Самурай-буги - Питер Таскер

Они болтают некоторое время, потом Синохара отдает ему конверт. Мори заглядывает внутрь: два печатных листа.

– Это хорошо, – говорит он с улыбкой. – После того, что ты мне сказал, я ожидал какой-нибудь дискеты или чего-то вроде.

– Если хочешь, могу дать диск, – говорит Синохара, застегивая ремешок плаща. – Какая у тебя звуковая карта на компьютере?

– У меня нет компьютера.

Синохара поправляет лацканы плаща, выпрямляется.

– Тогда лучше возьми текст. Он полностью соответствует разговору. Его создала наша программа распознавания голоса. Но если тебе нужна настоящая запись, я могу тебе ее достать.

– Не трудись, – говорит Мори. – Я найду здесь все, что мне нужно.

Он оставляет Синохару любоваться собой перед зеркалом. Конверт складывает и кладет в карман пиджака.

Что там, в распечатке? Мори отгоняет от себя эту мысль и даже не притрагивается к конверту, пока не возвращается к себе. Детективная примета: посмотришь в спешке, без должного внимания – и единственный ключ к делу может просто рассыпаться в прах.

Девять

Он не рассыпается в прах. Он бросается со страниц распечатки и хватает Мори за горло. Мори сидит за столом, глотает «Сантори Уайт» и возрождает к жизни разговор трехмесячной давности – между мертвым человеком и его мучителем.

МИУРА: Алло! Есть там кто-нибудь?

ЗВОНЯЩИЙ: Время пришло, господин заместитель вице-премьера.

МИУРА: Опять вы! Чего вы хотите?

ЗВОНЯЩИЙ: Мы все про вас знаем – все, что вы сделали.

МИУРА: Не понимаю, о чем вы.

ЗВОНЯЩИЙ: Думали, вам все сойдет с рук? Думали, вы слишком важная шишка и до вас не доберутся?

МИУРА: Слушайте, я не знаю, кто вы, но, может быть, нам следует встретиться. У вас, очевидно, сложилось неправильное представление обо мне.

ЗВОНЯЩИЙ: Встретиться? Думаете, я дурак?

МИУРА: Я просто хочу все прояснить.

ЗВОНЯЩИЙ: Открою вам секрет. Мы уже много раз с вами виделись.

МИУРА: О чем вы?

ЗВОНЯЩИЙ: Например, вчера ночью. Вы меня, конечно, не заметили.

МИУРА: Как?

ЗВОНЯЩИЙ: Да вот так. Я сидел напротив вас в поезде. В десять тридцать он отъехал от станции Касумигасэки. Когда поезд приехал на конечную станцию, вы взяли такси до своего дома, как обычно. Перед тем как сесть в такси, зашли в круглосуточный магазин, купили журнал и пачку сигарет. «Севен Старз», ваши любимые.

МИУРА: Вы с ума сошли.

ЗВОНЯЩИЙ: Не настолько, чтобы и дальше с вами разговаривать. Думаю, полиция приедет через несколько минут.

МИУРА: Скажите, кто вы?

ЗВОНЯЩИЙ: Можете называть меня Черным Клинком.

Моя игра – месть. До свидания, господин заместитель вице-премьера. Время пришло. М И У РА: Что? Подождите!

КОНЕЦ СВЯЗИ.

ИСТОЧНИК: телефон-автомат на Токийском вокзале. ВРЕМЯ: 9. 30 утра СУББОТА, 5 МАРТА.

Мори заглатывает «Сантори», наливает еще. Похоже, все серьезно. Во-первых, потому, что звонящий – не просто любитель попугать. Он вкладывает в программу своего запугивания массу времени и забот. Во-вторых, потому, что Миура через два дня после этого звонка послал свое письмо в полицию с просьбой прекратить наблюдение. Почему он это сделал? Судя по разговору, в тот момент он был весьма обеспокоен, и не без причины. Черный Клинок? Моя игра – месть? Звучит по-детски, но и весьма устрашающе.

Мори открывает шкаф и засовывает распечатку в папку с делом Миуры вместе с записью своих расходов и рукописными заметками. Заметки – в основном вопросы. И до сих пор ответ на каждый подбрасывает еще больше вопросов, больше тайн. Но уже нет сомнений, что это реальное дело. И с настоящего момента оно требует нераздельного внимания Мори. Телефон звонит: Сима.

– Есть проблема, – говорит он. – У нас тут иностранка, тебя спрашивает.

– Спрашивает меня? Зачем?

– Утверждает, что у тебя ее паспорт.

– А, эта женщина!..

– Что это такое, Мори? Ты что, теневым бизнесом занялся, или как?

– Я объясню, – говорит Мори. – Сейчас буду.

Когда Ангел заходит в бар, вокруг становится шумнее, веселее. Когда она смеется, другие тоже смеются. Когда она злится, остальные съеживаются.

Всегда помни своих друзей – так говорил ей отец. Помни и врагов – так говорила ее мать. Отец был убит в уличной драке, когда ей было девять лет: его забили насмерть, как животное. У ее матери семнадцать внуков.

Сегодня Ангел с друзьями. Доктор поехал в Лос-Анджелес на медицинскую конференцию и оставил Ангелу карманных денег на две недели. Правда, Ангел не собирается хранить деньга две недели. Она намерена истратить большую часть за два дня – на пирушки с друзьями, кино, подарки, сплошное веселье. Если ей понадобится еще, она знает, как достать – вполне быстро и безопасно.

Они в маленьком ресторанчике в Огикубо, вшестером, все хорошие подруги. Куча острой еды, караокэ с песнями на восьми разных языках. Ангел рада их видеть: они сплетничают, шутят, весело имитируют певцов, неизвестных в Японии. Другим девчонкам нужен такой вечер. У них сейчас тяжелые времена, нет никого, кто бы, как доктор, о них заботился. Им приходится иметь дело с тупыми тинпира, грязными ночными клубами в какой-то глухомани и клиентами-скупердяями, по дюжине за ночь. Ангел смотрит на женщину с микрофоном. Эстель в этом городе три года, все это время – нелегально. Она лишь на пару лет старше Ангела, но сегодня выглядит пожилой. Три месяца назад она говорила, что нашла хорошего человека, менеджера стриптиз-салона в Нагоя. Теперь выясняется, что он очень быстро вышвырнул ее, даже не заплатив. Теперь она выглядит такой бледной, такой изношенной – где-то глубоко внутри.

Бар переполненный, шумный. Кто-то входит, садится рядом, но Ангелу слишком хорошо, чтобы обращать внимание.

– Эй, а вот и наша знаменитая сексуальная девчонка! – Английская речь – в паре футов от нее. Ангел знает этот голос. Она поворачивается лицом к врагу.

– Я слышала, многие люди ищут тебя, Ангел. Когда они тебя найдут, ты уже, наверное, не будешь выглядеть такой сексуальной.

Чен-ли: высокая девушка из Шанхая. У ее плеча – китаец, худое лицо, жесткий взгляд. Чен-ли знает всех и вся. Чен-ли знакомит, берет комиссионные. Чен-ли дает тебе все, что нужно для житья, ночь за ночью. Бесплатно, когда тебе не надо. А если надо, заставляет платить дорого.

– Где мои деньги? – спрашивает Ангел, ударяя рукой по столу.

Она чувствует, как внутри взбухает горячий пузырь ярости. Чен-ли поджимает губы: прирожденная актриса.

– Какие деньги?

– Ты знаешь, о чем я, – говорит Ангел. – Те два извращенца.

Ей не хочется думать о них. Они связали ее и сделали больно. Ожоги от окурков зажили только через несколько недель.

– Я думала, эти парни как раз для тебя, – говорит Чен-ли, запуская палочки в миску с лапшой.

– Что ты хочешь этим сказать? – спрашивает Ангел, вставая на ноги. Горячий пузырь сейчас взорвется. Она это чувствует.

– Ну ты же любишь, когда слишком много, – усмехается Чен-ли. – Любишь всё пробовать, так?

Правило Ангела: когда ты готова, ничего не говори. Делай, пока никто не успел понять, что происходит. Вот китаец не успевает понять, что происходит. Он с любопытством взирает, как Ангел запускает руку под скатерть и рывком вздергивает ее. Миски, ножи, палочки – все взлетает в воздух.

– Аййяя! – кричит Чен-ли, потому что горячий суп проливается ей на колени.

Ангел не дает ей времени – бросается через стол, смыкает руки у нее на шее. Стул опрокидывается. Две женщины катятся по полу. Где-то сзади одобрительно визжат подруги Ангела. Она почти их не слышит. Чен-ли дерется по-женски, пинается и кусается. Ангел сильно бьет ее в лицо. Чен-ли хрюкает от боли. Китаец захватывает рукой шею Ангела, тянет вверх, Ангел выкручивается и освобождается. Хватает миску с лапшой со стола и вмазывает ему в висок. Разлетаются куски фарфора, лапша, кровь. Голова китайца тяжело стукается об пол. Ангел думает, не дать ли ему еще разок, решает – не надо. Какое-то время он не встает.

– Нож! У нее нож!

Чен-ли, пригнувшись, – в нескольких ярдах, в руке у нее что-то блестит. Ручеек крови бежит из носа.

– Иди сюда, секс-бомба, – рычит она.

Ангел на миг замирает, одна рука на табурете. Чен-ли поглубже вдыхает, приближается прыжками, сверкая ножом. Ангел поднимает табурет и швыряет ей в лицо. Чен-ли оседает. Ангел пляшет вокруг нее, наступает на руку с ножом. Нож отлетает прочь. Ангел нагибается, становится коленями ей на спину, наматывает ее волосы себе на руку. Теперь – время убедиться наверняка. Ангел поднимает ее и ведет через зал. Чен-ли умоляюще, испуганно визжит. Ангел дергает ее вниз, и – раз, другой – бьет головой о деревянный стол.

– Хватит.

Из кухни вышел повар. Стоит в дверном проеме, держа в руках тесак для мяса. Ангел его знает. На самом деле, она выполняла некоторые его желания – когда-то давно, когда не хватало денег на нормальную еду.

– Эй, извини, – говорит Ангел.