Братья не по крови - Владимир Царицын

В том, что и Родине я не нужен, я узнал на следующий день, ко-гда явился в военкомат. Хотел уйти на войну и на войне погибнуть.

Военком долго и пристально на меня глядел. Потом сказал сердито:

– Какой контракт, Денис Яковлевич? Какая война? Вас комиссо-вали по контузии, у вас страшные головные боли. Вы что же думаете, мы по контракту любых берем? Кого не попадя? Здоровье – первей-шее условие!

– Я совершенно здоров, – соврал я, башка у меня просто раска-лывалась от боли. – Я здоровее вас, товарищ полковник.

– Не спорю…, но я-то на войну и не рвусь, – ответил военком, ли-цо у него и впрямь о крепком здоровье не говорило, землистого цвета с фиолетовыми прожилками. – Хорошо…, учитывая ваше заявление о том, что вы здоровы, как бык, и учитывая ваш боевой опыт…, – он встал и подошел к окну, долго молчал, повернувшись ко мне спиной, о чем-то думал. – Хорошо. Я подумаю, что можно сделать. Только не сегодня. Идите домой, а придете ко мне…, – он вернулся к столу и стал изучать записи в своем ежедневнике, – завтра у нас четверг.

При-ходите ко мне послезавтра, в пятницу. В пятницу, двадцать четвертого июня. Все, свободны, Денис Яковлевич.

Хорошо, что в пятницу, а не в четверг, подумал я, ведь на зав-тра, в четверг, гидрометеоцентр обещал дождичек, я слышал прогноз погоды по радио, когда ожидал приема военкома.

Но в четверг дождя не было, зато был звонок по телефону.

Не-известный предложил мне встретиться и обсудить кое-что, касающее-ся меня лично. Я думал, что это звонят от Эльвиры, или от ее Рафика-пуфика, что этот человек назначен взамен помятого мною

Даниила, что речь пойдет о разводе, но я ошибся. Звонивший имел ко мне иное предложение…

В пятницу я к военкому не пошел, я улетел в Хабаровск, откуда добрался до Уссурийска, а из Уссурийска меня вывезли в компании с пятью молчаливыми попутчиками на вертолете с зашторенными ил-люминаторами в лагерь. Там я через несколько дней увиделся с

Хох-лом, которого в прежней жизни знал под другим именем, и со

Славкой Нестеровым, ставшим Гуинпленом.

Я их знал обоих, а они друг с другом знакомы прежде не были Я заметил, что между ними сразу возникло стойкое неприязненное чув-ство. Разбираться в причинах этой неприязни я не стал. Теперь смот-рю – вроде бы подружились. Идут, разговаривают о чем-то. Я прислу-шался.

– А тебя как звать? – спрашивал Славка.

– Алексеем, – отвечал Хохол.

– А почему 'Хохол'?

– Фамилия у меня украинская. Демиденко.

– Так ты на самом деле хохол?

– Не знаю. Мои родители – не мои родители. Я у них приемный. Когда они меня из дома малютки забирали, всех сведений обо мне было – только имя, да день моего рождения – первое мая. Оно на клочке клеенки написано было, а клеенка к моей ноге привязана была. Больше ничего – ни отчества, ни фамилии. И отчество, и фамилию мне по моему приемному отцу присвоили. Кто я: хохол, русский или якут – не знаю.

И не узнаю, наверное, никогда.

– Не якут точно, – заметил Славка.

– Думаешь?

– Уверен. – Славка говорил совершенно серьезно, но понятно было – шутит. – Я этих якутов видел-перевидел. Якут, он на японца похож. Не на того Японца, которого я, кажется, грохнул, а на того, ко-торый в

Японии живет.

– Ты грохнул Японца? Когда?

– А ты думаешь, кто в нас стрелял из кустов? Кто Выкидыша ра-нил?

– Японец?

– Он самый.

– Я Японца не видал. Пулю видел, здорово ты его из калаша сре-зал!

Молоток. Поздравляю.

– Пулю я случайно к праотцам отправил, не метясь. Краем глаза движение справа заметил, ну и…дал очередь, – честно признался

Славка. – Можно сказать: Пуля сам мою пулю поймал, – скаламбурил он и рассмеялся.

– А я подумал, что Выкидыша Пуля подранил. А с Японцем-то как?

– Японец в кустах прятался, прямо по курсу.

– А это точно Японец был? Ты его ни с кем не спутал?

– Точно, он.

– Ты его мертвым видел?

– Да некогда было останавливаться. Сам же помнишь, по нам салаги сзади стреляли. Да и кто его знает, сколько этих козлов вместе с

Японцем в кустах было? Брюс? Химик? Радист? Носорог?

– Если ты мертвым Японца не видел, значит, его со счетов сбра-сывать рано, – подтвердил Хохол мои сомнения. – Японец – спец по выживанию. Чует мое сердце, что он жив и так просто нас в покое не оставит. Мы вот идем, хороним его, а он за нами крадется, случая удобного дожидается, чтобы нас всех троих по одному прикончить…

И словно в подтверждении слов Хохла, слева от нас хрустнула ветка.

Мне даже команду давать не пришлось, попадали ребятишки на землю и раскатились в разные стороны под укрытия, военные навыки не забываются, всегда при нас. Я тоже упал и откатился за дерево.

Некоторое время стояла мертвая тишина. Я слышал только шум ветра в верхушках сосен да нудное пение комара у себя над ухом.

– Э! Мужики! – раздался вдруг нестарый мужской голос из чащи. – Не вздумайте палить, не разобравшись. Я в вашей войне не участ-ник. Я свое уже отвоевал.

– А ты кто? – крикнул я.

– Егерь.

– Выйди, чтобы мы тебя увидели.

– А чего на меня смотреть? Я не красна девица. Может быть, ра-зойдемся с миром? – предложил егерь. – У меня к вам претензий нет, на браконьеров вы мало похожи. Идите, куда шли, а я своей дорогой пойду.

– Выходи, выходи, – поддержал меня Хохол. – У нас к тебе тоже нет претензий. Выходи. Поговорим, потом и разойдемся. Нам надо кой в чем убедиться, в том, что ты действительно егерь, а не супостат.

– Что-то голос мне твой знаком, – крикнул егерь. – Ты кто?

– Хрен в пальто, – ответил Хохол. – Алексеем меня зовут. Так что, так и будем через кусты разговаривать?

Егерь вышел из чащи. На нем был длинный брезентовый плащ. На вид ему было лет тридцать, не больше, но густая русая борода его сильно старила. Взгляд у егеря был хмурым и недоверчивым. В руках он держал вертикалку, направленную в нашу сторону. Было совер-шенно ясно, что с оружием он обращаться умеет и воспользуется им при малейшей угрозе с нашей стороны.

Что-то в облике этого егеря показалось мне знакомым. Явно, я видел его когда-то, близко знаком не был, иначе бы запомнил.

– Е мое! – воскликнул Хохол, поднимаясь из своего укрытия. -

Игореха? Сидоров? Ты как здесь? Рэбэ, это ж Сидоров, танкист.

Пом-нишь? Август девяносто девятого? Дагестан?

Теперь я его вспомнил. Кажется, он был тогда командиром тан-ка, молодым офицериком, не успевшим еще и пороха-то понюхать. И это был его первый бой, настоящий, не учебный. Если мне память не изменяет, а память не жена, она-то мне не изменяет, действовал то-гда он хладнокровно и грамотно. После того случая с Сидоровым я больше никогда не встречался, случая не было. А Алексей с ним ка-рифанил, я знаю. Они с ним быстро сошлись, почти друзьями стали. Одногодки…

На подставу не похоже, решил я, не будет Носорог к таким слож-ностям прибегать, спектакль с переодеваниями устраивать. Я облегченно вздохнул и опустил свой автомат, краем глаза заметив, что

Славка продолжает держать егеря на мушке.

– Лешка? – Сидоров скупо улыбнулся.

Хохол кинулся к нему, они обнялись. Оригинальная получилась картинка – обнялись они левыми руками, отставив правые, сжимаю-щие оружие, в стороны.

– Игореха! – вопил Хохол, хлопая егеря ладошкой по спине.

– Лешка! – Голос Сидорова особой эмоциональностью не отли-чался.

Глава 9. Хохол.

Я охренел от неожиданности, когда его увидел. Тесен мир! Те-сен, несмотря на его бесконечность. Не то, чтобы Игоря Сидорова я меньше всего ожидал встретить в уссурийской тайге, в этой глуши во-обще человека встретить практически невозможно, если конечно че-ловек этот не за тобой сюда явился. Я был дико рад встрече с Игорем.

Мы обнялись.

– Игореха!

– Лешка!

– Что ты тут делаешь?

– Егерь я, говорил уже. Запоминается легко – егерь Игорь, – ска-ламбурил он. – А вот какого хрена здесь ты делаешь? Все воюешь?

И с кем, если не секрет?

– Эх, знать бы! – почесал я макушку. – Тут, блин, Игореха, такая история! Как в голливудском блокбастере! Мы убегаем, нас догоняют.

Убить хотят. За что? Понятия не имею. Короче, вляпались мы в какое-то говно. Но греха на нас нет… Правда, нет, не сомневайся… Вот, знакомься, друзья мои по несчастью. Это Денис, майор Рубан, ты его помнить должен.

– Помню. – Игорь и Рэбэ пожали друг другу руки.

– Это Славка, – представил я Гуинплена Игорю. – Он тоже в Чеч-не воевал. В обеих компаниях поучаствовал.

Гуинплен закинул калаш за спину и подошел к нам, поздоровал-ся с

Сидоровым.

– Игорь, – сказал я. – То, что мы с тобой здесь встретились – это не просто так, это судьба. А потому, ты нам помочь должен.

– А ты сомневался, что я помогу? Ты, Леха – просто мудак.

Па-тентованный. Наше воинское братство тем и сильно, что каждый из нас в трудную для друга минуту всегда на помощь приходит. Скажи только, что я должен для вас сделать?

Я посмотрел на своих товарищей – грязные, потные, уставшие, в изорванных камуфляжах – страх божий!