Поздняя оттепель (СИ) - Мария Захарова

— Ладно. Только в следующий раз, прежде чем что-то обещать Тасе, посоветуйся со мной.

Камень в его огород был вполне заслуженным. Предложение устроить развлекательный поход в супермаркет, Константин выдвинул во время завтрака, забыв предварительно поделиться грандиозными планами с Зоей, и сейчас расплачивался за инициативность, выслушивая упреки.

— Буду стараться, — подтвердил свое согласие кивком, мысленно скрестив пальцы. На всякий случай.

— Хорошо, — Зоя подвоха не почувствовала и довольно заулыбнулась. — А сейчас давай заберем ее? Час почти прошел, — с надежной.

Тася уже спала. Ненавязчиво бубнил телевизор, озаряя мерцающим светом разложенный диван и возлежащую на нем пару: голова женщины покоиться на мужском плече, нога закинула на бедро, правая рука перебирает взъерошенные ею же локоны на темени.

— Есть идея, — неожиданно сменив положение, притянув Зою на себя, заговорил Константин. — Только обещай, что сначала подумаешь, — потребовал он, когда женщина заинтересованно воззрилась на него.

— Обещаю, — с долей настороженности в голосе.

Эта ее опасливая реакция на все невероятно расстраивала, но своего огорчения Константин не показал. Попытался заново заинтересовать, придав голосу максимум интригующих интонаций.

— Послезавтра выходные. Давай оставим Тасю на попечении Аленки — с Соней поиграют — а сами, выражаясь словами деда, отправимся на променад.

— Променад? Ну не знаю… — Расслабившись, она распласталась на нем, словно одеяло.

— Стоп! Ты обещала подумать, — Костик поспешил сменить направление женских мыслей. Эти ее "не знаю" мужчина успел раскусить. — Сходим в кино. Погуляем по вечернему городу. Выпьем вина в кафе у Патриарших. Ты бывала на Патриарших? Кормила местных уток?

— Нет, — Зоя взволнованно выдохнула. — Но…

— И Тасю я беру на себя. Она согласится.

В чем в чем, а в этом Костик не сомневался. Его стремлению добиться желаемого не сможет противостоять никто!

— Боже, они такие… хорошенькие! И ручные совсем. Правда?

— Правда.

Наблюдать за тем, с каким восторгом взрослая женщина кормит плавающих пернатых, сплошное удовольствие, и умильные улыбки Костик наблюдает на лицах многих прохожих. Да и сам грешит. Как тут не заразиться?!

— Смотри, смотри, они дерутся! Вот глупые! Сюда плывите, сюда! — рассмеялась Зоя, бросив в воду очередную пригоршню крошек.

Улыбка старшего из братьев Власовых стала еще шире.

— Хватит, пойдем, иначе они раздуются от обжорства и окончательно разучатся летать.

— Еще немножечко…

— Нет. — Категоричность не удалась. Смешливость подвела. — Между прочим, уткам хлеб противопоказан. — Еще одна попытка, теперь уже назидательного характера.

Видимо, получилось. Зоя замерла с вытянутой для броска рукой.

— Как? Почему? Почему ты сразу не сказал? Я бы не стала…

— Забыл, — покривил душой Костик.

На самом деле мужчина понятия не имел, чем кормят уток. А вот про хлеб где-то слышал краем уха, кажется, говорили в программе о живой природе.

— Пойдем?

— Пойдем, — Зоя засунула оставшуюся булку в сумочку. — Куда теперь? — Ее глаза вновь засияли азартом.

— Теперь… — Костик выдержал заговорщическую паузу. — Будем ловить такси.

— А сколько время? Тасю наверно забирать пора, — спохватилась.

— Обещаешь не ругаться?

— В смысле? — Вопрос дышит настороженностью.

Опять! Константин вздохнул.

— В прямом. Тася сегодня ночует у матери, — заранее готовый к отпору.

Зоя ожидания оправдала:

— Как это ночует у матери? Зачем? Нет! Я не могу… Вдруг…

— Зоя, никаких "вдруг". Мы же договаривались, — остановившись, он развернул ее лицом к себе. — Ты перестаешь думать о плохом и позволяешь себя жить обычной жизнью. Так?

— Так. И я держу обещание. — Она верит в то, что говорит. По глазам видно.

— Хорошо. Тогда откуда опять "нет"?

— Но… У твоей мамы и так полно народу, не хорошо еще и Тасю там оставлять.

Впору глаза закатить. Как только речь заходит о дочери, Зоя заведомо становится неуправляемой. Установка "не отпускать ни на шаг" настолько укоренилась в ней, что Константин начинал сомневаться в возможности вытравить ее из женского разума.

— Вот именно. Там столько народу, что одним больше, одним меньше — не принципиально. К тому же так поступают все нормальные родители, когда хотят остаться наедине друг с другом, отправляют детей к бабушкам.

— Но Эмиля Тасе не бабушка.

— Правда? А ты у дочери своей поинтересуйся. Она придерживается иного мнения. Гарантирую.

— И что? Тася ребенок. Все дети мечтают о семье.

— Так подари ей эту возможность — почувствовать себя членом большой семьи. Пусть Тася останется у матери, а утром мы приедем за ней. Зой, не порть этот вечер, ночь. Пусть они принадлежат только нам. — Это был крайний аргумент в его арсенале, и Константин на полную активировал свою способность убеждать.

Зоя молчала невыносимо долго. Костику ничего не оставалось, как следить за сменой выражений на женском лице и пытаться понять, какое решение перевешивает. Итог оказался неутешительным. Несмотря на посетившее Зою озарение — понимание, что именно скрывается за его словами о ночи друг для друга, не обошло ее стороной — материнский инстинкт взял вверх.

— Кость, прости. — Она подкрепила эти слова молящим взглядом. — Но я не могу. Я еще не готова оставить ее. Я должна знать, что она рядом, в безопасности. Прости.

Тася уснула еще в такси. По субъективным ощущениям Константина, где-то на середине восторженного монолога о том, как здорово она провела время.

— Спасибо. Сейчас раздену ее и приду, — с благодарностью шепнула Зоя, когда Костик положил спящего ребенка на кровать.

Он молча вышел из комнаты, чтобы с горечью оглядеть накрытый для позднего ужина стол. Ромка постарался на славу. Цветы, свечи, шампанское в ведерке со льдом — не зря они столкнулись в дверях материнской квартиры. Брат, видимо, только вернулся с ответственного задания. Романтика!

Открыв бутылку, Костик наполнил фужеры. Отправил в рот ягоду клубники. Запил. Взял еще одну. За этим занятием — поглощением десерта — его и застала Зоя.

— Кость…

— Присоединяйся. Не пропадать же добру, — он махнул рукой на пустующий стул напротив.

— Кость… — Еще более виновато, нежели в первый раз.

— Да ладно. Я все понимаю. — Он не соврал, хотя смириться с ее решением было трудно.

Зоя со вздохом присела. Отхлебнула глоток.