Аль! Пу-пух… - Руслан Алексеевич Михайлов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Да кто он такой?!
Силен в бою, эрудирован, полиглот.
В любом случае — сейчас он недалеко и может услышать ее.
Вангра Многомудрая открыла рот… и не смогла выдавить ни слова. Попробовала еще раз… и снова ничего. Медленно закрыв рот, она уставилась на цветные вспышки и вращающиеся загадочные золотые карточки. Нужные и правильные слова скоро вернутся. И она их выскажет. Обязательно выскажет.
Тем временем Орбит Новос продвинулся еще дальше, круто свернул, молниеносно ответил на следующие три вопроса, и внезапно все вокруг озарилось ярчайшей золотой вспышкой, ненадолго ослепившей игроков. Когда зрение вернулось, они увидели Орбита, стоящего лицом к ним и смотрящего на золотые прямоугольники. На лице Орбита читалась… нет, не радость. Легкое разочарование?
Он так недоволен наградой?
— Неинтере-е-есно, — протянул Орбит, протягивая руку и хватая золотой… билет? Игральную карту? Кредитную карту? Слишком уж похожа форма. — Лови-и-ите…
Он неожиданно ловко метнул одну карту. Шагнувший вперед Эйч подхватил ее. Уставился. Вангра поймала вторую карту. Сжала ее в пальцах. Опустила взгляд.
Поздравляем!
Вы получили абонемент в Потерянную Библиотеку!
— Предмет легендарного уровня, — потрясенно выдавил Эйч, держа золотую карту в обеих ладонях. — Легендарного!
По-прежнему смотря вниз, Вангра чуть сместила взгляд и уставилась на одно из каменных слов, испещряющих страницу. Слово оказалось знакомым. Она взглянула чуть левее и прочла еще одно слово. Тоже знакомое. И эти два слова прекрасно сочетались и были ей хорошо знакомы.
— Орбит Новос! — Вангра Многомудрая вскинула голову и машинально поправила несуществующие очки.
Убирающий в карман еще один золотой абонемент Орбит взглянул на Вангру, чуть наклонил голову набок и широко улыбнулся. Если он заберет последний из прямоугольников, окружающая книгу защитная магия наверняка рассеется, ловушки деактивируются — ведь глупо охранять пустое место и еще глупее надеяться, что над книгой регулярно появляются предметы легендарного уровня.
— Урок! — Вангра повторила вслух только что прочитанное на каменной странице первое слово, а затем повторила и второе: — Полезный урок. Тебе он не помешает.
Вангра качнулась вперед.
— Стой! — завопил Эйч, хватая ее за плечо.
Он не успел совсем немного. Едва перед Вангрой вспыхнул в воздухе вопрос, как она сделала небольшой шажок, решительно наступая на слово «урок». Эльф отшвырнул ее назад. Устояв на ногах, Вангра поморщилась от диссонансной нотки заревевшего органа и крикнула, обращаясь к Орбиту:
— Всего одна смерть! Всего одна смерть тебе не повредит, герой-одиночка! Всего одна! Это будет тебе полезным уроком!
Ответом была недоуменная улыбка и снова склоненная набок голова. А затем полыхнуло алое свечение. И когда оно рассеялось, на каменных страницах не осталось никого и ничего. Падало лишь несколько тухнущих искорок. Охранная магия сработала прекрасно, испепелив Орбита Новоса.
— Когда мы вернемся к выходу, а он вон там, судя по мерцающей арке, — заложив руки за спину, произнесла Вангра Многомудрая. — Я встречусь с Орбитом у плиты возрождения и объясню ему свой поступок и свои мотивы. Уверена — он поймет меня.
— Эй ты! — донеслось из-за ее спины.
«Эй ты!» произнесенное ледяным спокойным голосом.
Оглянувшись, Вангра открыла рот и снова не смогла произнести ни слова — на нее глядело сразу три светящихся синим и красным стрелы, наложенных на один лук, туго натянутый эльфом-рейнджером Эйчем. Несмотря на ледяной голос, взгляд эльфа выражал только одну прекрасно определяемую эмоцию — ярость.
— Тебе тоже нужен полезный урок. Очень нужен, — еще сильнее натянутый лук застонал. — Смерть тебе не повредит, мастер! Всего одна смерть! — произнес Эйч, спуская тетиву.
Звезда чудесная
— Сказки бурчать я не мастак, — вздохнул горько седовласый менестрель, плотнее запахивая старый драный плащ и усаживаясь на поваленное дерево.
У его ног, обутых в большие неуклюжие башмаки, сердито шипел костер, жалуясь на слишком сырую пищу. Серый дымок стелился над мокрой землей, уходя в темнеющий неподалеку овраг и там рассеиваясь. Вокруг, куда ни кинь взгляд, высился старый, но светлый и добрый лес, устланный ковром из алой и желтой листвы. Большие дубы и клены — самые частые здесь деревья, растущие друг к дружки достаточно близко, но не слишком, чтобы не тесниться, ведь они рангом повыше, не ломкие березы чай. Им требуется простор для величавых пышных ветвей, требовательно тянущихся к небу.
У застланного листвой оврага под кроной величавого дуба сидели двое.
Старик менестрель в одежде столь бедной, что ни в один приличный замок его не пустят, да и не в каждом трактире разрешат присесть на угловую лавку.
И юная черноволосая девушка с улыбчивыми ямочками на щеках, одетая в несколько зловещий черный костюм из мягкого бархата, в замшевых же черных башмачках и черной косынке на голове. На шее изящный шелковый шарф, на широком поясе висит тонкая серебряная рапира с вычурной рукоятью.
Старик поглядывал на девушку благосклонно, можно сказать, с благодарностью — всего с час назад она спасла его от неминуемой смерти, прямо-таки вырвав старого менестреля из лап свирепых и жадных лесных разбойников, выпрыгнувших из-за куста с оружием наперевес. Гигантский полуорк в старых доспехах, а с ним закутанная в серо-зеленые тряпки личность с сокрытым лицом и большой ржавой цепью в руках.
Выскочили, вороги! Затопали ногами! Заворочали глазами! Завыли ровно звери дикие!
Шагнул вперед полуорк, оскалил клыки, облизнулся с предвкушением мерзким, да как зарычит!
— Ну что, старик?! Отдавай деньжата звонкие, да лютню брехливую! Мы грабители злобные, чрезмерно лютые, на всю округу печально известные! Так что не доводи нас, дедуля — хуже будет! Я-то еще добряк, а вот брат мой названный, в крови невинной купаный, слюной неземной омытый, кувалдою плющенный и наковальней ушибленный… так он как есть зверь лютый! Не зря его величают
