Упади семь раз - Лия Лин

11

Успех – это успеть!

– Ань, давай вызовем такси?

Раскрашенная, я стояла в прихожей, глядя на визитку самого дешевого такси в районе. Такси – моя тайная слабость, моя единственная прихоть и услада в загнанной обыденности. Как приятно услышать по телефону: «У вас будет “пежо-купе”. Пять минуточек». Или: «Черный “форд”». Три минутки».

Если кучей набиться в салон вместе со всеми детьми, то ехать дешевле, чем на маршрутке. Но дело даже не в деньгах, а в кайфе. «У вас будет желтая “дэу”. Через пару минут». Будет. На четыре километра. Это ли не радость?

Я ничего не понимаю в машинах. У моего папы был «москвич», иномарки для меня просто красивые тачки, различающиеся степенью блеска. Мне ничего не говорят их технические данные. И внешность водителя за рулем для меня важнее качества двигателя.

Я не осведомлена про цены на бензин и прочее, владельческие заботы мне чужды. Моя роль – красиво открыть дверцу и шлепнуться на переднее сиденье.

– Вам куда?

– В музыкальную школу…

Это понт – ездить в музыкальную школу на такси. Водители удивляются. И возле музыкалки принципиально не находят сдачи. Зато когда в больницу или на кладбище, никто не удивлён и сдача наготове. Делаю вывод: фраза «Наши люди в булочную на такси не ездят» неистребима в сознании советского гражданина. А я люблю ездить на такси в булочную. И в аптеку. И на рынок. Машина для меня – роскошь, а не средство передвижения.

И не обязательно заниматься сексом в салоне или целоваться на заднем сиденье, удовольствие и так присутствует. Когда спускаюсь по лестнице, зная, что у подъезда меня ждёт серебристая «мазда», я чувствую себя королевой в «шумном платье муаровом», пусть даже на мне задрипанная куртчонка.

– Куда едем? – спросит шофёр, зная точный адрес от диспетчера. Но ритуалы прочно въедаются в кровь.

– В салон красоты на Народной.

Возле салона томно выхожу, расплачиваюсь и топаю, куда и собиралась – в овощной подвал за картошкой. Но настроение ещё долго переливается – серебристым…

Всё это я не стала рассказывать Аньке – она бы не поняла. Но на такси согласилась сразу:

– А как иначе, пешком, что ли? Лейка, давай быстрее, опаздываем!

Анька заметно нервничала перед встречей с Храмом. А я, неожиданно раскрепостившись, крутилась перед зеркалом, думая о том, какие вкусности мы закажем в кафе и как здорово гель держит прическу…

Нам с Анькой подали алую «ауди», в уютном салоне которой на полную катушку гремел хит Тима Бёртона «Труп невесты». Под этот аккомпанемент мы и поехали. Андре, подпевая Хелене Бонем Картер, явно думала о чём-то своём.

12

Предателем может стать лишь свой!

Храм нас ждал в недавно открывшемся спортбаре около станции метро «Невский проспект» за крайним столиком.

«Здесь рядом дом Стаса», – некстати подумалось мне. Воспоминания о потрясающей ночи любви изрядно подретушировались последними событиями, оставив кисловатый привкус на губах.

– Девушки, что будем пить? Андреечка, тебе, как всегда, абсент? – Храм в чёрной майке, обтягивающей мускулистую грудь, ослепительно улыбался. – Лия, а без парика вам даже лучше. Моложе лет на пять. Может, перейдём на «ты»?

– Угу. – Я сосредоточилась на винной карте, совершенно не понимая причины повышенного внимания ко мне со стороны этого ослепительного самца.

– Лия, ты что будешь пить? У меня к тебе деловое предложение. – Взгляд Храма резко контрастировал с его чарующе любезным, с хрипотцой, голосом.

– Оглушительный успех! Нашему корреспонденту удалось побывать на главном культурном событии этого лета. – На большом экране, расположенном в центре спортбара почти под потолком, стали мелькать кадры, снятые на вчерашней выставке. – Также событием стал новый хит популярной певицы Мадемуазель Андре…

Анька равнодушно рассматривала себя на экране. Храм загадочно улыбался.

– Надо срочно садиться на диету, а то французские ручки появляются, – вдруг бросила Андре, оценив своё телевизионное альтерэго. – А в целом ничего, с абсентом потянет. Храм, сюда подтанцовку нужно – пару ребят в кимоно.

– Андреечка, посмотрим. Надо послушать студийную «сведёнку» и подумать. Давай лучше поговорим о предложении для Лии. Да, Лия, забыл сказать. Я ведь с тобой уже заочно знаком – мне Стас Мультивенко про тебя говорил. Про красоту и талант. Вижу, он ничуть не преувеличил.

У меня замерло сердце. Вот оно, главное. Дура я наивная, купилась на какие-то тексты для песен. Храм, понизив голос, почти интимно продолжил, глядя мне в глаза:

– Стас тебе случайно не передавал диск или дискету? Он сейчас в Москве, закрутился перед отъездом, не помнит, куда дел нужный файл. Просил у тебя узнать.

Андре, не отрываясь, смотрела репортаж о футболе на траве. Вот уж не знала, что она так любит спорт. В кармане у Храма вдруг резко запищал телефон. Он, извинившись, встал из-за стола и вышел из бара.

– Ну и что всё это значит, Ань? – Я в ужасе рассматривала застывшее в непонятной гримасе лицо лучшей подруги.

– Лейк, прости, он меня просто продавил. – Оправдываясь, Анька мученически взглянула на меня. – У них свои дела со Стасом, я не лезу. Храм просил узнать, не передавал ли тебе Мультивенко какие-то файлы. Я отказалась, Андрей пригрозил, что не перепишет на меня квартиру. И я ему объяснила, что скорее Надьке, чем тебе, Стас мог что-то оставить. Но Храм настаивал. Потому и пришлось встречаться.

– Ань, скажи мне честно, Мыша ты зарезала? – я в ужасе слушала подругу.

– Значит, страз всё-таки в мастерской отвалился. Не зря вы обе так тщательно мои коготочки пытались рассмотреть. – Вздохнув, Андре закурила. – Ты в салоне красоты поняла?

Я, окаменев, молча смотрела на подругу. Почему-то безумно болели глаза.

– Лейк, послушай меня внимательно. Я много чего плохого в своей жизни делала, но никогда не предавала, не скатывалась до подлости. И убить кого-то физически не смогу. Разве что Надьку – на словах. Уж больно она невыносимой бывает, когда про мужиков хвастает…

Мы улыбнулись сквозь слёзы. Я взахлёб начала рассказывать Аньке все мои подозрения и версии. Андре слушала с какой-то застывшей гримасой на лице.

– Не буду ничего Надин говорить. У неё и так куча подозрений. Теперь и меня в потенциальные киллерши засунула – из-за кинжала. – Я вздохнула, мучительно пытаясь понять, правильно ли поступаю или совершаю чудовищную ошибку. – Что-то Храм долго гуляет.

– У него всегда так, постоянные дела. Слушай, Лейка, по поводу стихов: не отказывайся. Собьёшь с этого индюка хоть немного бабла, я тебе помогу. Тебе деньги нужны. О, вот и индюк возвращается, – Андре бросила взгляд за моё плечо.

Храм сел за стол, бросив стопку СD-дисков. Закурил, о чём-то стал разговаривать с Андре. Я внимательно посмотрела на своего потенциального работодателя. «Индюк» выглядел почему-то неважно. На покрасневшем лице проступил пот, голос слегка дрожит…

– …Сведение плохое, наспех сляпано. Нужны мощные пачки бэков в бридже. Опевок почти нет, мелизматика полностью отсутствует… Вчера ты дала «живаго» и, как ни странно, хорошо всё сделала. Сейчас мне привезли разные варианты «плюса», прослушаю дома. Я бы ещё восточные мотивы обыграл. Можно пару остановок продумать… – Храм сыпал непонятными словами.

Андре раздувалась, как морской ёж, от несправедливой, по её мнению, критики.

– Ты так же говорил про «Изумруд», – Андре кипела от негодования. – И что, кто был прав? Сведёнку я тоже послушаю, но основное сделано правильно. И не переубеждай. Тут нужна хорошая попсовость. Лучше бы подумал, куда отдашь в ротацию.

– Ладно, чего спорить. Давай про текст, а то Лия заскучала. У меня к тебе предложение… – Храм вдруг успокоился, ослепительно улыбнувшись мне. Чем-то он напоминал моего третьего мужа. Возможно, бьющей до одурения сексуальностью.

Андре, ощетинившись, начала выбивать для меня максимально льготные условия. Их разговор сильно напоминал торг за кило помидоров на рынке. Сара Моисеевна вот так же торгуется – мне хватило одного совместного похода с бывшей свекровью за овощами.

– А я тебе говорю – пятьсот евро за текст «под ключ» – со всеми правками. Знаю я твои требования. Укатаешь Лейку – а она ещё дорога мне не как память. – Андре плавно повышала децибелы, переходя на свой особый, противно-скрипучий, тембр. Видимо, и Храм был хорошо знаком с этим тревожным сигналом, поскольку вдруг резко согласился. Вот непонятно, зачем Андре торгуется – у нас же и так огромное количество денег, от выставки.

– Всё, девочки, уже половина девятого, а в десять у меня встреча. Давайте я вас закину. Кому куда? – Храм, подозвав официанта, небрежно положил две тысячных купюры на стол. – Сдачи не надо.

13

Одного рака смерть красит.

Пока мы ехали ко мне домой, я пыталась понять, что же так меня насторожило во время этой встречи. Андре, решившая заскочить ко мне в гости, язвительно комментировала промахи Храма-водителя. Он отшучивался.