Властители Гюлистана - Владимир Карлович Осипов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Итак, как нам кажется, вопрос относительно принадлежности или непринадлежности мелика Степана к Мелик-Бегларянам исчерпан. Осталось попытаться выяснить чьим конкретно потомком, он являлся и от кого унаследовал свой титул. Вопрос этот осложнен тем, что кроме указанной эпитафии других источников, содержащих сведения о мелике Степане, практически нет. Нам не известен даже примерный год его рождения, чтобы попытаться, исходя из этой информации, назвать предполагаемого его предка. Любая попытка назвать хотя бы приблизительный год его рождения по понятным причинам должна допускать погрешность в один-два, а то и в три десятка лет. Так, если предположить, что похороненный Ованес, умерший в отрочестве, был старшим внуком Степана и сыном его старшего сына Овсеп-бека, а также допустить, что Степан был старше своего внука хотя бы на 50-60 лет, то в этом случае дату рождения Степана надо искать где-то между 1750-1760 годами. Повторяем, это в случае, если оттолкнуться от вышеназванных предпосылок. Однако возможен и второй вариант, а именно: покойный Ованес был самым младшим внуком Степана и сыном его младшего сына, а разница между возрастом деда и внука была не 50-60, а, скажем, 70-80 лет. В этом случае год рождения Степана лежит между 1730-1740 годами.
Отталкиваясь от всего вышесказанного, можно попытаться уточнить, кто был отцом Степана. Так, очевидно, что ближайшими пращурами Степана были либо мелик Тамраз, либо его брат Исахан. Маловероятно, чтобы Степан был сыном одного из них (в 1730-1740 годах они оба были в весьма почтенном возрасте, а в начале 1750-х ушли из жизни). Следовательно, Степан мог быть либо внуком, либо правнуком Тамраза или Исахана.
Очевидно также, что, несмотря на титул, Степан никогда не мелксствовал в Гюлистане, ибо достоверно известны имена правителей Гюлистана начиная с 1750 года, и среди них нет мелика по имени Степан. Это обстоятельство подталкивает нас к следующим выводам относительно происхождения титула “мелик” Степана.
1. Степан был сыном одного из меликов Гюлистана второй половины XVIII века и носил титул мелика точно так же, как его носил когда-то мелик Исахан.
2. Степан унаследовал этот титул от своего отца, либо деда, также номинально его носивших.
Первое предположение можно отбросить сразу же, ибо документально подтверждается, что ни мелик Овсеп, ни сменившие его сыновья Беглар и Абов, ни тем более внук Овсепа мелик Фридон не имели сына по имени Степан. Что касается второй версии, то, как нам кажется, она вполне имеет право на жизнь. Вспомним, по утверждению Лалаяна один из сыновей Тамраза Даниэл номинально носил титул мелика. Как мы уже отмечали, после смерти Тамраза между его сыновьями и Овсепом развязалась борьба за власть, завершившаяся победой Овсепа. Не правомерно ли будет предположить, что упомянутый мелик Даниэл был как раз тем самым противником Овсепа, намеревавшимся занять место своего отца после его смерти? Проиграв в борьбе с Овсепом и уступив ему власть, Даниэл и его потомки могли сохранить за собой титул мелика в знак несогласия с тем status quo, который установил Овсеп силой своего оружия. Иными словами, учредить, выражаясь сегодняшним языком, нечто вроде “правительства в изгнании” или, точнее, “теневого кабинета”. Титул мелика в таком случае передавался бы потомкам Даниэла по наследству, согласно укоренившейся традиции: от старшего сына к старшему внуку и т.д.
Мелик Степан, как мы выяснили, мог быть внуком или правнуком Тамраза или Исахана. Учитывая предыдущее рассуждение, можно отметить, что Степан, вероятнее всего, был внуком или сыном мелика Даниэла.
Столь долгое акцеитироваиие нашего внимания на мелике Степане вызвано тем, что сравнительно недавно наши старания по собиранию возможно сохранившихся частиц народных преданий у здравствующих стариков Гюлистанского края дали, как нам кажется, неожиданный результат, о котором речь пойдет в заключительной части данной работы.
Мелик Овсеп.
Как видно из предыдущих страниц, приход к власти этого славного потомка Мелик-Бегларянов совпал по времени с началом тяжелейших катастрофических событии, выпавших на долю карабахского армянства. Овсепу досталось непростое наследство. Нависшая над горным краем угроза разрасталась с каждым днем. Закрепившийся в Шушинской крепости племенной вождь, словно злокачественная опухоль, пожирал окружавшие его здоровые армянские клетки-меликства. Мелики не смогли вовремя организовать единый фронт в борьбе с наглым агрессором. Владелец каждого меликства оказался перед неизбежностью в одиночку противостоять разношерстному сброду Панаха и отрядам изменника Щахназара. Первый мощный удар Панаха был направлен против сердца Карабаха – Хаченского меликства, которое пало, оказав ожесточенное сопротивление. Завладев Хаченом, Панах лишил власти hАсан-Джалалянов, назначив управлять их тысячелетней вотчиной своего приближенного, безвольного исполнителя его воли армянина по имени Мирзахан. Падение Хачена означало окончательный раскол страны Хамсы, ибо вся центральная ее часть находилась под властью злодея, а север (Джраберд и Гюлистан) с югом (Дизак), где продолжал жить дух неповиновения, могли оказать друг другу в лучшем случае моральную поддержку.
Завладев Хачейом, Панах вознамерился продвинуться далее на север – на Джраберд, где властвовал любимец Надир шаха Аллах-Кули Султан. После нескольких неудачных попыток захвата Джраберда Панах обманом, якобы для установлеиия дружественных отношений, завлек к себе джрабердского храбреца и предательски, подло лишил его жизни. На смену трагически погибшему Аллах-Кули Султану пришел мелик Атам. Предания называют его братом Аллах-Кули, однако, как мы уже отмечали, не исключено, что Атам был сыном Аллах-Кули Султана. Между Атамом и Панахом развязалась ожесточенная война, завершившаяся победой последнего. Не желая склонить голову перед наглым, самозванным кочевником, Атам вместе со своим войском отступил в Гюлистан. Гюлистану также была уготована участь Джраберда и Хачена Атам и Овсеп, не успев вовремя объединить свои силы, вынуждены были после нескольких тяжелейших сражений оставить пределы Хамсы и просить пристанище у Гандзакского (гянджийского) хана Шахверди, который с готовностью принял у себя изгнанников. Раффи считал причиной дружелюбного отношения Шахверди к армянским меликам то, что между ним и Овсепом была родственная связь (мать Овсепа была племянницей Шахверди), а Атаму хан Гандзака обязан был жизнью, ибо когда-то скрывался у него, опасаясь преследований своего брата, намеревавшегося уничтожить его и захватить власть в Гандзаке. Возможно, и эти обстоятельства играли свою роль при предоставлении пристанищ меликам. Основной же причиной этого шага Шахверди, надо полагать,
