Повесть эльфийских лет - Ксения Баштовая

– Пора.

Заказчица словно только этого и ждала. Подхватила корзинку, стоявшую у входа, и принялась обходить подвал, расставляя у стен странные предметы, похожие на небольшие черные пирамидки.

– Что вы делаете? – нахмурился Ларон. Он уже сделал все необходимое для обряда, и ничего иного не требовалось. – Вы же вроде собирались загадывать желание?

Теперь настала ее очередь улыбаться.

– Всему свое время.

Зеленокожий чародей зло дернул плечом. С каждым мигом он все яснее понимал, что зря ввязался в эту затею. Не надо было соглашаться участвовать в вызове демона, ой не надо было! И ладно бы девица захотела призвать какого-нибудь планетарника, так нет, ей был нужен самый настоящий, с рогами и копытами, чтобы желание мог исполнить. Какое именно желание, гоблин не знал, но веселее от этого не становилось.

В любом случае пора заканчивать обряд. Гоблин встал возле линий пентакля и тихо заговорил, взывая к древним силам…

То, что процесс пошел как-то не так, он понял в первые же мгновения. Энергетические потоки, которые должны были скапливаться в центре пентакля, разбивались на отдельные дорожки и, свиваясь в разноцветные жгуты, тянулись к расставленным девушкой пирамидкам. А этого нельзя допустить, нельзя! Только правильно созданная силовая стена сможет удержать демона в плену и не позволит ему вырваться на свободу и уничтожить всех и вся!

Пока еще можно что-то изменить. Жрец, оборвав речитатив на полуслове, шагнул к ближайшей пирамидке, поднял ее.

– Не трогай! – вцепилась ему в руку заказчица. – Не смей к ним прикасаться!

Гоблин дернулся в сторону, задел рукой только начавшую создаваться полупрозрачную стену над линиями пентаграммы… И в подвале громыхнул взрыв.

Именно его отголоски и долетели до комнаты, где тренти нашел пикового туза.

Жреца и женщину разбросало по разным углам. Заказчица сползла по стене, а гоблин, приложившийся головой об камень, замер на несколько минут, ошарашенно хлопая глазами и пытаясь собрать мысли в кучку. Получилось с трудом. Наконец он пришел в себя, медленно сел и услышал за своей спиной самые неприятные слова, какие только может услышать маг:

– Ох ты ж… твою… – Далее последовала настолько заковыристая фраза на гоблинском, что даже сам Ларон Папирэани позавидовал бы изощренности говорящего.

Жрец оглянулся. У лестницы стояли трое: перепуганная девушка, как две капли воды похожая на пребывающую сейчас без сознания заказчицу, молодой мужчина с браслетом из сушеных поганок на запястье и мрачный темный эльф с губами, перепачканными кровью. И в данную минуту вся эта диковинная компания разглядывала творение рук незадачливого колдуна. Кто-то со страхом, а кто-то просто с удивлением – как странного жучка в банке.

А посмотреть было на что. Там, где несколько минут назад красовалась выписанная пентаграмма, сейчас пенилось оранжевое облако. Протянув множество тонких щупалец к расставленным у стен пирамидкам, оно дергалось, извивалось и пыталось освободиться.

– А если оно вырвется? – жалобно поинтересовалась Эдил.

– Нам не пове… – начал было темный эльф, но договорить не смог. Побледнел, отступил на шаг и, зажмурившись, закусил губу от боли.

– Это мы еще посмотрим, – мрачно буркнул Эйлев и, прежде чем кто-то успел сказать хоть слово, бесстрашно шагнул в глубину оранжевого тумана.

Остановить его не успели. Впрочем, и не особо старались. Эдил была слишком перепугана, гоблин не знал, что ему делать, а все внимание пикового туза, после того, как ему стало легче, было обращено на заказчицу обряда, сейчас без движения лежащую на полу. Эльф медленно подошел к неподвижному телу и склонился над ним.

– Джальдэ, – чуть слышно прошипел глава гильдии убийц. С каждым моментом становилось все хуже и хуже, а та единственная, которая могла объяснить, что же с ним творится, не подавала признаков жизни. Перед глазами все поплыло, мужчина покачнулся и устоял лишь потому, что рванувшаяся к нему цветочница успела вцепиться ему в руку и удержать. Стало тяжело дышать, он почувствовал, что его медленно усаживают на пол… А потом гоблин похлопал эльфа по щекам ладонью:

– А ну, не спать! На том свете отлежишься!

– Думаю, это будет скоро, – прокаркал темный эльф.

– Ага, сейчас, разбежался, – фыркнул неожиданно развеселившийся гоблин. Отодвинув перепуганную Эдил чуть вбок, нравоучительно потребовал: – Если я буду приближаться туда, – зеленый палец показал в сторону не изменившегося после исчезновения тренти оранжевого облака, – остановишь. А так – не мешай.

Гоблин еще раз похлопал эльфа по щекам, убеждаясь, что тот в сознании, потом вскинул лапки вверх, замер на мгновение и тут же закружился на одном месте вокруг своей оси, выкрикивая непонятные слова. Все быстрее и быстрее…

Эльфы не верят в гоблинских богов. Великий дух, чьим именем клянутся жители островов, невидим и неосязаем. Он находится везде и нигде. Но в тот день, когда беглый жрец Тангера, не зная, как и от чего лечить, безумно боясь всего происходящего и делая только то, что он знал и умел, обратился к своим богам – лишь для того, чтобы самому не сойти с ума от страха… боги вдруг услышали его и помогли.

Сердце кольнуло острой иголкой. Гоблин замер, хватая ртом воздух… А когда опустил руки, в ладони у него были зажаты несколько мелких, плохо отшлифованных алмазов.

А боль, терзавшая эльфа с того момента, как он проснулся, вдруг прошла.

– С-с-смерть… Тебя ждет с-с-смерть! – Это было первое, что услышал тренти, шагнув в оранжевый туман.

Здесь не было ничего и никого. Лишь рыжие хлопья, рыжие облака. И пустота. Везде. Даже под ногами.

– С-с-смерть… Тебя ждет с-с-смерть, – прошипела, выглянув из тумана, украшенная рогами огромная голова.

– Прекрати, – недовольно поморщился Эйлев. – Или тебе мало того, что было в прошлый раз?

Голова недовольно поморщилась и фыркнула:

– Ну вот, всю шутку испортил.

– Ты спецэффекты-то убери, – дружелюбно посоветовал своему собеседнику тренти.

Морда осклабилась:

– А что, стра-а-а-ашно?

Офицер скривился:

– Неуютно просто. Опять же, ты ведь говорил, что и сам такого не любишь.

Рядом с головой визитера появилась огромная рука, щелкнула пальцами, и уже в следующий миг Эйлев обнаружил, что сидит в мягком кресле, небрежно крутя в ладони бокал с красным вином, а напротив него в таком же кресле удобно расположился мускулистый рогатый великан в свободном халате и феске. Туман тоже никуда не исчез, став просто стеной, отделившей собеседников от остального мира.

– Так лучше?

– Намного, – кивнул тренти. – Ты зачем сюда пришел?

Рогач только плечами пожал:

– Так вызвали ж. Сам знаешь: демона вызывают – должен явиться.

– Мы же вроде договаривались: сюда – ни ногой.

– Не скажи! – По губам великана скользнула довольная улыбка. – Мы договаривались об островах. А это материк. Все честно!

– Ну да, как же! – буркнул тренти, хотя крыть ему действительно было нечем. Не сформулировал точно – сам вот сиди и отдувайся. Он помолчал и поинтересовался: – И что теперь? Как обычно, желания будешь исполнять?

На этот вопрос демон долго не отвечал. Молчал, постукивая когтистыми пальцами по подлокотнику. А потом наконец решился:

– Да кто тут поймет… Смотри! – По щелчку его пальцев перед собеседниками появился небольшой хрустальный шар, зависший в воздухе.

– И? – недоумевающе протянул Эйлев. В шаре обычно можно рассмотреть все что угодно, но этот был настолько маленьким…

Рогатый скривился, махнул мускулистой рукой, и по новому щелчку шар развернулся в полупрозрачный лист бумаги, на котором тренти разглядел уже знакомый подвал и его «обитателей».

Похоже, за то короткое время, пока Кроссарта не было, там что-то поменялось. Выглядевший до недавнего времени каким-то изможденным эльф сейчас пришел в себя и о чем-то разговаривал с гоблином, косясь на лежащую без движения женщину. Ее двойняшка стояла рядом и явно не знала, что делать дальше.

– И? – вновь повторил офицер. Он совершенно не понимал, что такого важного ему показывают.

Демон вздохнул:

– Дурак ты, Эйлев, и не лечишься. Дед твой намного умнее был.

– Так то дед! – парировал офицер городской стражи. – Я – тренти скромный, только с демонами общаюсь, а он, отец говорил, пару раз с хранителями и искусителями на островах встречался.

Великан выругался, сплюнул и ткнул пальцем в лист. Тот мгновенно разделился на две половинки. На одной появилось лицо девицы, напряженно прислушивающейся к разговору гоблина и эльфа, а в другой – той, что сейчас не шевелилась.

– Ничего не замечаешь?

– Близнецы?

Демон сдавленно застонал, а потом, поднеся толстый палец к лицу неподвижной девицы, сделал жест, словно снимал какую-то маску. Черты лица девушки поплыли… И уже через мгновение на ее месте появилась другая женщина. Прямые черные волосы, белоснежная кожа, пухлые чувственные губки… вместо платья – облегающий комбинезон.