Тройка без тройки - Вс. Другов

— Работа кипит, — теперь уже не в виде вопроса, а утвердительно и одобрительно произносит он. И тут же добавляет: — И я вижу, у вас не только футбол развивается.

— Не только, — отвечает Таня.

Смирнов с интересом смотрит на Таню, на Наташу, на их подруг. Затем спрашивает:

— А вы кто такие?

— Мы — девочки, — не очень находчиво отвечает высокая девочка в мамином халате.

— Нет, я не об этом спрашиваю. Каким спортом вы занимаетесь?

— В основном — волейболом, — отвечает Таня.

Смирнов подходит к одному из столов, удобно облокачивается на него. И затем, совершенно неожиданно, обрушивается на своих маленьких собеседниц:

— Так чего же вы плачете, что вам никто не помогает? У вас же кипит работа!

Наташа, бросив тряпку на стол, смотрит прямо в глаза Смирнову и порывисто говорит:

— Плакали, когда не помогали нам. А теперь скоро смеяться будем.

Таня, чтобы как-нибудь сгладить излишнюю резкость подруги, объясняет примирительно:

— Это мы раньше плакали, теперь уже не плачем.

Смирнов некоторое время озадаченно молчит, потом вдруг широко улыбается и указывает на доску с футбольными правилами:

— Неплохо оформлено.

— Правда, неплохо? — сразу оживляется Наташа. Но тут же жалуется: — Это мальчишки себе сделали, а у нас нет такой доски.

— За чем же дело стало?

— У них есть свой художник. Только он для нас ни за что не сделает, — поясняет Наташа.

— А сами мы такие мазюки, — сознается высокая девочка, — что ничего до блеска довести не можем.

— Значит, у вас нет художницы, — с явным неодобрением определяет Смирнов.

Вместо ответа Наташа снова с большим вниманием оглядывает незнакомца. Затем с пристрастием опытного следователя начинает его допрашивать:

— А почему вы так всем интересуетесь? Ведь вы не спортсмен, а интересуетесь. И доску похвалили…

— Почему интересуюсь? Почему доску хвалю? — переспрашивает Смирнов. — Как тебе сказать… Я художник. На фабрике я рисую эскизы для коробок с печеньем, шоколадом и конфетами. Ты видела когда-нибудь печенье в коробках?

Наташа пропускает мимо ушей этот совсем наивный вопрос и сейчас же переходит в атаку:

— Тогда мы вас очень попросим. Очень попросим, сделайте нам доску. Вы можете нам сделать доску? Только, чтобы она обязательно была еще лучше, чем у мальчиков!

— А краски есть? А фанера есть? А кисточки есть? — уже деловым тоном расспрашивает Смирнов.

— Все есть. Пойдемте, я вам все покажу. Только вот что плохо — мы ведь не знаем, что писать. Какие есть правила для игры в волейбол?

— Это мы сообразим, — успокаивает девочку Смирнов, — как-нибудь придумаем несколько правил.

— Только не меньше девяти нам нужно.

— Двадцать сочиним! — еще более уверенно заявляет Смирнов. — Пошли!

В это время из подъезда дома выходит Анастасия Ивановна и быстро, насколько позволяет ее возраст, идет к Наташе и Тане.

— Я в окно увидела вас и решила посоветоваться, — говорит она девочкам.

Потом шумно выкладывает на стол большой сверток, разворачивает газету и извлекает из нее яркокрасную с синими горошинками юбку. И торжественно объявляет:

— Вот! Нашла у себя в сундуке. Почти не ношенная. Как вы думаете, годится на трусы для ребят?

Таня раскладывает на газете широченную юбку, смотрит на пеструю расцветку и нерешительно, боясь обидеть старую женщину, замечает:

— Понимаете, Анастасия Ивановна, чуть-чуть расцветка не соответствует форме. У наших ребят синие трусы.

Анастасия Ивановна собирает на руку материю и, любуясь ею, заявляет:

— Здесь же есть синие кружочки!

Потом, видимо сознавая, что красный цвет все-таки подавляет синие горошинки, предлагает:

— Тогда перемените форму. Ведь из этой юбки можно нашить трусов для двух ваших команд.

— Может, ее перекрасить, эту юбку? — вносит радикальное предложение Смирнов.

Анастасия Ивановна резко поворачивается к непрошенному советчику и отчеканивает:

— Портить юбку, конечно, я не позволю. Вы не смотрите, что она сатиновая, но красить все равно не позволю.

Потом снова смотрит на Таню и с сожалением произносит:

— Значит, не годится. Ну, ничего не поделаешь. Поищу что-нибудь другое. Говорите, синие трусы? Сейчас мы с Людой все перероем. А ничего подходящего не найдем, — купим в магазине ситцу.

Анастасия Ивановна так же шумно начинает заворачивать свою юбку в газету. Потом, ни на кого не глядя, быстро уходит. Наташа смотрит ей вслед и говорит Смирнову:

— Это самая непреклонная бабушка в нашем дворе. Она раньше футбол не признавала, а теперь, видите, какая…

Смирнов смеется:

— Вы строгие приемщики. Как бы мою работу не забраковали.

— Да там ничего сложного нет, в этой доске, — успокаивает Наташа. — Вот только, может, вам трудно будет нарисовать волейболистов? Ведь вы не спортсмен… Хотя наш художник Володя тоже совсем ничего не понимает в спорте, а смотрите, как нарисовал футболистов.

— Не беспокойся, нарисую, кого надо, — заверяет Смирнов. — И волейболистов как-нибудь тоже осилю. Ну что же, пойдем?

— А вы никуда не ходите, — вдруг предлагает Таня. — Наташа с девочками все сюда принесут. И на этом столе расположитесь.

— Правда, зачем еще куда-то ходить, — заявляет Наташа. — Сейчас мы все сюда принесем. А для консультации я приведу кого-нибудь из спортсменов. Чтобы вы и с правилами не напутали.

Если бы Наташа была мальчиком, она, наверное, ушла бы отсюда насвистывая. Именно такое радостное и возбужденное настроение у нее сейчас. Но насвистывать девочкам не полагается, и она уходит, вполголоса напевая какую-то веселую песенку. С ней идут обе девочки — одной ведь не донести всего.

Таня берет табуретку, стоящую у лестницы, где работает молодой электромонтер, стирает с нее тряпкой пыль и переносит к столу.

— Садитесь пока. Наташа долго не проходит, она у нас быстрая.

— Очень прыткая, — подтверждает Смирнов, усаживаясь на табуретку. Затем вынимает из кармана клочок белой бумаги и карандаш и говорит: — Я пока что набросаю волейбольные правила. А то твоя Наташа из-за какой-нибудь запятой все смаху забракует.

На пороге дома показывается Вася. Несколько минут он стоит в раздумье, потом подходит к волейбольной площадке и пробует руками вкопанный в землю столб.

— Ничего, крепко стоит, — говорит он, ни к кому, собственно, не обращаясь.

— Эй, капитан! — кричит сверху электрик Вова. — А как на футболе? Свет нужен?

Вася не отвечает, делая вид, что не слышит этого вопроса. Но Вова не унимается:

— Ты что же молчишь? Или решил держать свою команду в темноте?

— Кого-нибудь другого спрашивай, — раздраженно восклицает Вася. — Не я один в команде.

Таня укоризненно смотрит на мальчика:

— Ты что, уже ответить не можешь по-человечески? Или в самом деле тебе не важно, что будет с вашей командой?

На волейбольную площадку возвращаются девочка в мамином халате и девочка в голубой косынке. В руках у одной лист фанеры и коробка с красками, другая несет кисточки, линейку, ножницы, банку с клеем, бумагу.

— Вот молодцы! — хвалит зардевшихся от смущения девочек Смирнов. — Сейчас сделаем такую доску, что мальчики лопнут от зависти.

Следом за девочками на площадку приходят Наташа и Тоня.

— Где этот ваш художник, которому нужна спортивная консультация? — спрашивает Тоня.

Таня показывает на склонившегося над фанерным листом Смирнова.

— Вот он. Уже работает. Но мы обещали ему найти специалиста по спорту.

Тоня подходит к столу, с удивлением смотрит на Смирнова, переводит взгляд на Наташу, снова на Смирнова и возмущенно произносит:

— Это ему надо помочь?.. Ты что же, Павел, девочек разыгрываешь? А потом никто тебя не просит заниматься с волейболистками. Начал ты работать с мальчиками — и то хорошо.

Смирнов, чинивший перочинным ножиком карандаш, при этих словах кладет карандаш на стол, ножик складывает и встает с табуретки. Теперь уже он удивленно смотрит на Тоню:

— Я начал работать с мальчиками? Когда это было?

— Ну что ты притворяешься? Ведь мы все знаем, что ты был здесь. Я Людмила Александровна это говорит. Был и провел занятия с мальчиками.

— Я?!

Больше ничего он сказать не может. Но это «я» звучит у него настолько выразительно, что теперь Тоня теряет свои прежние твердость и уверенность:

— Но ведь был же ты здесь. Зачем отпираться? И ничего в этом ужасного нет.

— Да не был же я, говорю тебе. Сегодня в первый раз пришел, дорогая моя Тонечка. И то только потому, что…

Тоня не дает ему договорить и громко кричит:

— Мальчики! Ребята! Идите сюда на минутку!

На тонин зов с разных сторон сбегаются Петя, Коля, Андрюша, Валя, Гриша. Валя — в огромных резиновых сапогах, какие носят обычно строители, на Коле — синий рабочий комбинезон, Петя — в кожаной не по росту куртке, Андрюша — в старой ватной стеганке.