Фаэтон со звездой - Константин Петрович Волков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ведите меня в особый отдел. Там я буду давать показания, — упрямо повторил он.
— Ладно, — с угрозой произнес Мирюшев. — Пошли в штаб...
Начальник особого отдела Михаил Мирюшев был абсолютно уверен в том, что в его руки попало чрезвычайно важное дело. Ведь если изменником оказался сам начальник разведотдела, то как можно поручиться, что с басмаческим главарем не связаны другие работники штаба фронта или командиры частей? Будет ли правильным вести Ушарова в штаб? Ушаров настаивает на этом, значит на что-то рассчитывает. Может на то, что выручат? Нет, в штаб Ушарова не следует вести. Его необходимо отправить в Ташкент. Вернее будет!
Так, поразмыслив, решил Михаил Мирюшев и уже только для того, чтобы услышала жена Ушарова, приказал:
— Хорошо! Пошли в штаб!
Павел Богомолов проснулся от тревожного стука в парадную дверь. Он не успел окончательно прийти в себя, как застучали в окно его комнаты, выходившее на улицу. Часа два назад он вернулся из Реввоенсовета. Втроем — Паскуцкий, Ходаровский и он — были приняты Петерсом, приехавшим поздно вечером для участия в операции с эшелоном.
Павел нащупал под подушкой рукоятку нагана и босиком подошел к окну. На улице гудел ветер, бросал пригоршни дождя и листья в стекла.
— Кто? — спросил он осторожно.
— Павел Михайлович! Я — жена Ушарова!.. Откройте скорее.
Не зажигая света, лишь накинув шинель на нижнее белье, босиком Богомолов прошел к двери, откинул крючок.
— Что случилось? Заходите скорее. — Холодный ветер дунул по босым ногам. Он запер дверь и первый вернулся в комнату, зажег лампу, смущенно запахнул накинутую на плечи шинель: — Я сейчас, оденусь только...
Она так и стояла у двери, пока Богомолов не вернулся из спальни, и только твердила:
— Боже мой! Какой ужас, боже мой...
— Что случилось? — спросил Павел. — Где Николай? С ним что-нибудь...
— Его арестовали... Мирюшев... У Коли нашли золото. А весь день его не было дома... Его расстреляют, да? — и она заплакала, уткнув глаза в искрящийся на свету тысячами дождевых капелек платок.
— Когда?! Где?! — закричал Богомолов, тряся молодую женщину за плечи. — Да говорите же!
— Дома! Час назад... Увели в штаб...
— В штаб! — Павел бросился к телефону, висевшему на стене, торопливо завертел ручку, а сам пытался предугадать и причины ареста Ушарова, и возможные его последствия.
— Штаб! Штаб! Дежурного по штабу!.. Дежурный! Говорит Богомолов! Мирюшев и Ушаров пришли? Нет?! Как — нет?! Должны быть!..
— Никто не приходил, — повторил дежурный.
— Дайте отбой. Алло! Алло!.. Соедините с Ходаровским. Товарищ Ходаровский! Это я, Богомолов. Срочно в штаб. Чрезвычайно важно, по телефону не могу... Сейчас распоряжусь, чтобы выслали вестовых за вами и Паскуцким... Очень важно!
Он дозвонился до крепости и узнал, что и туда Ушарова не приводили. Повесил трубку на рычажок. Уже спокойно спросил Марию Михайловну:
— Как это произошло? Расскажите подробнее. Кто подписал ордер на арест? Да говорите же! Его точно в штаб повели?
Мария сбивчиво, с массой подробностей, боясь пропустить хоть что-нибудь важное, принялась пересказывать все, что произошло в ее квартире.
Сквозь завывание ветра донесся приближающийся цокот копыт. Кони остановились под окнами, на тротуаре.
— Оставайтесь здесь, — приказал Богомолов женщине. — Как вас только не задержали патрули?
— Я спряталась, — чистосердечно призналась Мария. — За деревьями спряталась... Они и проехали...
— Ладно... Сидите здесь! Ничего с Николаем не может случиться... Я позвоню вам из штаба. А свет убавьте. И заприте дверь. Куда же Мирюшев повел Николая? Вот чертовщина!..
Многие члены Реввоенсовета и штаба жили в ту пору в одном доме, коммуной. Уже выйдя на крыльцо, Богомолов услышал тихое конское ржание во дворе, и он понял, что это приехали вестовые за Ходаровским и Паскуцким. Он сунул ногу в стремя, подобрал поводья, чтобы сдержать кобылицу и дождался у ворот, когда на улицу выедут поднятые по его тревоге товарищи.
— Что случилось? — спросил Паскуцкий.
— В штабе доложу, — выкрикнул Павел Михайлович, пытаясь подоткнуть полы кавалерийской шинели под колени, чтобы спрятать ноги от хлесткого осеннего дождя.
Через несколько минут кавалькада остановилась у подъезда штаба. Конники спешились и вошли в здание.
Уже из кабинета Ходаровского Богомолов позвонил дежурному по станции.
— Узнайте, оформлял ли Мирюшев документы на проезд до Ташкента? Да, я жду. Минутку!.. Поезд прибыл? На подходе!.. Срочно узнайте у военного коменданта. А лучше позовите его к телефону.
— Дадите мне трубку, когда подойдет комендант, — сказал Петерс, который уже тоже был здесь, Богомолову. — Ну, а если окажется, что Мирюшев не доставил Ушарова на вокзал? Что тогда? Жена Ушарова точно уверена, что его арестовал Мирюшев?
— Она назвала его фамилию.
— Она не могла ошибиться, Ян Христофорович! Это был Мирюшев! Алло!.. Алло! Кто у телефона?! — Павел подул в трубку: — Комендант? Сейчас с вами будет говорить товарищ Петерс. Передаю трубку...
Ян Христофорович обошел стол, взял трубку из рук Богомолова.
— Говорит Полномочный представитель ЧК Петерс... Да, здравствуйте. — Петерс пододвинул кресло к столу, но не сел в него, а поставил ногу на перекладину под сиденьем. — Мирюшев на станции?.. У вас? Кто с ним? Так, так... Ушаров?! Одну минутку. Подождите же, черт возьми!.. Где они находятся? У вас в комендатуре? Одну минутку. — Ян Христофорович зажал мембрану ладонью, сказал ни к кому не обращаясь, с облегчением: — На вокзале они... Ждут поезда. — И снова проговорил в трубку: Слушайте приказ. Свободных от караула красноармейцев поднять, окружить станцию и никого не выпускать с ее территории... Еще что? Чтобы посторонних не было ни на перроне, ни на путях. И последнее... Задержите отправку поезда до нашего приезда... Мирюшеву сообщите, что он с группой пойдет на посадку перед самым отправлением. Всё поняли? Выполняйте!
...Комендант вернулся в свой кабинет, с любопытством оглядел, будто только сейчас увидел, группу особистов во главе с Мирюшевым и Ушарова. Они заняли две массивные скамьи в углу помещения, сидели, подремывая.
— Скоро поезд? — В какой уже раз спросил Мирюшев у коменданта. — Не забудьте — нам отдельное купе.
— На подходе... Купе обеспечу. Только вот что, товарищ Мирюшев.
