Она - Банана Ёсимото

—  Что ж, ладно. И все же ты меня про­сти, — отступила я.

—  Ну, допустим даже, что мы с тобой встретились во сне. Почему же ты просишь простить тебя? Ведь ты ни в чем не винова­та, — улыбнулся Сёити.

—  Я хочу попросить прощения за то, что впредь мы уже никогда не сможем быть близки и быть вместе, — всхлипнула я.

—  Это слишком шокирует. Прежде поз­воль мне немного поразмыслить над тем, почему и зачем ты говоришь мне сейчас та­кое. Дело в том, что эти несколько дней для меня тоже были единственным счастливым периодом, с тех пор как умерла матушка, и я испытывал радость и порхал как во сне, — произнес Сёити.

—  Поэтому все это сон... Я — сон, — по­вторила я. Все это было действительно не­легко, я запиналась и захлебывалась сло­вами: — Меня... моя мама... зарезала... убила. В той моей комнате. Пятно на сте­не — это моя кровь.

Я паковала вещи, когда до моих ушей стал доноситься страшный шум.

Я испугалась, что началась ссора или драка, и, так как это было очень хлопотным, сделала вид, что ничего не слышу, и продол­жила паковать вещи. Все это было в моих воспоминаниях. И то, что утром следующе­го дня я собиралась сесть в самолет и уле­теть на встречу с любимым человеком, — это тоже было на самом деле. В тот момент я решила, что неприятности внизу меня напрягают. Сделав музыку громче, я ждала, пока утихнет шум. Даже когда раздался не­понятный голос, похожий на папин крик, и стало слышно, как кто-то выбежал из до­ма, я продолжала игнорировать происходя­щее. Где-то в глубине души я понимала, что творится что-то очень серьезное, но ни за что не хотела думать об этом.

Затем я услышала, как кто-то поднима­ется по лестнице, и с облегчением подума­ла, что о моем существовании наконец-то вспомнили. В этот момент дверь, которая должна была быть закрыта на ключ, со страшной силой распахнулась, и на пороге появилась мама с совершенно чужим, иска­женным лицом и неживыми, ничего не ви­дящими глазами, как у куклы. Будто все происходило в фильме ужасов, в руке она держала окровавленный нож. И тут она не­ожиданно всадила его в меня.

В последнее мгновение я подумала, что этого не может быть, что в это невозможно поверить. Того, что случилось после, я уже не помнила. Где умерла, я не знаю. Воз­можно, в больнице.

По этой причине годы моей последу­ющей жизни, придуманные мною в твоем сне, Сёити, так туманны и расплывчаты.

Наверное, их создало мое бессознательное, ловко увязав воедино мои фантазии и пред­положения.

— Перестань! Не говори так! — негодо­вал Сёити. — Я выключаю свет! Давай уже спать! Ты слишком устала!

— Да, ты прав, — согласилась я. Сёити встал и выключил свет. Рубашка его пижамы задралась, и показался пупок.

— Во время сна, хоть это и не очень симпатично, лучше заправлять рубашку внутрь, — заметила я.

Это был единственный совет, который я могла дать этому почти совершенному мужчине.

Ну, и еще, наверное, чтобы не слишком выпячивался как маменькин сынок...

—  Можно хотя бы крепко обнять те­бя? — спросил Сёити.

—  Можно! Но помни о нашем уговоре. С призраками спать нельзя! Да, в том, что я говорю, нет и намека на сон... Напротив, это даже слишком реалистично.

Сёити, пожав плечами, поднялся с кро­вати, опустился рядом со мной и крепко обнял.

Я молча заправила рубашку его пижа­мы в штаны.

— Пожалуйста, не говори о грустном, — попросил Сёити, — хотя это так очевидно... Здесь внутри находится горячее тело, разве не так?

—  Прости, — сказала я, а потом поцело­вала его в губы. — Пожалуй, этим и огра­ничимся.

—  Почему решаешь ты? — спросил Сё­ити и чуть более ощутимо поцеловал меня в ответ.

Однако дальше между нами ничего не произошло, мы оба дышали ровно и спо­койно. Он еще раз крепко обнял меня, слов­но удостоверяясь в реальности моего суще­ствования.

—  Я успокаиваюсь, прикасаясь к жен­скому телу, — сказал Сёити.

—  Здорово, значит, все не зря, — ответи­ла я. Это я отдыхала душой, ощущая рядом его упругое и большое тело, биение сердца в его груди. Без всякого преувеличения можно было точно посчитать, сколько раз с младенчества я ощущала такие крепкие и добрые объятия. И как бы не оказалось, что большую их часть я получила от Сёи­ти. — Похоже, мне удалось совершить хоть одно хорошее дело.

—  Ты замечательный человек, Юми-тян! — сказал Сёити, неохотно разжимая объятия, словно сожалея о расставании.

Потом он лег на свою постель, и, взяв друг друга за руки — я подняла свою вверх с футона, а Сёити свесил с кровати, — ре­шили спать.

— Спокойной ночи. Завтра ты отвезешь меня на могилу тети, а потом поедем в онсэн, да? — Я озвучила договоренность, ко­торой не суждено было осуществиться.

Однако Сёити явно успокоило то, что я заговорила о наступлении завтрашнего дня, и он радостно ответил:

— Да, после посещения могилы поедем

к Оленьему источнику! Отправимся налег­ке, возьмем только полотенца.

Через некоторое время его рука ослабла, и послышалось сонное дыхание. Вдобавок к тому, что он такой хороший человек, еще и засыпает легко и быстро. Раздражает та­кая толстокожесть!

Пока я так размышляла, мое сознание тоже постепенно собралось погрузиться в мир сновидений. В щели между занавес­ками виднелись звезды. И месяц сиял тон­кой полосой. Светил слабо и деликатно на фоне черного как смоль неба, словно был нарисован аэрографом.

Думая о том, что же со мной будет, я по­теряла сознание.

Очнувшись, я ужасно удивилась, так как перед глазами у меня предстала тетя.

Там не было ни стульев, ни стола, ни чая. Появилось такое ощущение, что земли тоже нет и мы словно в тумане сидим рядом.

— Тетушка, прости за то, что я целова­лась с Сёити! — сказала я. Хотя я знала, что мне есть что сказать кроме этого, но мне было стыдно и хотелось поскорее извинить­ся. Я подумала о том, что тетя в любом слу­чае обладает даром предвидения и умеет читать мысли.

— Ничего страшного! Ты ведь и не зна­ла настоящих поцелуев, — улыбнулась те­тя. — Сёити тоже глупец, не может уло­жить в постель женщину, которая ему нра­вится...

— Тетя, ты как будто теперь та, которую я когда-то знала, — сказала я.

— Это потому, что во сне Сёити пребы­вала та я, о которой он страстно мечтал. Та­кой милый, совсем мальчишка! Та я — это не я! Однако такая фантазия все же очень радует! — усмехнулась она.

— Тетя, я так и не поклонилась твоей могиле, хотя у меня было время. Прости, — с сожалением сказала я.

— Ничего. Ведь то, что мы смогли встретиться сейчас, — это гораздо лучше, правда?

Она выглядела лет на тридцать. Краси­вая, с прозрачной кожей и острым взгля­дом. Все-таки она была очень похожа на маму, и мне захотелось увидеться с ней. И хотя я вспомнила, что была убита ею, я все еще хотела ее увидеть. Несомненно, я вечно буду безответно любить маму.

— Рано или поздно человек умирает, и поэтому, мне кажется, очень важно, с ка­ким настроением, с какими чувствами он покидает этот мир. Однако перед самой смертью меня осенило: а ведь именно сей­час мне, возможно, удастся применить тех­нику проникновения в сон! Ведь я знала, что это можно сделать только теперь. И то­гда я могла бы взять с собой блуждающую душу Юми-тян. Перед глазами у меня заси­ял ослепительный свет. И хотя я лежала при смерти, я стала искать свою тетрадь, в которой было описано, как это осущест­вить. Ползком я добралась до стола и на­шла ее внутри выдвижного ящика. Вернуть его обратно я уже не смогла, и это за меня сделал Сёити. Сейчас для меня это так странно — представить, что телесная плоть имеет ограничения. Сил моих тогда хвати­ло лишь на самую малость. Однако благо­даря этому мы смогли встретиться, и, зна­чит, у меня все получилось. Я правда очень рада этому. Я оказалась ведьмой, которая до последнего не сдавалась и не опускала рук. — Тетя кивнула с довольной улыбкой на лице и блеснула прищуренными глазами. — Юми-тян, из-за тебя я особенно злюсь и сетую на судьбу. Не то чтобы ты не осознала собственную смерть, но ты умер­ла с таким ужасным испугом и удивлением, что душа твоя, покинув тело, пребывала в странном месте безвременья. Я знала об этом и всю свою оставшуюся жизнь страш­но раскаивалась, думая о том, что мне сле­довало раньше забрать тебя к себе. Вот по­этому я решила, что сейчас пришло время и у меня все получится. Благодаря тебе умирать было немного радостнее! Мне было чем заняться, и показалось даже, будто я ждала этого с нетерпением. Спасибо те­бе, — сказала тетя.

—  Почему вы так спокойны? — удиви­лась я.

—  Что ты! Мысли о Сёити меня ужасно угнетают! Как бы я хотела с ним увидеться, хотела бы еще пожить вместе и внуков бы понянчить... Не перестаю роптать — так сильна моя привязанность. Однако, безу­словно, во время того жуткого спиритичес­кого сеанса моя жизнь тоже в каком-то смысле закончилась. И я благодарна судьбе уже за то, что после мне удалось совершить столь замечательное дело, за то, что смогла сблизить тебя с Сёити. Слушай, а ведь это было действительно здорово! А ты ездила в ту странную клинику? — спросила тетя.