Семеро с Голгофы - Энтони Бучер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Уставший как собака, Мартин тем не менее без колебаний отправился к доктору Эшвину. Не говоря ни слова, он рухнул на стул и с благодарностью принял от хозяина заблаговременно наполненный бокал виски.
– Выглядите уставшим, – заметил доктор Эшвин.
– Ваша любовь к констатации очевидного известна, но это уж даже для вас слишком. – Мартин залпом опорожнил бокал, закурил сигарету и полуприкрыл глаза.
– Извините, что беспокою, когда у вас и без того масса дел, – продолжал Эшвин, – но, видите ли, я все думаю и думаю про убийство. Вы сами, мистер Лэм, втянули меня, и чувство у меня сейчас такое, будто я должен предложить бокал виски трезвеннику, испытывающему скрытую склонность к алкоголизму. Вы меня испортили.
– Mea culpa[48], – вздохнул Мартин.
– Если не считать обычных учебных занятий, сейчас я особенно ничем не занят, что радует. Былые занятия переводом практически оставил, ибо на санскрите не осталось ничего из того, что, с одной стороны, было бы достойно перевода, а с другой – соответствовало моим возможностям. Таким образом и получилось, что проблема убийства открыла мне поле для работы, и теперь я уж и остановиться не могу.
Эшвин замолчал, и Мартин устало промычал нечто похожее на вопрос.
– Вы, наверное, удивлены, отчего я так настойчиво приглашал вас зайти сегодня. Видите ли, мне нужны факты, факты, связанные с людьми, и я надеюсь, вы можете мне в этом смысле помочь.
– «Кто есть кто в Беркли, или Свод занимательных фактов в помощь туристу». Давайте, спрашивайте. – Мартин уселся поудобнее.
– Вы должны извинить меня, – закончил вступление Эшвин, – если я, следуя методе Сократа, использую вас в качестве соучастника своих рассуждений. Иными словами, мне нужен э-э… свой доктор Ватсон.
– Кукла-марионетка, – поправил Мартин.
– Ваши переходы от языка восемнадцатого века, мистер Лэм, к языку театральной периодики, вроде журнала «Вэрайети», который вы мне однажды показывали, не перестают меня поражать. Ладно, продолжим. Насколько я понимаю, во время нашей последней встречи мы сошлись на том, что доктор Шедель стал, по всей вероятности, несчастной жертвой ошибки. Такая версия все еще кажется вам правдоподобной?
– Вполне. И Алексу тоже. Ваша аргументация произвела на него сильное впечатление, и он даже затеял с Полом спор по этому поводу.
– Ах, вот как? – Доктор Эшвин не скрывал заинтересованности. – Выходит, мистер Леннокс не находит мои доводы убедительными?
– Ни в малейшей степени.
– Вот-вот, мистер Лэм, это как раз хороший пример того, в чем я рассчитываю на вашу помощь. Но вернемся пока к нашей логической цепочке. Если доктор Шедель действительно был убит по ошибке, то возникает естественный вопрос: а кто же в действительности должен был стать жертвой? Если мы это узнаем, найти убийцу будет гораздо проще.
На мой взгляд, есть три возможных объяснения ошибки. Пойдем шаг за шагом и просто их перечислим. Первое. Убийца, давно задумавший расправиться со своей жертвой, случайно сталкивается с доктором Шеделем, выходящим из дома мисс Вуд, и делает свое дело прямо на месте. Второе. Убийца тайно следует за жертвой, выбирая наилучшее место, чтобы нанести удар; но ночные блуждания жертвы случайно пересекаются с прогулочными маршрутами доктора Шеделя, и убийца начинает преследовать не того человека. Третье. Убийца поджидает жертву в укрытии, рядом с домом мисс Вуд. Я что-нибудь упустил?
– Да нет как будто, – не мог не признать Мартин. – Иное дело, что я могу оспорить любую из предложенных вами версий. Насколько я понимаю, это от меня и ожидается?
– Слушаю, – с готовностью откликнулся доктор Эшвин.
– Ну что ж… Что касается пункта первого, то ситуация представляется крайне маловероятной. Согласен, в темноте доктора Шеделя можно спутать с кем угодно, вид у него совершенно обычный, но только в том случае, если у вас есть определенная причина считать его кем-то другим – например, нужным вам человеком, о котором вы знаете, что он должен оказаться именно в это время именно в этом месте. Так что случайное столкновение исключается.
– Верно, – кивнул Эшвин, – и такое же возражение, как видите, может быть выдвинуто против версии номер два. Если убийца случайно сбился с пути, не пустит в ход оружие, если только доктор Шедель не сделал чего-то такого, что сделал бы нужный ему человек.
– Иными словами, – прервал его Мартин, – ведете вы к следующему: убийца, кем бы он ни оказался, именно намеченную жертву предполагал увидеть выходящей из дома Синтии в этот час.
– Совершенно верно. Теперь вам должно быть понятно, мистер Лэм, о чем мне хотелось расспросить вас. Кто, с вашей точки зрения, мог бы удовлетворять этому условию и в то же время походить в достаточной мере на доктора Шеделя?
– Давайте прикинем… – Мартин задумался. – Конечно, из мужчин чаще всего навещает Синтию Алекс Брюс. Рост у него примерно тот же, что и у Шеделя. Больше того, Курт сказал мне, что, увидев дядю выходящим от Синтии, в первый момент принял его за Алекса. – Доктор Эшвин взял это имя на заметку. – Регулярно к ней из мужчин больше никто не ходит, а так – многие из нас заскакивают, даже в поздний час. Если не ошибаюсь, ростом Пол Леннокс даже больше доктора Шеделя, нежели Алекс. Они с Синтией не так-то уж и близки, но… – Мартин оборвал себя на полуслове. Он совершенно забыл сцену на балконе и случайные признания Синтии. Теперь все это вернулось в его сознание, столь внезапно, сколь и властно.
– Продолжайте. – Доктор Эшвин держал карандаш наготове. – Кто еще?
– Есть несколько человек – но все они не подходят по росту. Уортинг слишком мал, да к тому же едва знаком с Синтией. Курт и Чак оба долговязые и широкоплечие. Борицын тоже высок и худощав. Ну, конечно, остаюсь еще я…
– Мистер Лэм, – с упреком проговорил Эшвин, – не такой уж я пурист и ваши лингвистические упражнения готов принять. Но не принимаю, не принимаю решительно вашу привычку непременно самому втягиваться во все переделки. Тем не менее надо, наверное, и ваше имя вписать. – Что он неохотно и сделал.
– Правда, есть одно обстоятельство, – упрямо гнул свое Мартин, – свидетельствующее против меня. Я не ношу шляпу. Доктор Шедель носил. Пол и Алекс тоже
