Реформация. История европейской цивилизации от Виклифа до Кальвина: 1300—1564 гг. - Уильям Джеймс Дюрант
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Величайшим строителем среди мамлюков Бурджи был Каит-бей. Несмотря на то, что его преследовала война с турками, он сумел профинансировать дорогостоящие постройки в Мекке, Медине и Иерусалиме; восстановил в Каире цитадель Саладина и университетскую мечеть Эль-Азхар; построил гостиницу, знаменитую своими арабесками из камня; возвел в столице мечеть с богатым орнаментом; и увенчал свою кончину мемориальной мечетью из гранита и мрамора, чье великолепное убранство, высокий балконный минарет и геометрически вырезанный купол делают ее одной из наименьших побед мусульманского искусства.
При мамлюках процветали все мелкие искусства. Резчики по слоновой кости, кости и дереву изготовили тысячу красивых изделий, от шкатулок для ручек до кафедр, задуманных со вкусом и выполненных с неустанным мастерством и искусностью; например, кафедру из внехрамовой мечети Каит-бея, хранящуюся в Музее Виктории и Альберта. Инкрустация золотом и серебром достигла своего пика во времена этих кровавых династий. А египетская керамика, придумавшая тысячу новинок за свои незапамятные тысячелетия, теперь подарила миру эмалированное стекло: светильники для мечетей, мензурки, вазы. , расписанные фигурами или формальным орнаментом из цветной эмали, иногда дополненным золотом. Этими и многими другими способами мусульманские художники, придавая красоте долговечную форму, искупали варварство своих королей.
V. ОСМАНЫ: 1288-1517 ГГ.
История начинается после того, как исчезают истоки. Никто не знает, где возникли "турки"; некоторые предполагают, что они были финно-угорским племенем гуннов, и что их название означало шлем, который в одном из турецких диалектов называется дурко. Они сформировали свои языки на основе монгольского и китайского, а позже привнесли персидские или арабские слова; эти "турецкие" диалекты являются единственным средством классификации их носителей как турок. Один из таких кланов получил свое название от своего предводителя Сельджука; он рос от победы к победе, пока его многочисленные потомки в тринадцатом веке не стали править Персией, Ираком, Сирией и Малой Азией. Родственный клан под предводительством Ортогрула бежал в том же веке из Хурасана, чтобы не утонуть в монгольском наводнении. Он нашел военную службу у сельджукского эмира Коньи (Икония) в Малой Азии и получил участок земли для выпаса своих стад.
Когда Ортогрул умер (1288?), его сын Осман или Осман, которому тогда было тридцать лет, был избран его преемником; от него османы или османли получили свое имя. До девятнадцатого века они не называли себя турками; они применяли это название к полуварварским народам Туркестана и Хурасана. В 1290 году, видя, что сельджуки слишком слабы, чтобы помешать ему, Осман стал независимым эмиром небольшого государства на северо-западе Малой Азии; в 1299 году он перенес свою штаб-квартиру на запад, в Ени-Шейр. Он не был великим полководцем, но проявлял терпеливую настойчивость; его армия была невелика, но состояла из людей, которые больше чувствовали себя на коне, чем в пешем строю, и были готовы рисковать жизнью или конечностями ради земли, золота, женщин или власти. Между ними и Марморским морем лежали дремучие византийские города, плохо управляемые и плохо защищаемые. Осман осадил один из таких городов, Брусу; потерпев неудачу, он снова и снова возвращался к этой попытке; в конце концов она сдалась его сыну Орхану, а сам Осман лежал при смерти в Ени-Шейре (1326).
Орхан сделал Брусу, освященную костями его отца, новой столицей османов. "Манифестная судьба", то есть желание и власть, влекла Орхана к Средиземноморью, древнему кругу торговли, богатства и цивилизации. В год падения Бруса он захватил Никомидию, ставшую Измидом, в 1330 году - Никею, ставшую Изником, в 1336 году - Пергам, ставший Бергамой. Эти города, пропитанные историей, были центрами ремесел и торговли; они зависели в плане продовольствия и рынков от окружающих сельскохозяйственных общин, уже захваченных османами; они должны были жить с этим внутренним миром или умереть. Они недолго сопротивлялись; их притесняли византийские правители, и они слышали, что Орхан взимает небольшие налоги и допускает религиозную свободу; к тому же многие из этих ближневосточных христиан были еретиками-несторианами или монофизитами. Вскоре большая часть завоеванной территории приняла мусульманское вероисповедание; так война решает теологические проблемы, перед которыми разум стоит в нерешительном бессилии. Расширив таким образом свои владения, Орхан принял титул султана османов. Византийские императоры заключили с ним мир, наняли его солдат и позволили его сыну Сулейману основать османские крепости на европейской земле. Орхан умер в 1359 году в возрасте семидесяти одного года, прочно запечатлевшись в памяти своего народа.
Его преемники составили династию, которой вряд ли найдется равных в истории по слиянию воинской силы и мастерства, административных способностей, варварской жестокости и культурной преданности письму, науке и искусству. Мурад (Амурат) I был наименее привлекательным из этой линии. Неграмотный, он подписывал свое имя, прижимая чернильные пальцы к документам, по примеру менее выдающихся убийц. Когда его сын Саонджи поднял против него преступно неудачное восстание, Мурад вырвал юноше глаза, отрубил ему голову и заставил отцов мятежников обезглавить своих сыновей.32 Он подготовил почти непобедимую армию, завоевал большую часть Балкан и облегчил их покорность, дав им более эффективное правительство, чем то, которое они знали под христианским господством.
Баязет I унаследовал корону своего отца на Косовом поле (1389). Приведя армию к победе, он приказал казнить своего брата Якуба, который доблестно сражался в тот решающий день. Подобное братоубийство стало обычным последствием османского воцарения по принципу: мятеж против власти настолько разрушителен, что от всех потенциальных претендентов на трон следует избавиться при первой же возможности. Баязет заслужил титул Йылдерима - Громовержца - благодаря быстроте своей военной стратегии, но ему не хватало государственной мудрости своего отца, и он растратил часть своей дикой энергии на сексуальные предприятия. Стефан Лазаревич, вассальный правитель Сербии, предоставил сестру в гарем Баязета; эта леди Деспоина стала его любимой женой, приучила его к вину и роскошным банкетам и, возможно, невольно ослабила его как мужчину. Его гордыня процветала до самого его падения. Унизив европейское рыцарство в Никополе, он отпустил графа Неверского с характерным вызовом, о котором сообщает или улучшает Фруассар:
Джон, я хорошо знаю, что ты великий лорд в своей стране и сын великого лорда. Ты молод и, возможно, понесешь некоторую вину
