Адин Штейнзальц отвечает на вопросы Михаила Горелика - Адин Штайнзальц

— Рамбам[24] говорил, что поддержание здоровья — один из путей служения Всевышнему Рамбам был едва ли не лучшим врачом своего времени, и он никогда не стал бы заниматься медициной, если бы так не думал. Я целиком и полностью разделяю это мнение.

— И тем не менее курите.

— Вовсе не считаю, что мне это как-то особенно вредит: я же трубку курю. Однажды я беседовал в Англии с председателем комиссии по изучению вреда курения, и он сказал: «Трубка минимизирует вред курения». С этими словами он достал трубку и закурил. Как я могу не доверять специалисту? Здоровье — ценность, но, я вам скажу, болезнь — тоже ценность. Болезни стимулируют человека к переосмыслению своей жизни.

— Или не стимулируют — одно из двух. Человек может считать, что с ним все в порядке и беды, которые сваливаются ему на голову, совершенно незаслуженны. Достаточно распространенная реакция на страдания: «За что?! Как это несправедливо!»

— Могу рассказать вам по этому поводу один исторический анекдот. Однажды Фридрих Великий[25] инспектировал тюрьму Он заходил в камеры и спрашивал: «За что сидишь?» И все отвечали ему: «Совершенно ни за что! То есть совершенно! Это какая-то чудовищная судебная ошибка, Ваше Величество». И только один человек сказал: «Я вор, Ваше Величество. Поймали меня, вот я и сижу».

— И что Фридрих?

— Он сказал: «Его надо немедленно изолировать, а не то этот грешник, не приведи Г-сподь, растлит мне собранный здесь сонм праведников». И вора отпустили.

— А ведь он даже не раскаялся!

— Не раскаялся. Но, в отличие от окружавших его праведников, он отдавал себе отчет в причинах своих неприятностей.

— Сдается мне, не так уж многие связывают свою болезнь с поведением. О курении я не говорю: как мы выяснили, с трубкой ничего страшного. Этиология болезней, как она описана в медицинских справочниках, не имеет нравственной природы. Соответственно и терапия исходит из совсем иных предпосылок. Больные пьют таблетки и (ведь бывает?) поправляются. Причем (тоже бывает) в первозданном нравственном состоянии.

— Почему бы и нет? Одни выздоравливают, потому что уже поняли, другие — поскольку все равно ничего не понимают: они оказались невменяемы и им придется подождать до следующего раза — авось поумнеют. Или не выздоравливают, если курс обучения уже завершен. Но все-таки обратите внимание, вот вы говорили о спонтанной реакции человека на болезнь: «За что?» Разве этот эмоциональный вопрос не предполагает нравственного механизма заболевания?

Феномен Распутина

Нравственные достоинства необходимы целителям не больше, чем баскетболистам.

Адин Штейнзальц отвечает на вопросы Михаила Горелика

Выяснилось, что при прочих равных у одних врачей результаты постоянно существенно выше, чем у других. И рационально это никак не объяснимо. Конечно, на целительском поприще немало жуликов, но, если очистить истории о чудесных исцелениях от мусора и блефа, окажется, что да, действительно есть люди, которые могут исцелять сверхъестественным образом.

— Или представляющимся нам таковым. Ведь совершенно не обязательно, что у этих врачей был какой-то необыкновенный целительский дар. Они могли быть просто внимательнее к своим больным, нежели их коллеги, душевнее к ним относиться, внушать уверенность в выздоровлении. Тут нет ничего особенно чудесного.

— Может быть, и так, но все-таки есть люди, которые действительно могут лечить сверхъестественным способом. Не часто, но такое бывает. Или вы сомневаетесь?

— Ну почему же. Я такую возможность вполне допускаю, кроме того, я слышал массу историй о чудесных исцелениях. А кто их не слышал? Кстати, раз уж мы об этом заговорили, существует популярная идея, что целители должны быть непременно людьми высоких нравственных качеств. Люди хотят видеть истину, добро и красоту в одном флаконе.

— Такая точка зрения и хороша, и психологически понятна — только вот вряд ли верна. Некоторые считают, что поэты непременно должны быть интеллектуалами. Еще Сократ обращал на это внимание. Кажется, в «Пире» он замечает, что поэты вполне могут не понимать, что они такое написали. И в России, и в Америке, и в Израиле эстрадным звездам и спортсменам журналисты часто задают вопросы о политике, о философии, об искусстве, могут спросить и о смысле жизни. Обыкновенно те отвечают безо всякого смущения, и выглядит это глуповато.

Но бывают и исключения. Один американский баскетболист на такого рода вопрос резонно ответил: «С какой стати вы меня об этом спрашиваете? Почему вы считаете, что я в этом разбираюсь? Ведь я всего-навсего баскетболист. Я только и умею что забрасывать мяч в корзину. Спросите меня что-нибудь про баскетбол». Человек умеет исцелять? Прекрасно, если он при этом еще и исполнен нравственных совершенств, но это вовсе не обязательно. Он просто умеет то, что умеет. Да вот возьмите хотя бы вашего Распутина. Очень умелый целитель. Пример Распутина демонстрирует, что нравственные достоинства необходимы целителям не больше, чем баскетболистам.

— Да, Распутин мне тоже пришел в голову. А вот еще говорят, что целители ни в коем случае не должны брать денег — под угрозой потери своего чудодейственного дара.

— Думаю, это такой же миф, как и о нравственном совершенстве. Некоторые считают, что работа художника по заказу убивает талант. И тоже приводят убедительные примеры, хотя нет ничего проще, чем привести массу впечатляющих примеров противоположного свойства. Любые способности сплошь и рядом обостряются, когда их носитель, что называется, в ударе. Даже у самых талантливых целителей все зависит от настроения. Есть женщины, которые хорошеют от комплимента. Если человек любит деньги, то за хорошую плату у него может даже лучше получиться. В Талмуде говорится, что если врач не берет денег, так он ничего и не делает. Трезвая констатация факта, исходящая из понимания человеческой природы.

— Бывают ведь и исключения.

— Конечно, бывают. Врачи тут ничем не отличаются от людей других профессий. Но ведь нас интересуют не исключения. Я вам напомню сейчас одну известную библейскую историю. Она не имеет отношения к врачам, но тем не менее имеет отношение к обсуждаемой теме. Я говорю о благословении Исаака. Прежде чем благословить своего первенца, он попросил его принести ему чего-нибудь вкусненького. И эта отсрочка имела потом серьезные последствия[26]. Он что, не мог благословить без угощения? Конечно, мог! Но он хотел перед делом, которое считал важным и серьезным, поднять себе настроение.

— Вы скептически относитесь к феномену исчезающих от корыстолюбия способностей, а между тем многие говорят об этом как о непреложном и многократно наблюдаемом и воспроизводимом факте. Вот, например, Джуна. Знаменитая целительница, Брежнева лечила. Говорят, после того, как она стала брать деньги за свои медицинские услуги, дар покинул ее.

— А у Брежнева не брала? Я думаю, он находил способы расплачиваться с ней каким-то другим способом, который, надо полагать, ее вполне устраивал. Она могла лишиться своего дара по самым разным причинам — вовсе не обязательно из-за денег. Это лишь одно из возможных объяснений.

— Гак вы считаете, что такое объяснение все-таки возможно?

— Я считаю неверной эту концепцию в принципе, но это вовсе не значит, что у каких-то конкретных людей в конкретных обстоятельствах не может наблюдаться подобный эффект. Людям свойственно задумываться о природе своего дара. Они могут давать ему самые разнообразные объяснения, в том числе и такие, которые будут стимулировать их к более нравственной, к более духовной жизни. Если они убеждены, что деньги могут ослабить их способности, если они сосредоточены на этой мысли и испытывают комплекс вины и поэтому напряжены, не уверены в себе и сами ставят свои способности под вопрос, вероятность успеха становится куда меньше. Я же говорю: у человека все получается лучше, когда он в ударе.

— Значит, у человека, лишенного нравственной рефлексии, дела должны идти лучше?

— Вы полагаете, что испортить настроение способны только угрызения совести? Уверяю вас, у человека, не знающего, что это такое, есть масса других причин для огорчений.

Что называть чудом?

Границы между чудесным и обыденным размыты — невидимые чудеса случаются каждодневно.

Адин Штейнзальц отвечает на вопросы Михаила Горелика

— Кажется, я знаю, что он ответил.

— ?

— Должно быть, он сказал: «Нет, это привычка!»

— Верно! А вы как думаете, это чудо или привычка?

— Смотря что называть «чудом». Все ведь зависит от дефиниции. Я вам расскажу старый английский анекдот. Авторство приписывается Дизраэли[27]. Он задавал вопрос: «Чем отличается беда от катастрофы?» И сам же отвечал на него: «Если Гладстон[28] упадет с крыши парламента и не свернет себе шею, — это беда, но не катастрофа. Если же он свернет себе шею, — это катастрофа, но не беда».