Ярость Антея - Роман Глушков

– Да чтоб вас, мудозвоны!.. – в сердцах выкрикиваю я. Какое проклятье я хочу обрушить им на головы, трудно сказать. Единственная кара, на которую мне хватает сил, – свинцовый дождь, да и тот кратковременный. Вскинув автомат, я выпускаю в бегущих врагов полмагазина патронов, стараясь, чтобы, как писал классик, никто не ушел обиженным. После чего разворачиваюсь и припускаю к мосту на подгибающихся от усталости ногах.

Имей я дело с обычными людьми, ни один из них не преодолел бы этот подъем под таким обстрелом. Но, как уже упоминалось, к кальдерцам в подобных случаях требуется особый огневой подход. Мне посчастливилось вывести из игры лишь первого угодившего под пули противника, который лишается головы, а вместе с ней и покровительства Mantus sapiens. Остальные двое не желают умирать даже получив от меня столько пуль, сколько хватило бы на расстрел куда более многочисленной банды, чем эта.

Бегать с недобитыми преследователями наперегонки – не самая здравая тактика, но приближающийся акромегал не оставляет мне выбора. Сцепись я с кальдерцами прямо здесь, подоспевший кибермодуль отрежет меня от реки и решит исход нашего боя в свою пользу. Загонять себя меж двух огней недопустимо, и я предпочитаю героической схватке не менее героическую пробежку.

Толком не отдышавшись, я проделываю очередной спринт за счет, наверное, одной лишь жажды жизни. Сердце выпрыгивает из груди, легкие горят, будто я вдыхаю полной грудью горсть молотого перца, а перед глазами пульсируют красные круги, которые отнюдь не способствуют меткой стрельбе. Дабы сохранить силы для битвы, я останавливаюсь до того, как ноги подкосились бы сами. После чего оборачиваюсь, крепко прижимаю приклад автомата к плечу и готовлюсь выдать вторую порцию свинца обоим кровожадным кальдерцам.

Поступь акромегала походит на бой огромного барабана и терроризирует слух почище забивающего сваю копра. И, несмотря на это, я ухитряюсь расслышать винтовочный выстрел, что раздается откуда-то с противоположного берега. Поневоле вздрогнув, я почему-то решаю, что сейчас заполучу промеж лопаток пулю – просто не сообразил, что избери стрелок мишенью меня, вряд ли я вообще успел бы о чем-либо подумать. Так и грохнулся бы на рельсы с перебитым позвоночником или разнесенным черепом, даже не поняв, отчего умер.

Куда именно целится стрелок, выясняется, когда бегущий впереди кальдерец спотыкается и падает навзничь с развороченной грудиной. И не успеваю я чертыхнуться, как второго моего врага постигает та же незавидная участь. Судя по чудовищным ранениям, какие оставляет оружие моего таинственного заступника, он ведет огонь из дальнобойной снайперской винтовки. Имелись ли в сопровождающей Ефремова группе снайперы, мне не уточнили. Но то, что по кальдерцам стреляет не пропавший академик, яснее ясного. Сомнительно, чтобы жрец науки научился под старость лет обращаться с тяжелой крупнокалиберной дурой. Да еще настолько виртуозно, что удосужился поразить подряд с большого расстояния две быстро бегущие цели.

Некогда высматривать, что за добрый самаритянин оказывает мне огневую поддержку. Забыв о двуногих преследователях, я гляжу, как шестиногий гигант взбирается на насыпь, и шпарю к мосту. Вот было бы здорово, окажись у моего доброжелателя еще и противотанковая ракетная установка…

Ничего такого по акромегалу с другого берега, к сожалению, не шарахает. Но я премного обязан неизвестному снайперу и за ту подмогу, какую он мне оказал. Только благодаря ему я достигаю моста раньше, чем кибермодуль настигает меня. Теперь нужно перебраться через Иню и попробовать взобраться на крутой склон ближайшего холма. Полагаю, у моего спасителя хватит ума не высовываться и рисковать собственной шкурой почем зря. Теперь от его снайперского прикрытия толку не будет. Если я не спасу себя сам, значит, никто другой мне уже не поможет.

Как и ожидалось, акромегал не суется на мост, предпочтя ринуться в реку выше по течению. Неглубокая Иня для такого гиганта не преграда. Развалив небрежным движением лодочную станцию и дощатый пирс, кибермодуль решительно ступает в воду, но не форсирует преграду, а делает то, чего я больше всего опасаюсь. Шагнув к мосту, махина приподнимает пару передних лап и, опираясь на остальные, бьет сразу по двум из трех мостовых опор. Затем еще и еще, пока бетонные колонны не начинают крошиться и разваливаться на куски.

Я как раз преодолеваю третий пролет, когда в грохот ударов вклиниваются лязг и скрежет. Основание моста и рельсовые пути вздрагивают и накреняются подо мной, отчего я чуть было не скатываюсь назад, во взбудораженную падающими обломками воду. Благо, край покосившегося пролета уже близко и я, совершив череду отчаянных скачков, перепрыгиваю на следующий, еще не поврежденный участок моста. А его восточный край утрачивает опору и заваливается в реку, подняв высоченный фонтан.

Разбушевавшийся робот, разумеется, на этом не останавливается и с немыслимой для стального гиганта резвостью перебегает по дну реки к последней опоре. Дотянуться до самого пролета он не может – не позволяет конструкция опорно-двигательного механизма. Вот и приходится акромегалу препятствовать моему бегству только таким способом. Не самым практичным, но все равно эффективным.

Последний пролет начинает крениться набок, когда меня и западный край переправы разделяет еще довольно приличное расстояние. Спуртом это проблему уже не решить. Не видя иного выхода, я шарахаюсь к боковому ограждению, которое после падения моста должно остаться над водой. Обхватив одну из распорок руками и ногами, я устраиваюсь на ней таким образом, чтобы когда конструкция окажется на боку, я лежал животом на широкой железной балке.

Позиция оказывается крайне удачной. Болтайся я на распорке, словно ленивец, наверняка сорвался бы с нее при рывках, что сотрясали пролет во время его падения. А так я отделываюсь лишь парой болезненных, но терпимых ушибов. Когда же последний фрагмент моста рушится, мне остается только быстро переползти на широкую балку – ту, к которой крепились распорки. На ней я могу встать на ноги и добежать до берега, не боясь утратить равновесие и навернуться в воду.

Стараясь не глядеть вниз, я добираюсь до нужной балки, поднимаюсь и, расставив руки в стороны, осторожно семеню по каркасу поваленного моста. Акромегал в это время топчется возле последней уничтоженной опоры, что напоминает теперь полуразвалившийся гнилой зуб. Я опасаюсь не успеть и потому спешу изо всей сил. И когда сенсоры робота меня наконец засекают, я нахожусь практически в полудюжине метров от цели.

Деформированный край пролета упирается в берег, и мне требуется лишь хорошенько оттолкнуться, чтобы соскочить на землю. Стальной паучище моих намерений не одобряет. Он уже движется следом, с шумом баламутя речную воду своими могучими конечностями. Пока робот преодолевает уклон прибрежного дна, я спрыгиваю на размокший глинистый спуск и даже не поскальзываюсь. Меня и противника разделяет лишь искореженный фрагмент моста. Я нахожусь у самого подножия холма, на который планирую забраться, поэтому сейчас враг может легко до меня дотянуться. Даже слишком легко, если принять во внимание мои подгибающиеся от усталости ноги и сбившееся дыхание.

Чтобы успеть за считаные секунды вскарабкаться на безопасную высоту, я должен уподобиться пресловутому отцу Федору и повторить – а еще лучше превзойти – его рекорд скоростного восхождения на отвесную скалу, поставленный во время бегства от обворованных им охотников за стульями. Однако то ли разъяренный Остап Бендер выглядел страшнее акромегала, то ли я оказываюсь хладнокровнее взалкавшего чужих сокровищ священника, но даже несмотря на смертельную угрозу у меня не получалось впрыснуть себе в кровь нужную для такого подвига дозу адреналина. Нет, конечно, я не застываю столбом, а тоже двигаюсь в гору, цепляясь руками за чахлые кустики и сухую траву. Вот только вряд ли мое сопровождаемое бранью, неуклюжее карабканье может сравниться с мастерским скалолазанием отца Федора.

Рухнувший у берега пролет моста мешает кибермодулю приблизиться к холму и размазать меня по склону. Враг мог бы перешагнуть через препятствие, но тогда оно продолжило бы путаться у него под ногами. Разумная махина решает поступить практичнее: растоптать досадную многотонную помеху. И обязательно растоптала бы, не возникни вдруг у робота в ходе этой, казалось бы, простой работы непредвиденное осложнение.

Первый же нанесенный по металлической конструкции удар ломает на ней распорки и сминает половину пролета. Но когда акромегал хочет поднять лапу для следующего удара, выясняется, что широкая ступня чудовища застряла между покореженных балок и фрагмент моста повис на ней, как захлопнувшийся капкан. Кибермодуль рвется назад, пытаясь отцепиться от обузы, но та лишь с лязгом волочится за ним и не отпускает лапищу гиганта.