По ту сторону Стикса - Юлия Сергеевна Васильева

словно разлитый бензин, глаз. У него не было особого дара, он попал сюда именно за эти глаза — они меняли цвет и, наверно, только их хозяин мог сказать, что означал тот или иной оттенок, и означал ли он что-то вообще.

— Инк, не хочешь потренироваться? — Гудвин сделал передышку перед следующим поединком с Маносом.

— Нет уж, у меня и так насыщенный день.

— Вообще-то, Фрэй сказал тебя не спрашивать. Но я думал, ты согласишься. — Тренер подошел ко мне совсем близко, неуловимым движением отстегнул мою цепь и забрал себе. Сделано это было настолько четко, без малейшего волнения, что я не смог заранее ухватить его намерений.

— Рукопашная. Никакого оружия.

— Брось, я не буду с тобой драться. — Меня немного покоробила такая бесцеремонность, да и без цепи было как-то неуютно. Я сложил руки на груди, всем видом демонстрируя, что не собираюсь двигаться с места. Гудвин слишком спокоен и невозмутим — сложно было сказать, что ждет меня дальше.

— Со мной и не надо драться. Но, если не будешь двигаться — останешься бит. Зило, разомнись с этим упрямцем.

В бензиновых глазах боевика сверкнула нехорошая радость. Этот действительно отделает только так, и не посмотрит, что тренировка.

— Гудвин, черти подавились бы твоими потрохами, — процедил я сквозь зубы. Дар, за который тренер загремел в резервацию, был невелик. Не ценнее его наставнических способностей. Не с тем человеком Фрэй завел разговор о школе…

— Твоими тоже, Инк, твоими тоже.

Движения в настоящем бою четкие, ясные, отточенные — они лишены той показушности, что часто льется из боевиков по телевизору. Бой профессионалов не назовешь зрелищным: оценить, и уж тем более уследить за движениями могут разве что знатоки.

К несчастью, Зило не относился к профессионалам. Он был завсегдатаем и нередко участником уличных боев, которые до сих пор устраивались на территории западной группировки. Он привык, что публика требует зрелищности. Здесь публики не было, но привычка осталась. Только это и давало мне шанс противостоять ему, потому что рукопашная совсем не мой конек.

Зило хрустнул пальцами и двинулся вперед, судя по всему, собираясь вышибить из меня дух с одного лишь удара. Такой исход вполне вероятен: он выше на голову и гораздо здоровее — одного хука в челюсть мне может и хватить. Оставалось только не давать возможностей для таких хуков.

На кулаках у моего противника уже были кожаные ремни — никогда не видел, чтобы он их снимал. Возможно, потому что мне никогда не приходилось с ним даже есть за одним столом. С виду Зило казался тяжеловесным, и первое же движение подтвердило, что впечатление не обманывало. Он умело орудовал кулаками, но движениям не хватало скорости.

Я увернулся от первого удара, от второго, а затем решил его удивить. Ударил ногой в челюсть без разворота — растяжка у меня что надо, многие часы уходили на ее поддержание, но зато любой гимнаст позавидует. Зило лишь слегка пошатнулся, хотя удар ногой не может быть слабым, но глаз с меня не сводил — это первое, чему учит Гудвин: до последнего держать своего противника в поле зрения. От второго удара боевик ушел, хоть и не без труда. Теперь он знал, чего от меня можно ожидать. Третий удар был пойман в блок, а его кулак скользнул по моей скуле — завтра на морде появится фиолетовый синяк. Давненько я таких не носил. Успокаивает только то, что и Зило будет красавчиком.

Я поставил блок под следующий кулак и почувствовал, насколько все же мне не хватает силы и веса. Казалось, кость предплечья сейчас треснет. Ясно проступила радость соперника: он собирался воспользоваться одним из своих излюбленных приемов. Но мои способности дали сбой — я не знал, что это за прием, ведь ни разу его не видел. Зило сделал хук слева — я увернулся. И тут же попал в удушающий капкан его правой руки — локоть боевика оказался прямо у меня под подбородком, и здоровяк собирался только затягивать хватку, лишая меня кислорода. Прежде чем это произошло, я пробил в челюсть локтем пока еще свободной левой руки, затем вывернулся и, не дав ему времени опомниться, поймал за руку и провел болевой захват. Зило упал на колени — его рука была вывернута за спиной под неестественным углом. Стоило мне чуть-чуть нажать и кость треснет — желание практически непреодолимое.

— Инк, отпусти его, — спокойно произнес позади меня Гудвин. — Если ты сломаешь ему руку, Фрэй тебя не похвалит.

Я разжал хватку. И впрямь, выводить из строя силовиков в такое время — медвежья услуга. Зило тут же подскочил и развернулся, две ненасытные лапищи полетели в сторону моей шеи. Я знал, что так будет, поэтому вовремя поймал его руки за запястья, уже понимая, что удержать их сил мне не хватит. А затем пнул его коленом в пах — верзила тут же согнулся и упал передо мной на ковер. Да, не по-мужски. Но сейчас это лучший способ побыстрее закончить навязанный поединок. К тому же, о честной драке в резервации речи никогда не шло.

Стоя над поверженным Зило, я почему-то очень остро почувствовал, что возвращаюсь. Это не было похоже на возвращение домой, скорее, на возвращение в свое прошлое.

Глава 8. Порог летучей рыбы

Курильщика в светлом костюме звали Кербер — его банде платила дань большая часть резервации, он торговал наркотиками, укрывал контрабанду, держал притоны и крышевал проституток. Можно считать везением, что нас тогда не пришили на пристани: в ящиках было оружие, закупленное китайской триадой для противостояния псам — банде Кербера. Мастер хотел отвлечь внимание от этой контрабанды, устроив встречу между группировками, но, видимо, у псов были свои птички в узкоглазом курятнике.

Наше же везение оказалось крайне специфическим, ибо дальнейшие события мало чем отличались от ада. Кобальт, к которому приказал отправить нас Кербер, стал главным демоном этого пекла. Большой Ко, как иногда еще его звали, был действительно большим иссиня-черным негром, с непомерно длинными руками и ногами и еще более непомерной страстью к садизму. У него проходили посвящение и обучение все члены банды. Это напоминало тренировочный лагерь, в самом извращенном