Теща ищет себе зятя - Арина Ларина

– Я же не собачка декоративная, чтобы меня вывозили, а я зависела от хозяина, – поделилась она с Ларисой.

– Ну и дура, – усмехнулась подруга. – Позволь мужчине сделать тебе приятное, и он будет счастлив. Чем дольше он маячит в твоей жизни, тем реже делает что-то хорошее. Со временем ты уже и сама захочешь, да будет поздно.

– Ой, Ларис, проблема не в этом. Он вообще про отдых даже не заговаривает.

– Ну, подожди. Может, он тебя зимой в Куршевель повезет. На санках кататься.

– Кошмар какой, – искренне расстроилась Вероника. – А я хочу сейчас и на море, а не зимой в сугробы. Я ему даже намекала. А он то ли не понимает, то ли боится, что я хочу за его счет на курорт смотаться.

– Отличное начало, – округлила глаза Барабанова. – Особенно мне понравилось про «боится». Зачем тебе такой жмот? Боится он! Держите меня четверо! Да он мечтать об этом должен. Мужчина, который пытается сэкономить на девушке, потом станет с упоением экономить на жене. А это неправильная схема. Жена должна уметь экономить. А мужчина должен быть щедрым, как арабский шейх.

– Ну, тогда он и богатым должен быть, как шейх, – заметила Вероника. – А у шейхов и жен много. Не вариант.

– Донецкая! В нашей жизни все вариант. Никогда ни от чего не надо отказываться. И вообще, если он не понимает намеков, скажи прямым текстом. Тоже мне проблема. Учись общаться с мужчинами так, чтобы тебе было удобно жить. Как я.

– Ну-ну. То-то тебе удобно жить, и вокруг тебя куча мужиков, – усмехнулась Вероника. – Если всем правду-матку в лоб лепить, то помрешь старой девой.

– А я не помру старой девой, – мечтательно расплылась в улыбке Лариса. – Я теперь решила выйти замуж за яхтсмена. В смысле, за владельца яхты. И станем мы с ним бороздить океаны, объедем весь мир. Я буду загорелая, красивая…

– А где ты его возьмешь?

– Где? В яхт-клубе, конечно! – пожала тощими плечиками Барабанова.

– Ну, предположим…

– Ника, не начинай! Ты вечно все усложняешь и портишь. Под лежачий камень вода не течет. Глаза боятся – руки делают. Это народная мудрость. Не надо меня тормозить. Я хотя бы что-то делаю, чтобы изменить свою жизнь. А ты плывешь по течению, и тебя, как не скажу что, прибивает то к одному, то к другому берегу. Нужно самой рулить и грести, а не колыхаться там, куда принесло. Вот сейчас ты рада, что у тебя есть Егор. Но я могу тебе напомнить, что точно так же ты раньше радовалась другим. Сначала пытаешься не видеть их недостатки, потом оправдываешь их, а вскоре разочаровываешься. Ищи сама, выбирай, а не позволяй мужчинам выбирать тебя. Это скучно и бесперспективно.

– А яхтсмен – перспективно? – усмехнулась Вероника.

– Да. В моральном плане. К тому же и материальный момент учтен. Если у мужчины есть яхта, то он явно не бедный.

– Лариса, ты допускаешь, что олигарх не станет до пенсии плавать по морям? Он же должен зарабатывать деньги. Бизнес – такое дело, с которого так просто не спрыгнешь. У них яхты типа хобби и понтов: у кого больше. А настоящий яхтсмен – бородат, немыт и помешан на путешествиях. Мытые, бритые и красиво причесанные только в рекламе. А если он просто чокнутый, который продал квартиру, чтобы остаток жизни бороться с морской болезнью и тошнить за борт?

– Тогда мне с ним будет нескучно, – возразила Барабанова. – А ты зануда. Жизнь надо прожить ярко, а не ползти гусеницей по задворкам, боясь, что тебя раздавят. Кто не ищет, тот не найдет!

– Приключений на свою пятую точку, – раздраженно добавила Вероника.

Спорить с Ларисой было бессмысленно. Любые логические доводы и выкладки разбивались о ее неугасимый энтузиазм и экзальтированность.

Мама вернулась «с пленэра» раздосадованная и мрачная.

То, что настроение у родительницы ниже нормы, можно было понять уже по грохоту в коридоре и сердитому бормотанию на тему духоты в квартире и пыли на поверхности.

– Опять небось все выходные где-то бегала, – сурово проговорила Светлана Петровна. – Надеюсь, не с этим липовым воротилой бизнеса, который в именах путается.

– Ни в чем он не путается, – заступилась за кавалера Вероника. – Егор не липовый.

– Я тебе больше скажу! Он еще и не Егор. Смотри, допрыгаешься. Поедешь к нему в общежитие куковать. Я этого прохвоста здесь видеть не желаю. А ты вот живешь на всем готовом, избалованная и изнеженная, и нормальной жизни не видела. И что такое общежитие – не представляешь. Это будет страшнее любого ночного кошмара. Прибежишь обратно и станешь вспоминать, как мать тебя предупреждала!

Она уперлась торжествующе-скорбным взглядом поверх Вероникиной головы, вероятно переживая сцену дочернего покаяния в лицах.

– Что, опять все плохо? – сочувственно вздохнула Ника.

– И не спрашивай. Этот старый гриб был джентльменом ровно до момента пересечения границы города.

– Приставал?

– Если бы! Оказывается, в его представлении идеальная женщина – это баба с граблями и лопатой, вскапывающая огород. А слабой она должна быть для того, чтобы покорно пахать у него на хозяйстве и не сопротивляться. Уходи, говорит, со своей фабрики, все равно копейки платят. Заживем, будут свои огурчики-помидорчики, скотинку заведем! Фермер хренов!

– Это у тебя зарплата «копейки»? – воскликнула Ника.

– Ну, я ему не сказала, кем работаю. Разве в этом дело? Он же стихи читал! На природу звал. Природа – это когда закаты-рассветы, птички поют, зелень вокруг, а не огород! Не теплица его трухлявая! И не туалет во дворе! У меня купальник за пятьсот долларов! Эксклюзивный! Представляешь, я в парео и купальнике – с тяпкой на огороде! Да еще в шляпке и сарафане от Гуччи. Да там даже мухи в обморок попадали бы.

– Прынц с сюрпризом оказался, – пробормотала Вероника.

– Оказался? Мужики все с сюрпризом. И с прибабахом. На них никогда нельзя рассчитывать. Надо жить так, чтобы не зависеть от этих недочеловеков ни морально, ни физически. Кстати, тебя это в первую очередь касается. Вся жизнь впереди, а ты уже наошибалась. Запомни: нет никакой любви. Есть лишь калькуляция плюсов и минусов, итогом которой и будет выбор партнера.

– Я учту, – кивнула Вероника. – Давай чай пить. Расскажешь про своего садовода. Хоть посмеемся.

– Да, – печально вздохнула мама. – Только посмеяться и осталось. Это в молодости живешь и надеешься на большое и светлое чувство, а в зрелом возрасте покатываешься от хохота, вспоминая свои мечты и анализируя действительность. Кстати, дурам живется легче. Они меньше видят и крепче спят.

– Тогда предлагаю выпить за то, что мы не дуры, – намекнула Ника, потрясая у родительницы перед носом чайными пакетиками. – Лучше спать плохо, зато ворочаться гордо.

– Это ты пока так говоришь. А с возрастом, может, и передумаешь. – Светлана Петровна раздраженно пнула баул с кокетливыми тряпочками, которые возила в область, надеясь потрясти своей красотой нового кавалера. – Кто их разберет, мужиков этих, что им надо?