о том, что кто-то должен будет платить за такую ораву людей, остающихся в этом отеле. По-моему, вам тоже необходимо немного успокоиться и доверить расследование правоохранительным органам Греции. В конце концов, это их работа, а вы приехали сюда только в качестве гостя, на юбилей. И вообще будет гораздо лучше, если об этом убийстве узнают как можно меньше людей. Наши дети уезжают отсюда послезавтра утром. Мне бы очень хотелось, чтобы никто из них не услышал о случившемся.

– Этого я не могу обещать. Боюсь, что слухи уже распространились по всему отелю. Завтра о трагедии могут узнать все ваши гости.

– Вероятно, так и выйдет. – Кульчицкий вздохнул и продолжил: – Мне еще нужно будет подготовить супругу, которая не оправилась от шока после убийства Зигата.

– Вы не обвиняли в этом преступлении вашего начальника службы безопасности?

– Нет, конечно. Мы вообще никого не обвиняли. Зигата убили на улице. У нас появилась масса проблем. Особенно у Бежана. Он ведь вложил деньги в этот «Уралкалий» и сейчас близок к банкротству. Мусхелишвили даже собирался продать свою долю в нашей компании. – Михаил Степанович посмотрел на часы и заявил: – Нужно возвращаться к юбиляру и постараться дать людям спокойно разойтись. Многие уедут уже завтра утром. Можно дать им хотя бы одну спокойную ночь.

– Это зависит от следователя, а не от меня, – заметил Дронго.

– Я понимаю. – Михаил Степанович поднялся. – Но вы можете убедить следователя не дергать людей прямо сейчас. Многие выпили, устали, хотят отдохнуть. Зачем их зря беспокоить?

– Следователь приедет только утром, – вспомнил Дронго, вставая. – Хотя это может означать, что он появится в отеле в пять или в шесть часов, когда еще все будут спать.

– В этом случае он не станет никого тревожить, – продолжил Кульчицкий. – Так будет правильно.

– Я передам госпоже Дусманис ваши предложения, – пообещал Дронго.

Кульчицкий кивнул в знак благодарности и уже собирался уходить, когда какая-то мысль заставила его обернуться и уточнить:

– Вы сказали, что ему размозжили голову, не так ли?

– Да. Арсену проломили череп.

– Это означает, что убийцей мог быть только мужчина?

– Нет, – ответил Дронго. – Такой удар достаточно тяжелым предметом могла нанести и женщина.

– У которой весьма сильная рука, – задумчиво произнес Михаил Степанович.

– Да, – кивнул Дронго. – Но эта особа должна была бы использовать что-то вроде кастета. Сгодится и трость.

– Вы намекаете на Прокаччи?

– Просто анализирую это событие. Рука убийцы не должна была дрогнуть.

– Забавно!.. – произнес Кульчицкий, сохраняя непроницаемое лицо. – Я видел из своего номера, как наша молодежь играла в волейбол. Самая сильная подача и крепкая рука были у Маргарет, невесты Алана. Понимаю, что это бредовая идея. Подруга пасынка моего брата никак не могла пересечься с бывшим полицейским. Но у Арсена была одна слабость – молодые женщины. Он был дважды женат. Вокруг него всегда вертелись очаровательные особы, на которых он производил сильное впечатление. Вы меня понимаете? Возможно, он несколько увлекся, а Маргарет решила ему отказать. Такой вариант вы не исключаете?

– Не знаю, – признался Дронго. – Но я тоже видел, как они играли в волейбол. У Маргарет действительно была самая сильная подача.

– Варгушу всегда нравились молодые иностранки, – задумчиво добавил Кульчицкий. – Неприятно об этом говорить, но однажды он даже умудрился соблазнить супругу чешского консула. В нем было нечто физическое, животное, естественное, привлекающее к нему женщин, которые шли на запах самца, исходящий от него.

– По-моему, это мечта любого нормального мужчины, – заявил Дронго и улыбнулся.

– Он был несколько самонадеян. Я даже думаю, что вчера, избивая этого несчастного парня с Дальнего Востока, Арсен не столько дрался, сколько демонстрировал свою жестокость и физическую силу перед женщинами. По-моему, он особенно понравился спутнице синьора Прокаччи. Я видел, какими восхищенными глазами она на него смотрела.

– Кстати, о спутнице Прокаччи. Я тоже обратил внимание на ее реакцию и на его несколько показной стиль. Конечно, он был намного сильнее этого золотоискателя и легко мог вырубить его одним ударом, но предпочел продемонстрировать эффектную драку. Мне было понятно, что это делается с расчетом на публику. Я думал, что он хотел понравиться и вам тоже.

– Больше женщинам, находившимся в зале. Я прекрасно знаю его возможности. Знал, – поправил себя Кульчицкий и помрачнел.

– Вернемся к синьору Прокаччи. Мне кажется, что он сильно ревнует свою спутницу, в первую очередь именно к Арсену Виргушу.

– Теперь не будет ревновать, – мрачно заметил Михаил Степанович.

– Я слышал их разговор, – сказал Дронго. – Старик уверял свою Мерибель, что Арсен Виргуш больше не будет с ней контактировать. Это показалось мне достаточно странным.

– Тут нет ничего странного. Утром, за завтраком, он попросил меня, чтобы я приказал Арсену вообще не разговаривать с его спутницей, не обращать на нее никакого внимания. Эта просьба показалась мне достаточно странной, но я не успел передать ее Арсену.

– Утром на пляже они снова говорили.

– Это еще не измена. – Кульчицкий усмехнулся и снова демонстративно посмотрел на часы. – Я думаю, что Сальваторе сможет пережить такой разговор. Извините, но я должен вернуться. – Он сделал шаг к выходу.

– Не уверен, что переживет, – вдруг заявил Дронго, и Михаил Степанович остановился. – Вчера синьор Прокаччи очень настойчиво искал свою спутницу по всему отелю, в том числе заходил и ко мне. Очевидно, он знает о ее пристрастии к высоким и сильным мужчинам. У меня, конечно, ее не было. Но синьор Прокаччи мог догадаться или точно узнать, где именно находилась Мерибель. Возможно, ему это было известно. Не исключаю, что он намеренно вошел ко мне, чтобы таким вот образом обеспечить себе алиби.

– О чем вы говорите? – не понял Михаил Степанович.

– Вчера ночью спутница синьора Прокаччи была в номере вашего телохранителя.

– Так! – сказал Кульчицкий. – Значит, без этого не обошлось. – Он потер подбородок, снова уселся в кресло, посмотрел на Дронго и спросил: – Откуда вы знаете?

Дронго присел напротив и объяснил:

– Я слышал, как они договаривались об этом. Потом, проходя по коридору, я отчетливо слышал ее стоны.

– Черт возьми! – выругался Михаил Степанович. – Я его предупреждал, чтобы он вел себя пристойно. Вот плебей, скотина! Готов спать с любой женщиной, которая его к себе подпустит. Такое событие вполне может сорвать все договоренности Прокаччи с моим братом. Мерзавец! Как он об этом не подумал?

– Можете себе представить поведение синьора Прокаччи, если даже вы сами так бурно реагируете на связь Мерибель с вашим телохранителем? – спросил Дронго.

Кульчицкий снова что-то недовольно пробормотал, очевидно, опять выругался.

– Теперь понятно, что синьор Прокаччи имел самые реальные основания ненавидеть господина Виргуша, – заметил Дронго. – Я никогда не позволил бы себе говорить об этом, если бы Арсен не погиб. Но нам нужно вычислить убийцу. Поэтому я рассказал вам об этой встрече.

– Я понимаю, – задумчиво произнес Михаил Степанович. – И меня это очень беспокоит. Сальваторе в молодости дважды сидел в тюрьме. Говорили, что он связан с итальянской мафией. Прокаччи ведь родом с Сицилии, а там свои нравы и обычаи. Он вполне мог решиться на подобное преступление, если был уверен в том, что его подруга изменила ему с нашим Арсеном. Только этого нам не хватало! Скандала из-за неистового самца и полоумной бабы, готовой трахаться с кем угодно. – Он сжал кулаки и спросил: – Почему вы не сказали мне об этом еще сегодня утром? Я бы выслал его к чертовой бабушке, и ничего бы здесь не случилось.

– Не считал возможным вмешиваться в чужие дела, – возразил Дронго. – Я эксперт по криминальной части, а не по подглядыванию в замочную скважину. Меня тем более не касаются интимные встречи других людей.

– Вы должны были понимать, чем все это закончится, когда услышали ее стоны. Тем более что после этого к вам заявился Сальваторе. Он же итальянец, сицилиец. Там такие вещи не прощаются.

– Я не мог предположить, что он решится на убийство. Вдобавок этот человек в любом случае не может быть убийцей.

– Почему?

– Слишком сильный удар. У него крепкое рукопожатие, но вряд ли восьмидесятилетний старик мог убить подготовленного профессионала ударом по голове. Я не думаю, что синьор Прокаччи сумел это сделать даже с помощью своей трости.