Грешники (СИ) - Лель Агата

— Чего тебе?

— С вокзала, смотрю, идёшь?

— Ну, допустим.

— А чего так, — четвёрка тормозит напротив. — Город наш надоел? Или тёлка моя? Что, поюзал и кинул?

— Рот закрой, не твоё дело. И предупреждаю: к Вике даже не приближайся.

— А вот это теперь уже не твоё дело, что будет. Сваливаешь — вали. Мы люди не гордые, подберём, — гыкает. — Может, с друзьями поделюсь, у нас тут зимние вечера дли-инные…

Договорить я ему не даю, бросаюсь вперёд, стягивая в кулак воротник его куртки:

— Слушай ты, ушлёпок конченый, повторяю для глухих — Вику не трогать.

— Руки убрал, — судя по ненормальному взгляду, дружок хорошо под чем-то. — Так-то я тоже по морде навалять могу, я же шваль, забыл? Или как вы там меня с ней называете?

Чувствую, как сзади почти вплотную подходят трое.

Место тут малолюдное — никого, справа пустынная дорога, по которой в лучшем случае в час две развалюхи проезжают, слева полуразвалившиеся нежилые бараки, обитающим в которых бомжам ни до чего нет дела. Идеальное место для местячковых разборок.

— Ну что, руки уберёшь по-хорошему или как? — ухмыляется ублюдок.

— Четверо на одного, да? — тоже ухмыляюсь.

— Не знаю как у вас, но у нас тут свои принципы — один за всех.

— Тогда, ребята, вынужден откланяться, я же не идиот. Вон вы все какие… — аккуратно отпускаю воротник его куртки и, разгладив ладонью складки, добавляю: — Муд*ки.

Ликвидирую локтем в "солнышко" того, что справа, так же локтем в кадык устраняю левого. Пока те хрипят и корчатся в стороне, Самбуров бросается на амбразуру, но и ему мне удаётся удачно зарядить ударом головы в челюсть.

— На физкультуру надо было ходить чаще, дебилы. И ещё раз о Вике, — делаю два шага вперёд, подойдя почти вплотную к Рустаму: — К ней не подходи. Иначе я приеду и всем вам будет полный пи…

И в этот момент что-то тяжёлое обрушивается мне на голову, от чего я заваливаюсь на бок словно мешок с навозом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Перед глазами всё плывёт, дыхание забилось где-то в глотке. Пытаюсь подняться — но не успеваю, по почкам прилетает увесистый удар. А потом ещё.

И ещё…

Часть 32

Вика

Ненавижу эту дурацкую работу!

Если раньше я ходила туда не только чтобы подзаработать, но и развлечься — поболтать с девчонками, сплетни послушать, то сейчас словно в очередной раз наступило неожиданное прозрение. Какое же быдло меня окружало всё это время! Ведь половина из них даже двух слов связать не может, интересы разве что побухать, потусоваться у кого-нибудь "на хате", пообсуждать, кто с кем и… всё.

Сегодня мой выходной, но Маринка попросила выйти вместо неё на пару часов, и как бы мне этого не не хотелось, но пришлось согласиться. Потому что она меня выручала кучу раз.

Впрочем, как и подставляла.

Подвожу глаза чёрным карандашом и кошусь на настенные часы — Саши нет весь день. Понятия не имею, где он, но в голову лезут исключительно плохие мысли. Что он поехал к своей бывшей, или встретился с той толстозадой из клуба, или вообще успел подцепить новую.

Саша здесь в городке — свежая кровь, он него за версту веет "нездешним", а вырваться отсюда мечтают все. Тем более в Москву! Тем более с таким, как он. Не олигарх, конечно, но с ним можно быть уверенной точно, что в обиду он тебя не даст и не кинет при первых же проблемах — проверено.

Снова смотрю на время, стрелки неумолимо отсчитывают минуты до ухода на работу, а его всё нет…

Позвонить… позвонить можно, но ужасно не хочется ему надоедать — он точно не тот мужчина, который потерпит контроль. В армии — да, но точно не в жизни.

А ревность тем временем подтачивает, телефон манит всё больше.

Спокойствие, Вика, успокойся. Мало ли какие у него могли возникнуть дела… в этой долбаной забытой и богом и чёртом дыре!

Хочу я этого или нет, но фантазия не видит берегов подбрасывая новые варианты — один хуже другого.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Он точно ведь с какой-то тёлкой! Не может быть иных причин такого долгого его молчаливого отсутствия.

Я ненавижу себя за эту проклятую и скорее всего беспочвенную ревность, но ничего не могу с собой поделать. Я влюбилась в него. Вот так быстро и до слепого отчаяния сильно. И я не собираюсь сидеть и наблюдать, как какая-то овца уводит моего мужчину прямо из-под моего носа!

Забив на данные самой себе слова не быть прилипалой, на гордость, забив вообще на всё хватаю мобильный и быстро нахожу в списке контактов его номер.

"Абонент не отвечает или временно недоступен, попробуйте позвонить позднее"

А почему у мужчин чаще всего не отвечает абонент? Батарейка села? Был в "слепой" зоне?! Чёрта-с два!

В памяти словно калейдоскоп всплывают фрагменты: его поцелуй с бывшей женой за окном кафе; воркование с той ржущей словно лошадь бабой; неподдельный интерес Катьки. Да даже Самсонова губу раскатала, хотя ни разу его не видела!

Я настроена крайне враждебно, хочется рвать и метать и единственная мысль — увижу, пошлю куда подальше. Невозможно каждый раз сжирать себя мыслями, что он там с кем-то… Я же свихнусь так от ревности!

Только собираюсь набрать его номер снова, как слышу скрип входной двери, тяжёлые шаги. А затем тишина… Нет, не тишина. Как будто… вошёл и затаился.

Что за?..

Оставляю телефон в покое и осторожно выглядываю в коридор, а там…

— Боже, Саш!

Это единственное, что я могу произнести, потому что увиденное просто шокирует: его лицо в крови — скулы, нос, губы. Одежда тоже заляпана пятнами бурой крови и грязи.

— Что… Что с тобой произошло?

— Порезался, когда брился, — улыбается, и быстрым, но осторожным движением трогает пальцами запёкшуюся на губах кровь. — Нормально всё, сейчас умоюсь, буду как новый.

— Да ты весь в крови!

— Это из носа. Ничего страшного, говорю, кажется, он даже не сломан.

— Кажется?! — ужасаюсь, и только потом до меня доходит, что я до сих пор стою словно истукан. Надо же что-то делать, как-то ему помочь в конце концов!

Быстро стягиваю толстовку и, отбросив её в сторону, осторожно обнимаю его чуть дрожащей рукой за талию. А он при этом смотрит на меня как-то… настороженно, словно на не совсем нормальную.

— Вик, ты чего это делаешь?

— Как это? Помогу тебе дойти до комнаты! Тебе надо прилечь!

— По-твоему, я не в состоянии самостоятельно передвигать ногами? — немного раздражённо движением плеча избавляется от моей поддержки и шагает к ванной.

У него что-то болит, это видно, но он настоящий мужчина делает вид, что всё в ажуре. И почему-то я более чем уверена, что это не бравада для меня — он вообще такой по жизни, упёртый.

— Ты подрался с кем-то, да?

— Поскользнулся и упал.

— На чей-то кулак?

— Чайник поставь, ладно? Я быстро, — снова выдавливает улыбку и, подбадривающе подмигнув, скрывается в ванной.

В какой-то прострации продолжаю стоять и смотреть ему вслед, молясь только об одном — главное, чтобы он никого не убил.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Часть 33

Саша

— Чай готов? — стараясь не хромать, захожу на кухню, Вика подскакивает с места и изучающе смотрит на моё лицо, ищет, наверное, следы кровавой бойни. Но их практически нет — переносица рассечена и губа, а в общем и целом вид довольно годный. Правда, нос болит дико, наверное, придётся всё-таки сделать снимок.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Вот, я всё приготовила, — ставит на стол наполненную кружку, сахарницу, не переставая "изучать": — Ты как?

— Да нормально, — садясь, ощущаю, что почкам тоже пришлось несладко.

Обхватываю ручку чашки и замечаю, что Вика теперь не отрываясь смотрит на мои покрытые свежими ссадинами костяшки пальцев. Чёрт, кажется, байку о том, что "шёл, поскользнулся, упал, гипс" придётся всё-таки приберечь для кого-то более наивного. Её так просто не проведёшь, вон смотрит как внимательно. Ей бы следаком стать, характера хватит.