Город Антонеску. Книга 2 - Валентина Исидоровна Тырмос

Да-да, сам великий маршал рискнул своей драгоценной жизнью…

Правда, это историческое событие произошло только через пять месяцев после «захвата крепости» и только после того, как был наконец пойман «опасный преступник» Молодцов-Бадаев. И только после того, как город был полностью очищен от всех, еще более «опасных преступников» – жидов.

За три дня до Светлого праздника, 2 апреля 1942 года, в 8 часов и 30 минут утра, поезд маршала медленно вплыл в одесский вокзал, выпустил белый пар и остановился у покрытого красным ковром перрона.

В дверях одного из вагонов появился маршал.

И в ту же минуту выстроенный на перроне военный оркестр грянул… и началось «цирковое представление».

И снова, как несколько дней назад при встрече РЕВИЗОРА, в этом «цирке» участвовали «все»: и губернатор Алексяну с огромной свитой, и примарь Пыньтя с хлебом-солью, и офицеры гестапо с черепами на черных фуражках, и уже упомянутый военный оркестр с гимном Великой Румынии…

Так что «цирк» продолжался долго, но наконец он закончился, и вся свора втиснулась в ожидавшие их на привокзальной площади авто и отправилась в Воронцовский дворец, то бишь в резиденцию губернатора Транснистрии.

Антонеску пробыл в Одессе только несколько часов, видимо, этот опасный город все еще пугал «храброго солдата».

Уже в 14:10 после роскошного обеда в гостинице «Бристоль» он отбыл в Симферополь. Говорят, торопился в Крым, где в те жаркие дни сражалась его «доблестная армия».

Но центр города он все-таки осмотрел, заглянул в городской муниципалитет на Думской площади, бросил взгляд на разрушенный порт и к 11 часам прибыл в Оперный театр, где специально для него в неурочное время была представлена все та же «Царская невеста», которой несколько дней назад «наслаждался» группенфюрер Штуккардт.

«Красная Собака» в нашем Оперном театре!

Нет, это, как говорят у нас в Одессе, «надо было видеть»!

Огромный, совершенно пустой зал, все люстры зажжены, и в сверкающей золотом Царской ложе едва заметен маленький и даже какой-то жалкий зеленоватый и лысоватый человечек – великий маршал Ион Антонеску.

Говорят, что опера Антонеску понравилась, и он даже якобы несколько раз хлопнул в ладоши, но до конца все-таки не досидел. Опера длинная, более трех часов, а Антонеску спешил – его ожидало еще одно ни с чем не сравнимое «зрелище».

Как рассказывал нам отец Валентины, проведший много месяцев в тюрьме «Куртя-Марцилэ», Антонеску во время первого своего визита в Одессу посетил это чудовищное заведение и имел «удовольствие» лицезреть заключенного там «опасного преступника» Молодцова-Бадаева. Правда, в эти минуты «преступник» был прочно закован в кандалы и окружен кольцом полицейских.

Меры безопасности, принятые для сохранения жизни Антонеску в Одессе, не ограничивались присутствием огромного числа полицейских.

Прежде всего, приезд маршала тщательно скрывался.

Так, одесситы узнали об этом «историческом событии» только 5 апреля, когда вышел праздничный номер «Одесской газеты» и в нем совершенно сенсационное сообщение о «пребывании в Одессе руководителя Румынского государства, маршала Иона Антонеску».

И можно только представить, какое впечатление произвела эта сенсация на Привоз, сколько было разговоров, предположений и даже надежд.

Вот теперь-то все у нас пойдет по-другому!

Вот теперь-то у нас начнется настоящая жизнь!

В чем должна она заключаться, эта «настоящая жизнь», не уточнялось.

Но, видимо, в ней, «по-любому», должно было быть еще больше жратвы, больше бабла, бодег и комиссионных магазинов…

Ох уж эти комиссионные магазины, переполненные награбленным еврейским добром, они могут служить позорным символом «Города Антонеску». В том самом праздничном номере «Одесской газеты», который вышел 5 апреля, в рубрике «Обо всем» некто под псевдонимом «Скорпион» поместил юмореску, посвященную как раз комиссионным магазинам:

«Еще немного, и кажется, что всякий уважающий себя одессит обзаведется комиссионным магазином. И вот тогда пойдет торговля!

У одного в комиссионном будет кофейная чашка, у другого блюдце, у третьего – ложечка и т. д. В одном магазине – левая штанина брюк, в другом – правая…»

Все это было бы, наверное, смешно, если бы не было так ужасно.

Если бы не было еще одним мерзким свидетельством трагедии, постигшей евреев Одессы.

В эти пасхальные дни комиссионные магазины были полны, как никогда.

Кто-то, действительно, искал кофейную чашечку, недостающую к его недавно «приобретенному» китайскому сервизу, кто-то, несмотря на грядущее лето, спешил купить для своей любовницы каракулевую шубу, а кто-то, наоборот, желал продать ненужную ему вазу, не зная, что это редкий, привезенный в прошлом веке из Дрездена экземпляр и что ему нет цены.

Одесса празднует Пасху…

Но до Дерибасовки, где после бегства из развалки на Софиевской пряталась Ролли с родителями, вся эта праздничная суета не достигает.

Тетки, Арнаутова и Федоренко, в церковь так и не собрались – далековато, да, вроде бы, и ни к чему. А вот куличи печь как раз хотели, но формочек подходящих у них не было, и тетка Арнаутова, не стесняясь Ролли, ругала себя матом, что вот она, «старая б…», наслушалась большевистской «брехни» и все свои шикарные… еще царского времени!.. формочки выбросила на помойку.

Один кулич она все-таки испекла, использовав для этого старую закопченную кастрюлю. Но получился он, надо сказать, непрезентабельный – распластанный какой-то и подгоревший.

Кулич поставили остывать на веранде, и Ролли, по ее словам, «видела его своими собственными глазами» и он был «очень-очень похож на… тетку Федоренко».

А вот на Колкотовой Балке, где скрывался Янкале с мамой и бабушкой, куличи вышли на славу. И вообще, здесь, в Транснистрии, в этом 1942-м, праздник Пасхи был каким-то особенным.

Впервые за много лет в Пасхальную ночь зазвонили колокола тираспольской церкви, в которой «при Советах» хранились овощи. Теперь церковь привели в порядок, покрасили, побелили и нового настоятеля назначили – уездного протоирея отца Веспасиана Балаховского.

И к этой, возродившейся из праха, церкви в Великую Субботу потянулись жители всех окрестных сел. Мужики в свежевыстиранных рубахах и бабы, тоже принаряженные, с беленькими узелками, в которых бережно хранились приготовленные для освящения крашеные яйца и кулич.

Церковь не могла вместить всех собравшихся, и опоздавшие расположились за оградой, возле подвод. Но и здесь слышны были песнопения и сохранялась удивительная атмосфера Пасхальной ночи.

Люди возбуждены.

Многие по случаю праздника с утра пьяны, и у всех на устах чудесное воскресение Иисуса Христа и предшествовавшая этому воскресению мученическая смерть его на Голгофе. Не без того, что и виновники этой смерти – «Иудино племя» – упоминались.

Нет-нет, еврейским погромом не пахло, просто, наверное, потому, что евреев там не было.

Да и откуда, скажите на милость, им взяться?

Но, глядя на эту возбужденную толпу, становится понятно,