Лепрозорий (СИ) - Ариса Вайа

— Чего стоишь?! Беги! — закричала, выискивая второго ящера.

— Сзади! — завопила Ева, сжимаясь в комок и закрывая уши.

Люция обернулась. Обманул. Кинулся к Еве, а позвал подмогу: перед ней стояло три ящерицы-мечника. Фурия бросила копье и кинулась между яиц, на ходу защелкивая болт в арбалет. Ящеры — за ней.

— Черт! Черт! Черт! — кусала губы Люция. Чешую не прострелишь, самое нежное место — горло, но в него попробуй попади. Обернулась, от ящеров ее отделяли считанные метры.

И она не нашла ничего лучше, чем выстрелить в яйцо позади. Стрела прошла его насквозь, скорлупа треснула и поползла, наружу хлынула слизь. Ящеры в ужасе загалдели и бросились ловить выскальзывающего эмбриона. А Люция кинулась к ним. Прикладом арбалета ударила одного в морду и выхватила острый палаш из его лап. Тут же, не медля, рубанула им горло от груди до челюсти. Развернулась, переступая через падающее тело. Клинок оказался чересчур неудобным, рассчитанным на пальцы, способные обхватить толстую рукоять, и тяжелым. Но выбора не было.

Ящерицы зашипели и ринулись на нее. Она бросилась прочь, на ходу рассекая палашом яйца, и поток слизи и не родившихся змей обрушился на ящеров.

Ева визжала, заткнув уши. Люция свернула между яиц и оказалась прямо перед ней.

— Замолчи! — зашипела, загораживая ее спиной от воинов.

Паучиха старательно заткнула себе рот рукой, не переставая кричать, и попятилась, запутываясь в сене. Люция сражалась, не особо церемонясь — в ход шли ноги, локти, лоб. Она, несмотря на немалый рост, умела пользоваться собственным телом. Била длинными ногами по коленям, добивала рубящими ударами палаша. Отмахиваясь от нее, ящерицы сами рушили драгоценные яйца и отвлекались на каждого эмбриона, нечленораздельно вереща. А она, по колено в слизи, била их в спины. Они шипели, раненные и испуганные. Кидались бежать, но фурия нагоняла. Рубила, оглушала, толкала. Пока все не рухнули замертво.

— Ну и чего было орать? — рыкнула Люция Еве, вытирая со лба зеленую слизь. Грязная, мокрая, отвратно пахнущая.

А Ева рыдала, полулежа посреди полусотни разбитых яиц. Залитая желто-зеленой жижей по самую шею.

Дверь распахнулась, и на пороге показалась Мерт. Она еще не видела, что произошло, и только раздраженно беседовала с кем-то позади нее.

— Кофолю ше, я нишефо не снаю, — возмущалась она, и погремушка на кончике хвоста угрожающе дрожала. — Нет тут фашей Люцифелы, неушели не ясно? Откута ей стесь фсяться?

Заползла, покачивая бедрами, свернула хвост в несколько спиралей, и, наконец, повернулась.

— Поше. Поше мой, — ее голос задрожал, она обхватила чешуйчатыми руками виски. — Мои тетки, мои малышки…

— Я выполняю приказ, прекратите театр и просто покажите мне инкубатор, — огрызнулась Алиса, проходя вслед за царицей змей. И замерла, увидев рыжеволосую женщину с ребенком. Узнала.

Люция схватила Еву в охапку и кинулась в дальнюю дверь, на ходу побросав мечи.

Ева болтыхалась у нее на плече, прижавшись щекой к прикладу арбалета, и смотрела, как сцепились двухметровая змея и юркая ящерица с извитым клинком.

- Эта ты ее сюта плифела, ты! Специально! Штопы меня потстафить! – шипела змея, яростно постукивая погремушкой. – Улотина! Тепе никокта не пыть настоящей ящелицей! Ты шалкое потопие, плихфостень ястлепа!

- Я вам не верю, - огрызнулась Алиса, снимая с пояса извитый меч. - Вы не пускали меня сюда. И обманули генерала.

- Исса тепя мои тетишки мелтфы! – взвыла змея, поднимая тело в стойку, мазнула языком по губам и зашипела.

От броска гадюки Алиса отскочила, занесла клинок и одним махом опустила на торс Мерт. Лезвие взрезало хребет, отрубив хвост. Ящерице залило кровью сапоги, но она быстро подвязала меч к бедру и, перемахнув через тело, бросилась в погоню.

***

Люция кралась по болотам, одной рукой сжимая нож, а второй придерживая Еву. Та плотно стиснула зубы, чтобы даже звука не издать. Все снова шло по кругу — побег, охотницы во главе с Алисой. Вместо леса болото, выдающее каждое движение, и само-по-себе представляющее угрозу. Пока вода не доходила маршалу выше груди, но она знала: может быть все, что угодно. И такие же водовороты, ведущие в канализацию, и трясина. Металась меж черных деревьев, чувствуя, как сильно напрягаются ноги в густой от ряски воде. Различала тихие команды охотниц, удары мачете.

Голос Алисы послышался совсем рядом, и Люция присела, погрузившись в мутную воду. Ева зажмурилась и задержала дыхание, послушно ныряя следом. Фурия прикрыла рыжие волосы ядовито-зеленой травой. Глава охотниц подошла совсем близко, выглянула из-за ближайших зарослей, огляделась. Люции даже показалось, что она заметила ее.

— Пусто! — крикнула охотница через плечо, разворачиваясь.

Люция как можно тише вынырнула, оставшись в воде по шею, и услышала, что охотницы удаляются в левую часть болот. Алиса пошла за ними, оглянулась несколько раз, словно проверяя. Прошептала что-то одними губами, Люция едва различила «Беги», и скрылась в зарослях.

Удача или блажь? Плевать. Люция обернулась, разглядела в зарослях вход в подземелье — два ряда бирюзовых столбов в золотых узорах. Если от них пойти направо, то за несколько часов можно вернуться в округ ангелов. Там на окраине была деревня, можно взять обычную лошадь. Дальше по лесам снова в округ муравьев, а там до Инпу через округ Ос рукой подать. Нужно только добежать.

Люция вскочила, перекинула едва живую от страха паучиху через шею, придержав по рукам и ногам, и побежала. В голове билась всего одна мысль — «Боже, лишь бы не ловушка!».

#10. Пленница прошлого

Слишком много ощущений пронизывало тело, Люция даже стала их различать. Ноющий от голода живот, высохшая носоглотка, зудящие мышцы и скатывающаяся на изгибах тела грязь вперемешку с потом. Больше всего хотелось пить. И, завидев издалека конюшню, гарпия едва не прослезилась.

Ева крепко спала, сцепив длинные пальцы на шее Люции. Она мужественно продержалась весь вечер и ночь на болотах, но к утру сдалась и тихо засопела. Даже не заметила, как Хэбиные болота сменились полями и лесами.

У конюшни стояли стреноженные лошади, ютились от жаркого солнца под навесом. Люция стащила паучиху, кинула ее в сено и бросилась к лошадям. Распихала упрямые морды и окунулась лицом в поилку, умылась, напилась и закашлялась. Много пить нельзя, так и простыть легко. А простуженные маршалы долго не живут.

Люция развернулась и села, опершись спиной о корыто, задрала голову и дала себе вволю отдышаться. Сердце колотилось как бешеное, желудок запел китом. От тяжелого запаха лошадей и навоза становилось дурно. Она подобрала ноги и уткнулась лбом в колени. Форма уже высохла — грязными зелеными потеками со следами ряски. Сапоги промокли и, должно быть, натерли ноги. Люция разулась, размотала старые портянки. Мышцы плюсны горели, над пяткой сочилась лопнувшая мозоль, перетянутые сосуды посинели, но несильно. Слишком торопилась, переобуваясь на болотах. Гарпия привычными движениями прощупала стопу — кости целы, сухожилия не порваны, кожа не слезла. Только пальцы холодноваты, но это не беда. Вдохнула, выдохнула, разминая ноги, и вытянула их, давая отдохнуть. Ничего, бывало и хуже.