Красная Шапочка - Александр Иванович Красильников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ну, пошли, девочки, — скомандовал Женя и махнул рукой, приглашая за собой.
Мама с кровати смотрела на сборы, подсказывала, что надо надеть, а когда дочки были готовы, попросила:
— Ты, Женя, посмотри, чтобы не обидели их.
— Не беспокойтесь, Полина Андреевна, — вежливо пообещал он.
Женя хоть и взрослый, но ростом небольшой. Он, конечно, больше, чем Нина, и тем более Галя, но Толька, младший брат его, чуть выше. Зато Женя вежливый. А Толика, который в шестом учится, прозвали Двуголовым. У него на голове две макушки. Прозвали его так мальчишки, Галя слышала не раз, как его звали в коридоре:
— Толька! Двуголовый! Пошли домой!
И Толик, не обижаясь на прозвище, откликался:
— Сейчас, подожди!.. Книжки соберу вот…
На улице было еще совсем темно, не серо, как бывает перед рассветом, а темно. Спать Галке хотелось, но она понимала, что без хлеба тоже нельзя. Она и оставалась маленькой Галкой, которая несколько месяцев назад была первоклашкой и о которой незнакомые взрослые говорили: «Не может быть, чтобы такая малышка училась в школе…» и уступали ей место в трамвае, но в то же время Галя стала намного взрослее, и смешно было бы, если б сейчас она и раскуксилась, мол, спать хочет и не пойдет в очередь за хлебом. Она понимала, что идет война и трудно не только взрослым, но и детям, и надо переживать эти трудности… Сегодня и они, девочки и мальчики из второго класса, пойдут в поле собирать колоски, Галя возьмет серую сумку, в которой носит тетрадки и учебники, чтобы было куда их складывать. Отец ее тоже заготавливает хлеб для армии, которая сражается с фашистами, и она — его дочь — будет собирать хлеб, помогать победить врагов.
Много сегодня предстоит сделать Галке: получить хлеб в магазине, сходить в школу, а потом в поле собирать колоски. И надо все успеть. Да еще дома все сделать. Нина, конечно, тоже не будет сидеть сложа руки, но Галя выполнит свою часть работы: подметет полы, принесет кизяки со двора, а может, и самовар разожжет, если нужно будет.
Идет Галя по темным слободским улицам и думает про все это. Рядом с ней Нина. А впереди на два шага Женя. Женю должны скоро в армию призвать. Он такой щупленький не по годам, и трудно представить его с оружием и в шинели солдатской…
У Комсомольского садика вдоль ограды стояли и сидели люди. Они еще не выстроились у магазина, просто кто дремал, кто переминался с ноги на ногу, женщины потихоньку судачили о житье-бытье, собравшись в кружок. А Толика не было. Куда он запропастился?
— Толька! Анатолий! — кричал время от времени Женя, пока они шли вдоль ограды.
— В Доме культуры, в подъезде глянь, — подсказал кто-то, — там вся пацанва собралась, греются.
И правда, Толика обнаружили в подъезде. Он сидел на корточках в темноте рядом с другими мальчишками и дремал.
— Очередь проспал, что ли? — стал будить его брат.
— Не ори, не считались еще, — успокоил из темноты заспанный голосок. — Скоро считаться начнут, я счас был там, говорят — считаться надо.
Галке показался знакомым голос, а когда все вышли из подъезда и пошли к очереди, она узнала Андрюшку Солина. С ним шли двое братишек и сестра. Самую малую оставили с больной матерью.
Вот и у них мама больная, бабушка с дедушкой старенькие, а отец на фронте под Сталинградом. Им еще труднее, наверное, чем некоторым эвакуированным — сколько нужно, чтобы одеться да прокормиться! Так что надо и Галке терпеть. У Солиных, конечно, дом свой, а если подумать: ну что он, дом-то?! Только и всего — стены родные. Понятное дело, плохо ли было, если бы Галка, Нина и мама с папой жили сейчас в своей городской квартире? И чтобы мама не болела. И чтобы папа не разъезжал рядышком с фронтом, где он может попасть под бомбы фашистских самолетов и где его может окружить вражеский десант. Уже три недели, как не знают о нем ничего Галя, Нина и мама. Вдруг да с ним беда? Как тогда они жить будут одни, с больной мамой, в чужом доме?
Папа у них никогда не будет доставать-промышлять как некоторые. Хлебную карточку оставляет им, и зарплату — тоже, но деньги сейчас ничего не стоят. Недавно пришел к ним домой директор МТС Скачков, на деревянной ноге:
— Нет Ивана Филипповича?.. Не повезло мне…
— Сами не видим неделями, — пожаловалась Полина Андреевна.
— А чего же без свету сидите? Темно уж вон как на улице-то?
— Керосин нынче кусается… Экономим. На самую крайнюю нужду бережем.
— Ну что это он у вас какой! — возмутился директор МТС. — У него же все машинно-тракторные станции под рукой, по бутылке керосина принести — на месяц хватит.
— Такой уж он у нас… — вздохнула Полина Андреевна. Вздохнула, а по голосу похоже было, что с гордостью произнесла эти слова.
Скорее бы приехал папа из командировки. Трудно без него. С ним сразу веселее становится в доме: он такой спокойный, уверенный.
Прошлый раз приехал, вошел в избу, Галка навстречу кинулась. Он ее поднял высоко, прижал:
— Ну как вы тут без меня?..
Вытащил из кармана три яблока — гостинец привез семье. Нине дал, Галке и Полине Андреевне к кровати понес. Полина Андреевна смотрит на него, и — слезы из глаз. То ли радуется, что жив-здоров вернулся, хоть и исхудал, почернел лицом, то ли гостинцем довольна.
Ночью подслушала нечаянно Галка разговор родителей. За отцом машина должна вот-вот прийти, и он не ложился. Полина Андреевна рассказывала, что директор МТС Скачков приходил. Вспомнила разговор его про керосин. Просто так вспомнила, без намека. А Иван Филиппович долго молчал, а потом сказал:
— Мне вон и в «Заготзерне» предлагали: «Мы свиней откармливаем, а у вас, Иван Филиппович, семья голодает…» Нельзя, Поля. Война идет…
Как будто, если бы не война, он по-другому жил.
А еще как-то вернулся, зайца привез; подстрелил, говорит, косого, не зря ружье с собой брал…
Нет, папа у Галки очень хороший человек, честный, совестливый и
