Красная Шапочка - Александр Иванович Красильников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Федосья Федоровна ходила по полю и каждую минуту спрашивала то у одного, то у другого:
— Кашляешь… Наверно, замерз, Юра!.. Солин, не холодно тебе?
— Не-э, — шмыгал носом Солин.
Ему что, он привычный. И Сапунов тоже привычный, Они закаленные. А девочки совсем продрогли.
— Вы побегайте маленько, побегайте, — советовала Федосья Федоровна.
А только если все время бегать, кто ж колоски собирать будет? Это же для фронта, для победы.
И сейчас перед глазами большущее до горизонта поле скошенной пшеницы, кочковатая земля пашни под ногами, щетина стерни, уже не рыжей, какая она бывает сразу после как скосят пшеницу, а поблеклая, посеревшая, под стать осеннему пасмурному дню. А в стерне валяются потерянные колоски. А то на обочине поля, у самого его края, не схваченные жаткой колоски качаются одиноко. Словно грачата, рассыпались по огромному полю дети, нагибаются, кладут в сумки редкие колоски. Руки красные, носы посинели…
Нет уж, хватит муки этой, через край!..
— Дети, хватит! — кричит Федосья Федоровна. — Все — ко мне! Солин, Сапунов! Вам что, отдельное приглашение нужно?
Может, там, на поле, и простудились девчонки, когда колоски собирали. Их бы теперь и на улицу не пускать, да ведь дров нет.
— Платком шею заверни, — говорит мама Нине. — А ты, Галя, шапочку у подбородка завяжи и воротник у пальто на верхнюю пуговицу застегни. Нина, помоги ей…
Нет, не надо бы девчонок посылать, совсем загубить можно.
— Допоздна не задерживайтесь, начнет смеркаться, сколько набрали — домой, — наставляет Полина Андреевна. — Теперь день вон какой короткий стал. Да аккуратней там…
Что имеет в виду Полина Андреевна, говоря «да аккуратней там», девочкам непонятно, да и ей самой тоже, просто она считает, что в любом случае, при любых обстоятельствах они должны быть внимательны, разумны, аккуратны.
И тут вспомнила Галка, что хотела спросить у мамы про командира. Рассказала она о своем приключении на площади и добавила, помолчав:
— Командир просил передать тебе привет, мама…
— Спасибо, дочка, только не знает он меня. А привет передал… Что ж тут особенного?.. Спасибо ему за привет. Фашистов бы били крепче да живыми возвращались…
Галка даже разочаровалась как-то, она думала, что это знакомый командир.
Она спросила поэтому:
— А может, в госпитале лечился у тебя?..
— Может, конечно, и в госпитале, — машинально подтвердила Полина Андреевна, она видела, что Галка огорчена. — А как он выглядел-то? — спросила, поглаживая по голове дочку.
— Ну, в шинели длинной, ну, сабля на боку… ну, в папахе высокой… — азартно объясняла Галка.
— Знаешь что, дочка, я думаю, что это был тот самый командир, который в отдельной палате лежал, — решила успокоить Полина Андреевна Галю.
— Ну что ты, мама! Тот был весь перевязанный, даже лица не видать почти, а этот — в шинели, понимаешь?..
— Ну, тогда не знаю, — сказала мама.
Галка шла рядом с Ниной по набережной к мосту через воложку и все думала, почему командир сказал: «Ты ведь из Сталинграда приехала?» Может, она его не узнала, потому что он в бинтах был в госпитале? Но и голос у командира не такой: в госпитале голос у него был тихий, ласковый, а на площади громкий и грозный.
Потом она забыла про командира, потому что стали переходить по наплавному мосту через воложку. Мост лежал прямо на воде, и под его досками, уже старыми-престарыми, плескалась вода. Если смотреть сверху в щель между досок, то темная вода вдруг опускалась, а потом опять поднималась, как живая, и что-то чмокало то и дело, словно кто-то погонял лошадей. А сбоку вдоль моста доски были сорваны со свай, и сваи эти, поросшие зелеными водорослями, похожи были на больших зеленых крокодилов, вылезающих из воды. Галка знала, что крокодилы водятся в южных странах, здесь их не бывает, но ей хотелось думать, что это настоящие крокодилы, а не просто бревна.
— Не отставай, пожалуйста, — сказала Галке Нина, — ты же не гулять вышла. — Сказала Нина и закашлялась. Аж согнулась пополам и рот ладошкой прикрыла.
И Галя тоже закашлялась, и тоже согнулась, и за живот ухватилась. Нина подскочила к ней, стала застегивать верхнюю пуговицу Галкиного пальто.
— Тебе же сказано было, чтобы не расстегивалась…
Будто Галя виновата, что пуговица сама расстегивается… Начнет она сильно кашлять, пуговица и расстегивается.
— Там петлища вот такая, — развела руки Галка, — а я виноватая.
— Зашила бы давным-давно.
— Ага, а я если забыла…
Край моста, который выходил в займище и лежал тяжелыми сваями на илистом берегу, совсем был без настила, и здесь надо переходить по бревнам, балансируя руками. Нина взяла Галку за руку, и девочки боком, цыплячьими шажками задвигались по бревну… Перешли благополучно, а то в грязь угодить можно по колено, тогда хоть домой возвращайся.
— А как мы обратно пойдем, с хворостом? — оглянулась назад Галка.
— Вброд, наверно, вон там, — показала Нина рукой в сторону кустарника, где воложка осенью почти совсем пересыхала. Туда далековато идти и лесом, но зато без моста можно обойтись. И когда только папа вернется в Николаевку?
Нина знала, куда идти за валежником. Девочки повернули влево и по тропке направились к леску, что начинался от воложки примерно километрах в трех. Надо было пройти сухим пустырем, потом спуститься в низинку с озером, а уж там, за озером, где мальчишки летом красноперок ловят, старый лес, в котором можно насобирать сухого валежника. Для этого у Нины латаный-перелатаный мешок и веревка имеются. В мешок они сложат сухие короткие палки, а веревкой перевяжут длинные. Так велела мама. Она и в прошлый раз говорила, и теперь опять объяснила, а то вдруг забыли все, ведь девчонки-то городские, неприспособленные.
Юра Толочко рассказал прошлый раз, куда надо идти за дровами, он все места в займище знает: и где дрова собирать, и где траву рвать, и где рыбу ловить. Да и все слободские
