Волки Лозарга - Жюльетта Бенцони
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вы сами, по-моему, забыли, затащив меня в эту… бесчестную западню.
– Нет, положительно вы теряете рассудок! Что бесчестного в просьбе представить вас ко двору? Если бы вы так не безумствовали, все бы прошло значительно более гладко и естественно.
– Осмелюсь ли напомнить, что вам приятнее было бы готовиться к церемонии моих похорон?
– Не будем больше об этом! Я уже дал вам понять, как сожалею о той вспышке гнева. Дорогая моя Гортензия, честное слово, я желаю только одного: увезти вас с собой в Лозарг и жить там, как подобает нормальной семье.
– Я знаю! Вы уже объявили об этом Ее Высочеству герцогине Беррийской, даже не подумав справиться о моем мнении на этот счет. Но дело в том, что я пока не собираюсь возвращаться в Овернь.
– В самом деле? Вы не хотите увидеться с сыном?
Охваченная накатившей волной воспоминаний, Гортензия на мгновение закрыла глаза. Этот бессовестный обманщик, чтобы вернуть ее, решил прибегнуть к гнуснейшему шантажу… Конечно же, ей безумно хотелось увидеть сына, но ведь если она согласится следовать за маркизом, куда это ее приведет? К какому жестокому рабству? Что ей предстоит вынести, как только она окажется за стенами Лозарга? Но все-таки нежность к сыну пересилила, и, не сдержавшись, она спросила дрогнувшим от волнения голосом:
– Что с ним?
– С ним все чудесно. Нам даже пришлось подыскать ему другую кормилицу, так он был прожорлив. Прекрасный ребенок. Настоящий Лозарг!
Улыбка нежности, которая расцвела в сердце Гортензии, помимо ее воли заиграла на губах:
– Как я счастлива… Мой маленький Этьен…
Но ледяной тон маркиза вернул ее к действительности.
– Не знаю никакого Этьена. Моего внука зовут Фульком, как и меня самого. Пойдемте, дорогая, мы и так, с высочайшего соизволения короля, слишком задержались здесь. Его Величество милостиво разрешил, прежде чем мы покинем дворец, обменяться нам здесь несколькими словами. А теперь пора уходить…
– Разделяю ваше мнение. Поеду к себе. Надеюсь, любезные дамы, которые привезли меня сюда, сопроводят и обратно?
– Об этом не может быть и речи, ведь я сам подле вас и с радостью выполню эту миссию. Не угодно ли дать мне руку?
Не сразу решилась она положить руку на вышитый рукав. Но лучше уж не устраивать скандала в этом дворце, где все, как она поняла, относились к ней враждебно… Они молча вышли из гостиной, спустились вниз по лестнице, где теперь Гортензия ловила на себе любопытные или восторженные взгляды. Она вспомнила, что от волнения даже не стала искать среди королевской свиты госпожу де Дино… в конце концов, была она там или нет, уже не имело никакого значения. Племянница Талейрана не смогла бы ее защитить. Да и от чего? От элегантного, вышагивающего рядом дяди, от его улыбки, полной очарования? Ведь саму герцогиню столь долгие годы связывала страсть с точно таким же стариком дядей, и, наверное, сейчас ей Гортензия казалась сущей безумицей…
В главном вестибюле раздался голос лакея, вызывавшего экипаж господина маркиза де Лозарга. Почти тотчас же экипаж был подан, и маркиз со своей обычной безупречной любезностью, изменявшей ему лишь тогда, когда у него становились на пути, помог племяннице усесться в экипаж и сам сел рядом с нею. Карета медленно развернулась и поехала в направлении Лувра.
– Очень любезно с вашей стороны отвезти меня к графине Морозини, – чуть помолчав, сказала Гортензия. – Только прошу вас, оставьте всякую надежду убедить меня сопровождать вас в Овернь. Я не вернусь в Лозарг…
– А я думаю, вернетесь. Во всяком случае, на улице Бабилон вам уже больше не жить.
– Как? Куда вы меня везете?
– Куда? К вам же домой.
– У меня больше нет дома. Вам, как и мне, прекрасно известно, что туда вселился незваный гость и что без моего ведома посмели продать принадлежащий мне замок в Берни.
– Ну, не глупите. На шоссе д'Антен вы всегда будете у себя дома. Наилучшее доказательство тому – то, что я сам здесь остановился. Дом огромный, и принц Сан-Северо в глубине души не так уж плох…
– Вы хотите меня отвезти к этому…
Страх сжал ей горло, она не договорила. Как возможно такое? Нельзя было ехать к этому страшному человеку, да еще вместе с тем, кто еще совсем недавно собирался ее убить…
В панике она решила действовать. Экипаж, оставив позади Лувр, медленно двигался вперед, но даже если бы он ехал очень быстро, Гортензия бы все равно не отступила. Наспех подобрав длинный, сковывавший движения шлейф, она распахнула дверцу кареты и, прежде чем маркиз успел удержать ее, выпрыгнула на мостовую. И побежала, скорее, скорее вперед, не обращая никакого внимания ни на крики маркиза, ни на изумленные взгляды прохожих, вышедших тем воскресным утром погреться на солнышке на набережную Сены. Многие из них, должно быть, запомнили красавицу в придворном платье, бегущую стремглав, подобрав свои юбки и прижимая к груди целый отрез аметистовой парчи. От бега высокая прическа развалилась, и светлые волосы рассыпались по плечам. В них путались дурацкие придворные кружевные ленты…
Гортензия хотела только одного: поскорее вернуться к Фелисии, вновь ощутить спокойствие за стенами ее дома, увидеть внушающую уверенность фигуру Тимура… Обязательно нужно было добраться туда… только бы удалось… Не оглядываясь, даже не зная, гонятся ли за ней (ведь, наверное, маркиз приказал развернуть экипаж и ехать следом), она все бежала, бежала… Вот и Королевский мост. Сердце готово было выскочить из груди, но она не остановилась даже тогда, когда сзади раздался голос маркиза, кричавший: «Остановите ее!», и топот конских копыт… К счастью, на мосту было много народа. Толпа расступалась перед Гортензией, но вдруг посреди улицы она заметила ватагу студентов. Перегородив дорогу, они кричали что-то, размахивали палками, распевали…
Ее сначала не пропустили, даже остановили, и один из них спросил:
– За вами гонятся?
– Да… Вон там, сзади… карета.
– Бегите! Клянусь, они здесь не проедут!
Так, значит, случаются порой чудеса?
Живая цепочка, пропустив ее, сомкнулась, а она вновь устремилась вперед. Вон впереди конец моста… Теперь надо бежать по улице Бак, но вдруг она поняла, насколько странно выглядит, поймала на себе любопытные взгляды. Вон там, на улице, двое в черном – полицейские агенты. Сейчас они ее арестуют! Вот уже идут навстречу, а она так устала… так устала…
Гортензии показалось, что сердце сейчас не выдержит и она упадет к ногам тех двоих, как внезапно почувствовала, что в нее вцепилась чья-то сильная рука.
– Сюда!
Слишком много всего произошло в этот день, и она даже не удивилась, узнав Делакруа.
– Не могу… Совсем выбилась из сил…
