Адриан Моул и оружие массового поражения - Таунсенд Сьюзан Сью

Суббота, 21 декабря

Весь день в магазине царил ажиотаж. Расхватывали воспоминания о Мэрилин Монро и ее поддельные автобиографии. Мы продали почти всего Диккенса, а все шесть экземпляров второго сборника Барри Кента «Занимаясь любовью с Венди Коуп[31]» купил человек с младенцем в сумке-кенгуру.

Закрылись только в 7.30 вечера.

Мистер Карлтон-Хейес принес бутылку хереса. Почему-то херес всегда напоминает мне о старинных женских корсетах. Но было очень приятно расслабиться, сидя у камина.

Мистер Карлтон-Хейес сказал, что он очень ценит мою помощь и надеется, что я доволен работой у него. Он заметил, что иногда у меня отсутствующий вид.

Осмелев от хереса, я пожаловался, что многочисленные тревоги – деньги, Маргаритка и лебеди – не давали мне заснуть всю ночь. Он сочувственно кивнул, но не предложил никакого решения, равно как и повышения зарплаты.

Шагая по Хай-стрит по направлению к каналу, я то и дело натыкался на толпы бесчинствующих пьяных подростков обоего пола. Какого-то юнца в майке рвало на крыльце магазина «Диксонс».

Луна освещала мне путь домой по дорожке вдоль канала. Лебеди встретили меня на полпути, но на сушу не вылезли. Сэра Гилгуда среди них не было. Надеюсь, он умер.

В квартире стояла нестерпимая жара. Термостат, который управляет подогревом пола, по-видимому, живет своей жизнью. Я открыл раздвижную дверь и сел на балконе охладиться.

С упавшим сердцем увидел сэра Гилгуда, он переплывал канал. Я велел ему убираться, но лебедь замер под моим балконом, затеяв со мной игру в гляделки. Вскоре к нему подплыла супруга, и уже две пары глаз засверкали в темноте, но в дом меня загнали не они, а холод.

Я все размышлял о сэре Гилгуде и его жене, плывущими бок о бок. Интересно, давно ли они вместе и что привлекло их друг к другу. Завидую их отношениям.

Внезапный прилив адреналина вынес меня за дверь и усадил в машину. Примчавшись в Биби-на-Уолде, я долго ждал у пустого дома Крокусов. Они вернулись только в 11 часов.

Родители Маргаритки сразу зашли в дом. За ними последовал какой-то малый с огромным носом. Маргаритка подошла к моей машине, открыла дверцу и села рядом. Я спросил, кто этот носатый тип. Уж не Роджер Мидлтон ли?

– Да, – подтвердила Маргаритка. – С сегодняшнего дня у них начинается свободный брак.

– Мне нужно тебе кое-что сказать, – начал я.

– Нет, только не это! – в отчаянии воскликнула Маргаритка. – Ну почему со мной всегда так? Стоит мужчине удовлетворить свою похоть, как он отшвыривает меня, словно грязную кухонную тряпку!

Мне захотелось немедленно умчаться домой, но я знал: придется продержаться не меньше получаса, пока не иссякнут эти слезные причитания.

Для затравки я сообщил, что не стою ее, что не готов нести ответственность и т. д. и т. п. Затем рассказал аллегорию Платона – о первых людях, у которых было четыре ноги, четыре руки и две головы, и чувствовали они себя распрекрасно, но однажды боги глянули на них сверху вниз, позавидовали и разрубили каждого человека пополам. С тех пор у людей по две руки, две ноги и одной голове. С виду они вполне счастливы, могут свободно передвигаться и играть, но внутри пребывают в смятении и вечном поиске своей второй половинки, чтобы вновь ощутить себя единым целым.

– Маргаритка, когда-нибудь ты найдешь свою вторую половинку, – пообещал я. – Этот человек ходит где-то рядом, он ищет тебя.

Она уставилась в лобовое стекло, словно ожидая увидеть, как из-за лавровой изгороди выглянет ее вторая половинка.

Затем – десять минут громких рыданий, пять минут беззвучного плача и пара минут надрывных жалоб.

Я перевел дух, когда она наконец сказала:

– Пойду спать. Пора уже этому кошмарному дню закончиться.

Проводил ее до двери. Несколько минут мы постояли у порога, потом я дружески похлопал ее по плечу:

– Что ж, прощай.

Домой мчался, врубив «Аббу» на полную громкость. И наверняка в несколько раз превысил скорость. У машины будто крылья выросли.

Воскресенье, 22 декабря

В половине девятого утра позвонил Майкл Крокус. Маргаритку госпитализировали в Королевскую больницу с подозрением на аппендицит. И она зовет меня.

– Я пробовал позвонить на эту мобильную штуковину, что ты всюду таскаешь за собой, но чертова ерунда твердит без продыху: «Абонент недоступен. Перезвоните позже». Бедняжка очень страдает физически и психически, Адриан. Пожалуйста, поезжай к ней. Ты ей нужен.

Я подошел к балкону, выглянул на улицу. Вдали мерцали огни Королевской больницы. Сэр Гилгуд нес вахту у водительской дверцы, преграждая мне путь к машине. Уж не пытается ли он сказать, чтобы я не ехал в больницу? С тех пор как я познакомился с Крокусами, мне всюду чудятся знаки и знамения.

По дороге в больницу позвонил Пандоре. Она ответила после первого же гудка. Я умолял ее приехать завтра в Лестер. Она лишь посмеялась в ответ.

Спросил, нет ли у нее номера Кита Ваза.[32] Есть, ответила она, но мне не даст. Тогда я спросил, не знает ли она каких-либо знаменитостей, которые выручили бы меня в последнюю минуту.

– 23 декабря, без предварительной договоренности, гонорара и возмещения расходов? Да ты в своем уме?! – И она опять расхохоталась. Затем добавила уже серьезно – Правда, Ади, ты точно не сошел с ума? Когда я видела тебя в последний раз, ты казался таким одиноким и грустным. И этот чертов чердак, он такой белый и холодный.

Маргаритку положили в больницу, сообщил я, но Пандора отмахнулась:

– Ничего страшного с ней не случится. Корчит из себя примадонну.

– Но ты даже с ней не знакома!

– Уэйн Вонг, – отчеканила Пандора, – говорит, что она похожа на жену председателя Мао: мелкая, но беспощадная.

Поиски Маргаритки заняли целую вечность. Из отделения скорой помощи ее перевели в обычную палату. Наконец я обнаружил ее во 2-м отделении хирургии, в палате с пятью другими женщинами. Дежурная сестра воскликнула, когда я назвался:

– А, женишок!

Только я собрался восстановить справедливость, заверив ее в моем холостяцком статусе, как она чуть ли не бегом припустила прочь.

Маргаритка смотрела маленький телевизор, стоявший рядом с кроватью. Заметив меня, она закрыла глаза, отвернулась и притворилась, будто крепко спит. «Будить» ее у меня не было никакого желания, поэтому я сел у кровати и посмотрел новости.

Мистер Блэр объяснял, сколь ужасная опасность грозит миру, если тираны вроде Саддама Хусейна не получат отпора. Для меня загадка, как можно сомневаться в словах мистера Блэра. Этот человек буквально излучает честность и искренность.

Наконец Маргаритка «проснулась» и сделала вид, будто удивлена моим присутствием. Она протянула мне руку, и я пожал ее тонкие пальчики. В больничной лавке я купил для Маргаритки журнал «Хелло!» и гроздь черного винограда без косточек.

Она показала на записку над ее кроватью – «Ничего съестного» – и пояснила, что, пока не закончится обследование, ей нельзя есть и пить.

От «Хелло!» она тоже отказалась, заявив, что ей жаль богатых и знаменитых людей, их одежда и жилища ее ни капельки не интересуют.

Я судорожно пытался найти тему для разговора, но не преуспел, и мы в неловком молчании смотрели какой-то дурацкий сериал.

В конце, когда швейцар сорвал с себя маску и обнаружил свое истинное лицо злобного ученого, угрожавшего взорвать мир, Маргаритка заплакала:

– Мне так мечталось, что мы будем вместе в наше первое Рождество, Адриан, но я проведу его в больнице.

Похоже, наш вчерашний разговор начисто выветрился из ее памяти.

Наш тет-а-тет нарушил чернокожий доктор, прибывший обследовать Маргаритку. Я порывался уйти, но он остановил меня:

– Нет-нет, не беспокойтесь. Вы ведь жених мисс Крокус, не так ли?

Ответила за меня Маргаритка – утвердительно. Не мог же я спорить с ней при таких обстоятельствах.

Доктор легкими движениями пальцев ощупывал живот Маргаритки. Она же реагировала так, будто ей прижигали кожу раскаленными прутьями.