Гитлер и его бог. За кулисами феномена Гитлера - Джордж ван Фрекем

(Гитлер не забудет ни того, что Эрхардт замышлял в отношении его самого, ни того, что во время мюнхенского путча в ноябре 1923 года тот принял сторону фон Кара194. В «ночь длинных ножей», во время расправы с руководством СА и Ремом лично, «роботы из СС охотились за предполагаемыми врагами государства повсюду… Капитан Эрхардт, неохотно сотрудничавший с Гитлером в 1923 году, захватил с собой пару ружей и скрылся в лесах своего поместья. Как только гестапо покинуло его дом, с помощью нескольких друзей он был тайно переправлен в Австрию»195. Ему удалось спастись. Рему и многим другим, включая фон Кара, повезло меньше.)

«Гитлеру нравилось, когда в близком кругу его называли Wolf (Волк)», – читаем мы у Феста. «По его мнению, именно из этого древнегерманского слова происходило имя Адольф. Более того, оно соответствовало его пониманию мира, живущего по закону джунглей, и намекало на присущую его носителю силу, агрессивность и одиночество. Он также время от времени пользовался именем Wolf в качестве псевдонима, а позднее дал его сестре, управлявшей его домашним хозяйством»196. Толанд пишет: «Жизнь Гитлера соответствовала его имени, которое произошло от древнетевтонского слова, означавшего “удачливый волк”»197. (Согласно еще одному источнику, имя «Adolf» означает Adelwolf, благородный волк.) Не случайно и то, что в подписи Гитлера буква «H», с засечкой на горизонтальной черте, напоминала руну Wolfsangel («волчий капкан»).

Гитлер пользовался этим псевдонимом достаточно часто. До тех пор, пока не стало ясно, что дом Вахенфельда в Оберзальцберге приобрел известный политик Адольф Гитлер (вероятно, на средства, полученные от Бехштейнов), его знали там под именем Herr Wolf (господин Вольф). Он перестроит этот дом и превратит его в свою знаменитую резиденцию Бергхоф. «Вольф» был также его обычным псевдонимом в Байрейте; дети Винифред и Зигфрида называли его «дядя Вольф». В названиях многих его полевых штаб-квартир и ставок слышится то же слово: Wolfsschlucht (Волчье Ущелье), Wolfsschanze (Волчье Логово) и Werwolf (Волк-оборотень). Город, в котором будут делать Фольксвагены – автомобили, спроектированные Гитлером совместно с Фердинандом Порше, – был назван Вольфсбург. Он носит это имя и поныне. Можно привести множество других примеров.

В 1922 году один из его телохранителей, Христиан Вебер, подарил Гитлеру на день рождения (20 апреля) немецкую овчарку. Тот был в восторге. (Во время войны лучшим другом Гитлера был маленький английский фокстерьер по кличке Фоксл. «Ублюдок, укравший его, не представляет, что он со мной сделал!» – сказал он однажды ночью в Вольфсшанце.) Овчарка получила имя Вольф в честь своего нового хозяина и стала постоянным спутником Гитлера… Это был верный и преданный пес. Фюрер всегда брал его на прогулки, а также на совещания»198. Эту собаку можно видеть на некоторых фотографиях, где Гитлер принимает парад или произносит речь под открытым небом. Этот пес станет первым в ряду собак Гитлера. Последней будет Блонди, оставшаяся с ним в берлинском бункере, – ее используют для того, чтобы проверить действие яда, с помощью которого Гитлер и Ева Браун собирались покончить с собой.

Другим постоянным спутником Гитлера в те ранние годы была плеть. В какой-то момент у него их было целых три! «Ганфштенгль представил Гитлера фрау Эльзе Брукман, жене издателя Хуго Брукмана, антисемита, симпатизировавшего пангерманскому движению… Вкрадчивые манеры Гитлера и его неловкость в обществе пробудили в Эльзе материнский инстинкт. Неясно, из каких соображений она подарила ему одну из тех собачьих плеток, которые тот неизменно носил с собой, – быть может, для защиты от недругов? Любопытно, что другую собачью плеть – его первую – преподнесла ему еще одна покровительница, фрау Хелена Бехштейн. А третью, тяжелую, из шкуры гиппопотама, которую он стал носить позднее, подарила фрау Бюхнер, хозяйка “Платтерхофа” – отеля, где он останавливался в Оберзальцберге» (Ян Кершоу199).

Эти на первый взгляд мелкие детали и анекдотические подробности указывают на один элемент, который, как мы отмечали ранее, является неотъемлемой чертой нацизма. Нацизм усвоил его, подражая своему высшему образцу, фюреру. Этим элементом было насилие, террор и жестокость. Себастьян Хаффнер рассказывает, как главные нацисты, которых за глаза называли Goldfasane, «золотыми фазанами» из-за броских, обвешанных медалями мундиров, важно расхаживали со своими плетьми. «Им была свойственна, – пишет он, – эта отвратительная манера поигрывать хлыстом, хотя они никогда даже не сидели верхом на лошади»200. Первым, кто стал копировать в этом Гитлера, был полусумасшедший извращенец Юлиус Штрайхер.

Кажется странным совпадением, что столько актеров в великой германской драме – позже они займут вершины нацистской иерархии – оказались на мюнхенской сцене в одно и то же время. «Все эти люди, чья встреча положила начало новой политической и идеологической организации, способствующей распространению цивилизации, совершенно отличной от нашей, сошлись в Мюнхене… Все главные члены будущего высшего правящего класса Третьего рейха оказались на одной сцене»201. Многих поражало и то, что в момент подъема этого движения даже в глазах проницательного человека эти люди терялись на фоне обычных немцев той поры. Действительно, Гесс был заслуженным военным летчиком, обладателем приза за первый полет вокруг Цугшпитце, а также студентом и другом профессора Хаусхофера; Штрайхер – учителем; Розенберг – архитектором; Гиммлер – сельскохозяйственным инженером; Ганфштенгль – бывшим гарвардским студентом и торговцем произведениями искусства; Грегор Штрассер был аптекарем; Франк – юристом; Геббельс – доктором немецкой филологии; Геринг – пилотом-асом, последним, кто командовал легендарной эскадрильей Рихтхофен, кавалером высшего военного германского ордена «За заслуги»… Джозеф Персико в своей книге о Нюрнбергском процессе писал: «Большинство этих военных преступников просто затерялись бы в толпе бизнесменов и бухгалтеров…»202

Но уже после захвата власти, когда «партийные товарищи из разных мест страны, в компании канцлера великого германского народа, сходились вместе за мирной чашкой кофе, неизменными темами их разговоров были истребление, бунт, аресты, убийство и грабеж!»203 В ранние годы оба брата Штрассера – Грегор и Отто – входили в эту удачливую банду. Одно время многие даже считали Грегора соперником Гитлера в борьбе за власть в НСДАП. В изгнании Отто Штрассер напишет: «Геринг – это грубый эгоист, которому нет дела до блага Германии, лишь бы он сам был важной шишкой. Геббельс – двуличный хромой дьявол. Рем – свинья. Такова старая гвардия фюрера»204. А Грегор незадолго до своей смерти в «ночь длинных ножей» говорил: «Отныне Германия находится в руках австрияка [Гитлера], являющегося прирожденным лжецом, бывшего офицера-извращенца [Геринга] и косолапого [Геббельса]. И нужно сказать, что последний – самый худший из них. Это Сатана в облике человеческом»205.