Амалия и Белое видение - Мастер Чэнь

Поскольку одежда господина Макларена после этого инцидента оказалась испорчена содержимым брошенных в него тарелок с едой, под предлогом необходимости вымыться он и госпожа де Суза поднялись наверх, в бывшие комнаты для частных свиданий, где провели вместе более двух часов. После чего господин Макларен переоделся в индийскую курта-пижаму, купленную на средства госпожи де Суза. В этой же неуместной одежде его видели на следующий вечер в бальной зале отеля «Раннимед» танцующим с госпожой де Суза (комментариев здесь, как и в случае с Флэннаганом, не последовало).

Далее же из показаний госпожи де Суза следует, что в последний раз она видела господина Макларена после вышеупомянутых танцев «у ворот отеля», до которых он якобы ее провожал. Однако через некоторое время после описываемых событий полицией был зарегистрирован угон из двора того же отеля автомобиля марки «хадсон», принадлежащего главе городского суда г-ну Спрулю. Есть свидетели, утверждающие, что похожий автомобиль выехал из двора «Раннимеда» в спешке, за рулем и на пассажирском сиденье находились англичанин и молодая женщина, последняя управляла автомобилем. Англичанин же выкрикивал слова, примерно напоминающие «здравствуй, дедушка». Именно после этого господина Макларена не видели более нигде. В отеле он не ночевал. Что госпожа де Суза может сказать по этому поводу?

Чтобы вывести меня из себя, хватит и двух «де Суза». Здесь их было гораздо больше.

— Господин инспектор, — сказала я. — Поскольку вы так любезны, что обращаетесь ко мне официально, то прошу повторить: госпожа де Соза, с ударением на первом слоге. А еще точнее — Амалия Родригез Гонсалвеш Мафалда де Албукерке де Соза.

— Родригез Гонсалвеш… — споткнулся щенок из Сингапура, и лицо его стало красным.

Я подумала, что на теннисном корте сделала бы из него тряпку за два сета. И пожалела, что сгоряча присвоила себе имя захватившего в свое время Малакку Афонсо де Албукерке, к которому не имела никакого отношения. И без него бы обошлось.

— Благодарю вас за хорошую попытку. Обвинение в похищении автомобиля серьезно, но вы уверены, что ваши свидетели опознают в этих неизвестных мне двух людях именно меня?

Ярборо все-таки отпил здоровенный глоток моей воды — она ему была очень нужна.

— Далее, — продолжала я, — не скрываю, что провела вместе с господином Маклареном немало приятных часов. И что меня безумно тревожит его отсутствие в отеле, то, что он не звонил мне уже в течение нескольких дней. Я не могу не связывать это с творящимися в городе убийствами англичан, пресечь которые полиция бессильна. Но, исключая сомнительное обвинение в угоне, мне неясно, в чем еще состоит мое преступление.

— Растянувшийся на несколько дней безобразный дебош и оскорбление общественной нравственности, — отчеканил юноша. — Это для начала. А далее — я хотел бы официально предложить вам сотрудничать с полицией, предоставив ей имеющуюся, возможно, у вас информацию о местонахождении сотрудника полиции Бенгалии господина Макларена. Или — его тела. И имейте в виду, что речь идет о событии чрезвычайном, которое полиция Стрейтс-Сеттлментс расследует всеми, я подчеркиваю — всеми имеющимися у нее силами. Речь идет о жизни британского подданного. Вы были фактически последней, кто его видел.

— Отлично. Значит, мне грозит тюрьма, а до нее — судебный процесс. Или не тюрьма, а наказание раттановой тростью?

— Вы отлично знаете, что телесные наказания в отношении женщин в колонии не практикуются, — отчеканил сингапурец.

— Изумительно. Итак, тюрьма или штраф. Почему бы мне не позаботиться об адвокате. Может быть, через свои связи я привлеку члена законодательного совета Абдула Кадера? Но не исключается и такой известный в городе адвокат, как господин Конаген. Он, без сомнения, задаст на слушаниях вопрос: что сделала полиция Пенанга для того, чтобы защитить британских подданных, которые были убиты в последние дни? Ведь процесс связан именно с этой проблемой, не так ли? Четыре британца, принадлежавших к самой же полиции, хочу вам напомнить. Не найден ни один виновный. И так же, без сомнения, репортеры местных газет, в том числе сингапурских, с интересом будут следить за ходом дела. Наконец, последнее. Я не держу господина Макларена в заточении в своем подвале или любых иных подвалах города — да их здесь и нет, поскольку иначе они затапливались бы водой в сезон дождей. Но я крайне озабочена вопросом его жизни и безопасности. В этом у вас не должно быть никаких сомнений.

Сингапурский щенок молча смотрел на меня, сожалея о моей судьбе.

— Это все, — сообщила я ему.

Внизу меня ждали новости о том, что кабаре ждет проверка штата на предмет венерических болезней. И некоторые люди размышляют, не потребовать ли расчета.

Тут я поняла, что позже наверняка предстоит допрос Мартины и Мануэла.

Впрочем, новости о венерических болезнях мне были переданы шепотом, под звуки клавиш и краткое кваканье саксофона. Магда работала с филиппинцами.

— Эл Джолсон? «Солнечный мальчик»? Это все же слишком. Он гомосексуалист, вот он кто, — сказала в паузе Магда, держась за спинку стула и делая страшные глаза. — Даже я, старая боевая лошадь, смущаюсь, когда это слышу — где он начинает, под звуки скрипки, попросту рыдать взахлеб по своему мальчику. И вообще, давайте делать что-то повеселее. Мы живем в безмятежный век. У нас в Чикаго даже из «Старой реки» сделали танцевальный номер. Вы к словам прислушайтесь — уй-юй какая тоска. «Я устал от жизни, но боюсь смерти — а Старая река так и течет себе вдаль». Так, мальчики, сейчас вы попробуете сыграть это под клавиши, для разгона, играйте без перерыва, пока не станет противно, а я буду слушать сверху.

Магда взяла меня под руку и повела обратно, вверх по лестнице, болтая по дороге о том, что пора нанять факиров и дрессировщиков питонов, для заполнения паузы.

— Я уже знаю, кто у тебя тут был, моя дорогая, — сказала мне Магда. — Не хочется искать себе работу заново. Поэтому я не против, чтобы меня проверили на какой-нибудь там льюис. Ну, и на гонорею — что-то услышишь о себе новенькое.

— Это был настоящий британский мужчина, — постепенно отходя, сказала я. — Из тех, которые произносят слово «местный» так, что сразу определяешь оттенки кожи несчастного.

— Настоящий мужчина? — удивилась Магда. — По моим понятиям, это тот, при мысли о котором у женщины не возникает вопроса: «Не слишком ли быстро я ему дала?» Что, я сегодня чрезмерно цинична? Амалия, но сейчас иной век. Прошлый — это когда девушка смущалась и должна была ждать, когда возлюбленный в ключевой момент стащит с нее панталоны. Наш век — это когда она размышляет над тем, должна ли теперь она стаскивать их с возлюбленного, или это все еще его привилегия. А насчет оттенков кожи… Я дважды спала с неграми. То есть не два раза, больше, но с двумя разными неграми. Один из них делал с тромбоном такое, что… Так вот, с тем негром я повторила бы что угодно, с тромбоном и без, а с этим белобрысым сингапурцем — ничего и никогда. Так, я тебя хорошо развеселила? А теперь вопрос: у тебя неприятности? Это из-за того шестифутового британского юноши, про которого тут мне рассказывают официанты?

Я молчала. Потом, вздохнув, решила признаться:

— Неважно, сколько в нем футов. И кто тебе о нем рассказывает, кстати. Он исчез. Ты знаешь, что творится в городе. Убивают и так далее. Я главная подозреваемая в том, что то ли скрыла его, то ли закопала где-то его тело.

— Он в безопасности? — мгновенно отозвалась Магда. И некоторое время мы смотрели друг другу в глаза.

— Я бы сделала что угодно, чтобы его не нашли никакие убийцы, — ответила, наконец, я.

— А, ну это же отлично, — блеснула глазами Магда. — А что касается полиции — а на что у нас есть некто Лайонелл Стайн, который, между прочим, заместитель главы этой самой полиции? Вот же он сидел за тем столиком в углу, когда была премьера у Лима, и чувствовал себя хорошо. Ну-ка, вот что, моя дорогая, — мы со Стайном иногда боремся с волной в клубе пловцов. Видишь, какие у меня руки благодаря этому? И не все же ему ходить к нам на саксофон по ночам, пусть принесет пользу. А приведу-ка я его к тебе, поговорить. Собственно, это он сам намекал — но чего же тут удивительного. Лучше он, чем всякая мелкая шпана.

— Да почему бы и нет, — согласилась я. Размышляя при этом насчет Магды, Элистера, их объятий и музыки на пароходе.

…И только когда Магда спустилась вниз, и голос ее саксофона скрепил вместе нетвердый ансамбль филиппинцев, я упала в кресло и начала приходить в себя.

Потому что теперь я точно знала: он жив, и все получилось отлично.

«Мой мальчик», — прошептала я, и у меня задрожал подбородок от счастливых слез.

10. Амалия де Соза против британской империи

Герцогиня Бедфордская вместе с капитаном Барнаби приземлилась в Кройдоне на следующий день. Англия ликовала, хотя множество народу недоуменно приподнимало брови: какого черта этой паре вообще понадобилось нестись в Индию с такой скоростью?