Ветер вересковых пустошей - Галина Евстифеева

Внезапно в памяти Горлунг всплыл узор, которыми сложились руны, когда она смотрела на свое грядущие, в нем не было Яромира. Это отрезвило её настолько, что нашла в себе силы княжна отстранить от себя дружинника. Отошла, выпрямилась, сжала руки в кулаки. Горлунг казалось, что эти шаги, что сделала она по своим покоям, отходя от Яромира, покинув его объятия, стоят ей годов жизни, так тяжелы они были.

— Ступай, Яромир, негоже, что мы здесь одни, — ровным холодным голосом сказала княжна.

Дружинник обомлел от перемены, что произошла в ней за эти мгновения, только что стояла она в кольце его рук, податливая, томная, а теперь она другая — холодная, надменная, истинная дочь своего отца. Такое случилось впервые, ни одна еще девка не отталкивала его, не вырывалась из кольца рук, это озадачило дружинника. И, ни слова не сказав, Яромир вышел из покоев Горлунг таким же незамеченным, как и вошел в них.

А вечером Эврар сказал Горлунг лишь одну фразу, которая убила в ней надежду и веру во взаимную любовь:

— Не по сердцу мне, светлая, что славян этот беспутный, которого даже свои кличут Любостаем, вьется возле тебя. Распутный и бесстыжий он, вот, нынче днем видел, как он девку теремную в углу зажимал. А вечером, когда я из дружинной избы шел, слышал, что он другой про глаза, яко самоцветы поет. Так что гони его, светлая, когда меня подле нет, а то будут эти бабы сплетни недостойные о тебе пускать.

Горлунг почудилось, что в сердце её воткнули острый кинжал и медленно его поворачивают. В тот миг княжне казалось, что больней ей уже никто ничего сделать не может. Но, собрав волю в кулак, она коротко кивнула Эврару в знак своего согласия со словами рынды.

А ночью, когда луна сияла высоко, а Инхульд и Эврар крепко спали, Горлунг накрывшись с головой меховым одеялом, беззвучно плакала. Оплакивала она свою любовь такую большую, такую сильную и мечты свои несбыточные, глупые.

Другая же княжна страстно мечтала забыть даже образ своего нареченного жениха, и предавалась запретной любви с милым её сердцу княжичем Рулафом.

ГЛАВА 14

Агафья с младых ногтей знала, что за всё в этом жестоком мире надо бороться. Её еще такая короткая жизнь была лучшим этому подтверждением. Чтобы не работать на кухне или в поле, Агафья постоянно боролась за внимание своей непостоянной и капризной госпожи. А это было нелегко, ибо княжну Прекрасу манило всё новое: люди, сказки, забавы и наряды. Чтобы быть всегда интересной княжне Агафья неустанно придумывала новые развлечения, порой удачные, а бывало и опасные.

Она мечтала о своей семье, о муже, о доме, поэтому старательно приглядывалась к дружинникам. В каждом встречном мужчине она пыталась разглядеть будущего мужа, но обычно Агафья интересовала их только по ночам, а по утру они забывали о ней.

Праздник наступил и в её жизни, в тот момент, когда на пиру Агафья поймала на себе заинтересованный взгляд княжича Карна. И тогда она начала бороться за него со всей отчаянной страстностью, на которую только была способна.

Той ночью, в его одрине Агафья старалась изо всех сил ему угодить, понравиться, она готова была на все, лишь бы вырваться из доли девки теремной. Старательно заманивая Карна в свои сети, приемами, опробованными на дружинниках князя своего, Агафья манила его близостью и тут же отступала, скромно потупив глаза. И оказалось, что княжич — такой же мужчина, что и дружинник самый обычный, желания и страсти у него такие же, обычные. И видать, полюбилась она княжичу, ибо Карн даже не глядел на невесту свою раскрасавицу, все его помыслы были заняты лишь ей, Агафьей. Но долго ли будет продолжаться это? Вдруг надоест она княжичу? А если рядом будет жена столь пригожая, то сколько продлится её власть над сердцем и помыслами Карна? Агафья знала ответ на все эти вопросы — не долго.

А когда Прекраса рассказала ей о любви своей к княжичу Рулафу, любви взаимной, поняла Агафья, что настал её час. Сбудутся все её самые смелые мечты, быть ей меньшей женой Карна, жить ей в довольстве и богатстве. А что за исполнение своей самой заветной мечты ей придется предать свою госпожу, не волновало Агафью. Любая борьба изматывает, после неё хочется мира. И Агафья хотела мира, ей надоело вечно прислуживать, отныне она сама желала отдавать указания.

Именно поэтому входила Агафья в покои княжны Горлунг, высоко держа голову, входила победительницей. И невольно подивилась разнице в убранстве покоев двух сестер, старшая сестра жила небогато, если не сказать бедно. Стены покоев не были красиво драпированы тканью, стол и скамьи не были покрыты холстами с вышивкой, в этих покоях не было ничего, что напоминало бы о том, что это светлица славницы.

Княжна сидела на лавке у окна, подперев ладонью подбородок, смотрела вдаль, слегка повернула голову к двери, едва взглянула на того, кто пришел, и сразу же потеряв к Агафье интерес, отвернулась. Эврар сидел в углу, точа свой кинжал, а Инхульд чистила венец госпожи.

— Здравия желаю тем, кто живет в покоях этих, — поприветствовала всех Агафья.

— Тебе того же, — ответила княжна, не глядя на неё, — зачем пришла?

— Слово молвить тебе хочу, княжна Горлунг, разрешишь? — медовым голосом спросила она.

— Слово молвить? — безразлично спросила Горлунг, — сплетни и сказки твои мне не интересны.

— Почему же сплетня или сказка? — удивленно спросила Агафья, — я правду тебе сказать хочу, истину поведать.

— С чего ты взяла, что мне интересна будет твоя правда? — не повернув головы в сторону сестринской прислужницы, молвила княжна.

— Уж, поверь мне, княжна, тебе понравится то, что я скажу, — с улыбкой сказала девка.

— Ну, молви слово свое, — неохотно ответила Горлунг, всё так же глядя в окно.

— Так мне с глазу на глаз надобно поведать тебе что-то.

Княжна кивнула Инхульд и Эврару и те ушли в одрину Горлунг, заперев за собой дверь. Княжна выжидающе смотрела на пришедшую, а та явно наслаждалась своим знанием. И начала издалека:

— Княжна, ты же старшая дочь отца своего, и по справедливости ты должна быть той, кому в приданное отдадут Торинград…

— Это я и так знаю, — грубо перебила её Горлунг, — говори, что собиралась.

Агафья, не ожидавшая, что этот разговор пойдет так, сглотнула и быстро выпалила:

— Княжич Карн может стать твоим супругом.

— А может стать супругом Прекрасы, — ехидно добавила княжна — если, это все, что ты хотела сказать, поди прочь.

— Нет, не все… княжич Рулаф любит княжну, — добавила Агафья.

— И что с того? Разлюбит, — холодно бросила Горлунг.