Альфа-заключенный - Лилиана Карлайл

Но потребуется всего несколько телефонных звонков, чтобы отменить поездку.

Он видит входящее сообщение от Литы, которое появляется на экране Элли:

Мне очень жаль, мой брат попал в автокатастрофу. Не смогу приехать сегодня.

Конечно, как только Лита попадет в больницу, она поймет, что это был розыгрыш.

Но это дает ему достаточно времени.

Он знал, что Элли придет обвинять его и попытается положить конец тому, что у них есть.

Но они похожи больше, чем она думает, и он планирует показать ей, насколько именно.

Однако есть более насущная проблема.

Он почувствовал, как у нее начинается жар, когда она стояла в его камере. Ее кожа под его губами была липкой, она вспыхнула, когда он прикоснулся к ней.

У нее даже вкус был другой. Она почему-то была слаще.

Он благодарен за подавляющие средства, которые они вводят ему внутрь, поскольку он все еще будет в сознании, когда возьмет ее.

Его Гон неизбежен, кожа тоже липкая и горячая, но он способен ясно мыслить.

И когда доктор Портер ведет его в свой кабинет, чтобы сообщить плохие новости, он старается сохранять спокойствие, насколько это возможно.

— Извините, меня не было здесь весь день, — извиняется он, искренне обеспокоенный. — К сожалению, мы потеряли Джерарда. Я не могу вдаваться в подробности, но он больше не будет здесь работать.

Он кивает, и доктор продолжает.

— Элли Уинтерс тоже больше не будет с нами, — вздыхает он. — Она уволилась сегодня утром, вероятно, из-за стресса из-за того, что случилось с Джерардом.

Он внутренне усмехается.

Дело не в этом.

— Это прискорбно, — спокойно говорит он. — Она была хороша в своей работе.

Доктор Портер бросает на него многозначительный взгляд. — Она была хороша и для вас. Вы проделали феноменальную работу со мной с тех пор, как она приехала сюда. Ты открылся, и тебе стало удобнее говорить о том, кто ты есть.

Он пожимает плечами, но знает, что это правда.

Она — первый человек, который заставил его захотеть снова существовать.

Он знал о последствиях мести за смерть Кассандры и смирился с ними еще до того, как убил трех Альф.

За такое зло можно было отплатить только отвратительным поступком, и он полностью ожидал, что его самого предадут смерти. Когда он сдался полиции, чтобы спасти невиновного подозреваемого Бета, он смирился с тем, что жить ему осталось всего несколько лет.

Но деньги имеют свое значение, и вместо этого он договорился о пожизненном заключении.

И он никогда, никогда не ожидал найти себе пару.

Но затем вошла она, упрямая, красивая и полная решимости творить добро.

И чем больше он узнавал о ней, тем больше понимал, что им суждено быть вместе.

Родственные души.

— Благодаря ей я чувствую себя более комфортно, — признается он. — Она заставляет меня хотеть делать что-то лучше. Быть лучше.

Признание ошеломляет их обоих, и доктор улыбается. — Мне понравилось, что она здесь.

— Мне тоже.

Мне нравилось, что она была здесь. Я любил ее.

Я люблю ее.

Как у монстра, любви не должно быть в его словаре.

Но с Элли…

Он хочет отдать ей ту осколочную частичку своей души, которая у него еще осталась.

Он хочет любить ее до тех пор, пока она не перестанет трезво смотреть на вещи и не поймет, насколько она совершенна.

Он хочет, чтобы она поняла, что даже с ее травмой и болью она все еще достойна того, чтобы кто-то заботился о ней.

Все, что осталось от его сердца, принадлежит ей.

Его Альфа одобрительно ревет.

* * *

Он не хочет причинять боль кому-либо еще без крайней необходимости. И даже тогда это было бы всего лишь для того, чтобы подчинить их, а не нанести непоправимый ущерб.

Но все гораздо запутаннее, чем должно быть.

Возле его камеры дежурит офицер, гораздо более компетентный, чем Джерард. Тот, кто оказался Альфой.

Собственническое рычание поднимается в его груди, когда он чувствует запах гнилой эссенции Альфы, и все, о чем он может думать, — это Элли.

Он должен заявить на нее права раньше, чем это сделает кто-либо другой.

Проверив свой телефон, он может увидеть все исходящие звонки или текстовые сообщения, которые она сделала.

Есть письмо доктору Портеру, отправленное всего несколько секунд назад, которое заставляет его задуматься.

Мне нужна ваша помощь. Пожалуйста.

Нет, так просто не пойдет.

Он отключает ее телефон, полностью блокируя сигнал.

Он ждет, пока Альфа-охранник совершит обход, прислушиваясь, не стихнут ли его шаги по мере того, как он направляется к палате Бета.

Затем он убегает, направляясь обратно в комнату охраны и к автоматическим выключателям.

ЭЛЛИ

Ее надежда умирает, как только ее телефон перестает работать.

Это полностью отключается всего через несколько секунд после того, как она отправляет сообщение доктору Портер.

Она знает, что за этим стоит Эрик. Он должен за этим стоять.

И, возможно, он даже стоит за причиной, по которой Лита не смогла прийти.

Он причинил кому-нибудь еще боль?

Она сгибается пополам на кровати, хватаясь за живот, дыша сквозь болезненные спазмы.

Она в беспорядке. По ней стекает что-то липкое и мокрое. Ее тело так раскраснелось, что волосы прилипли ко лбу.

И она возбуждена.

Сильно. Блядь. Возбуждена.

Ее клитор болезненно пульсирует, умоляя, чтобы к нему прикоснулись. Ее соски твердые, как бриллианты, и слишком болезненные, когда они трутся о грубую ткань ее рубашки.

У нее остался только один шанс.

И она отчаянно надеется, что доктор Портер все еще в здании и сможет подвезти ее из этой адской дыры.

И, возможно, из-за температуры или бреда она час спустя идет к больнице в состоянии, похожем на транс. Может быть, это из-за жары, которую она так долго откладывала, ее ноги легко переносят, холодный воздух на нее не действует.

Или, может быть, это что-то более глубокое.

Но к тому времени, когда она проходит мимо деревьев и оказывается рядом с парковкой, она понимает, что что-то не так.

Там снова отключилось электричество.

Но воздух наполняют сирены, и лопасти вертолета над головой возвращают ее к реальности.

И внезапно она чувствует его запах, слишком сильный для такого расстояния за пределами здания.

Он сбежал.

Она разворачивается, чары рассеиваются, и она убегает.

* * *

СЕГОДНЯШНИЙ ДЕНЬ

В голове у нее пульсирует. Это за пределами боли; это огненный клинок, и даже в темноте пыльного подвала он все равно слишком яркий.

Она промокла насквозь, ее брюки превратились в мокрое месиво,