Первобытный менталитет - Люсьен Леви-Брюль

Перхэм хорошо показал признаваемую туземными племенами власть предзнаменований и приписываемую им силу. «Они твердо верят, что в них — основа любого успеха. У них бесконечное число историй, в которых рассказывается о неудачах, болезнях и смертях, случившихся в результате того, что люди имели неосторожность пренебречь предзнаменованиями. Можно попробовать сломать эту систему рассуждениями, однако они считают, что совпадения, которые они могут перечислить, являются категорическими доказательствами ее истинности; случайное совпадение выглядит для них убедительнее, чем самое строгое рассуждение… Все случаи, когда событие сочтено подтверждающим предсказание, тщательно хранятся в памяти, тогда как те, в которых предзнаменования оказались ложными, быстро забываются»[2].

Такому отбору, происходящему, впрочем, бессознательно и совершенно искренне, способствует тот факт, что «эта система… очень сложна и очень развита в деталях, содержит бесконечное количество неясностей для всех тех, кто не овладел в совершенстве этой наукой, и молодые люди вынуждены постоянно спрашивать у стариков, как надо действовать в тех случаях, когда неожиданно встречаются разные и по виду противоречивые предзнаменования»[3].

Здесь нет нужды заниматься изложением, хотя бы в общем виде, этой системы и развивающейся в ее рамках казуистики. Вероятно, будет достаточно сказать, что предзнаменования на все случаи личной или общественной жизни дают семь птиц и, кроме того, определенные животные, а именно: олень, лось, газель, броненосец, три вида насекомых, ящерица, летучая мышь, питон, кобра и иногда также крыса. «Все эти животные различными способами могут давать предзнаменования, и их, следовательно, поскольку они обладают такой способностью, называют птицами (буронг): получить от них предсказание называется бебуронг». Предзнаменования извлекаются из полета птиц, крика животных, направления, откуда они приходят или куда удаляются, и т. п. Как раз в этом проявляется самое поразительное сходство с римской практикой.

Во многих свидетельствах отмечен тот факт, что если нет благоприятных предзнаменований или они носят зловещий характер, то люди отказываются от какого-нибудь дела или даже прекращают его, если оно уже начато. Например, «кенья из Танах Путиха захотели использовать наше пребывание для того, чтобы сделать лодку. Однако, войдя в лес (чтобы срубить дерево), они повстречали хисит (птицу), которая засвистела слева от них, и повернули назад. Через полчаса они вернулись и срубили дерево. Однако в момент его падения они вновь заметили неблагоприятный знак, оставили там свое дерево и отказались от строительства лодки»[4].

В момент отправления в поход тоже нужны благоприятные предзнаменования, а иначе от него воздерживаются. «Их отношение показалось мне необъяснимым, но мне сразу же сообщили, что не может быть и речи о том, чтобы тронуться в путь, потому что одна из их птиц-предзнаменований, и как раз хисит, только что пропела над домом и даже проникла в него сквозь крышу. Это — один из самых зловещих для начала похода признаков, и, следовательно, сначала нужно было соблюсти четырехдневное мело нджахо (общее табу), а затем — снова наблюдать за птицами…»[5]

Чем более трудным и опасным является предприятие, тем больше нужда в благоприятных предзнаменованиях. «Мне сообщили, что многие деревни желали принять участие в походе, всего около 500 человек, однако надо было, чтобы каждая деревня отдельно вела свои наблюдения за птицами. Считалось, что для экспедиции такого рода нельзя было удовлетвориться менее чем десятью различными предзнаменованиями. Но так как большинство туземцев постоянно встречало в этом ряду и плохие знаки, то им все время приходилось поворачивать назад»[6].

Вердикт предзнаменований, таким образом, является суверенным не только потому, что они рассматриваются в качестве безошибочных предсказаний. Причина здесь более глубокая: благоприятное предзнаменование — это и позитивная помощь, обойтись без которой невозможно. Оно не только предвестник, оно — гарантия успеха, причем гарантия необходимая, условие sine qua non. Следовательно, недостаточно того, чтобы не появилось никаких зловещих предзнаменований, необходимо еще, чтобы случились предзнаменования благоприятные. Если их нет — делать не станут ничего, даже если это бездействие гибельно. Так, в момент начала сева абсолютно необходимо услышать такую-то птицу справа, а такую-то — увидеть слева и т. п. Если бы речь шла только о том, чтобы узнать, хороший ли будет урожай, то можно было бы, за неимением лучшего, подчиниться необходимости работать с чувством неуверенности, особенно когда время торопит и сезон сева должен вот-вот завершиться. Однако работы не начнутся до тех пор, пока не будут получены обязательные для таких действий предзнаменования. Это означает, что появления птицы сами по себе обладают магической силой, обеспечивающей урожай в то самое время, как она предвещает его. Если же этих появлений не было, то не будет и урожая.

Свидетельство Перхэма на этот счет вполне определенно. «Иногда нужен месяц, чтобы получить все эти предсказания, которые должны внушить туземцам уверенность в результатах их труда. Но когда все они случились, у авгура, собирающего их, теперь оказывается некоторое количество веток или палок, равное числу птиц, которых он услышал. Эти ветки или палки он относит на выбранный им для возделывания участок и сажает в землю; затем он обращается с короткой мольбой к птицам и к Пуланг-гана, срезает в джунглях своим паратом немного травы или веток и возвращается назад. Таким образом, магическая сила птиц передана земле»[7]. Именно из-за наличия у птиц магической силы, необходимой, чтобы дать земле плодородие, люди вынуждены ждать их соизволения, прежде чем начать ее обрабатывать.

Не менее показателен и следующий факт. «Когда собираются навестить больного, жаждут увидеть птиц справа; это предзнаменование обладает большей силой, чтобы принести здоровье. А для меня это повод, чтобы упомянуть еще о способе, которым объекту передается сила благоприятного предзнаменования. Когда даяк, отправившийся в путь, чтобы повидать больного друга, слышит благоприятствующую птицу, он садится и жует бетель, лист сириха, известь, табак и гамбир сначала для собственного удовольствия, а затем разжевывает еще немного и заворачивает в лист, чтобы отнести своему больному другу. Если только тот в состоянии проглотить принесенное, оно станет эффективной помощью в излечении: ведь разве эта смесь не содержит в себе голоса птицы, этого мистического эликсира жизни, появившегося из невидимого мира?»[8] Итак, даяк, увидевший благоприятное предзнаменование, приносит больному не только уверенность в том, что он вылечится, но в то же время и оказывает ему могущественную поддержку, заботливо собранную и идущую от мистической силы птицы. «Буронг малам — это насекомое, которое так называют потому, что обычно его слышат по ночам. Его особенно стремятся встретить на военной тропе, так как оно приносит уверенность и победу. Как и нендак среди птиц, оно считается постоянно благоприятствующим духом. Оно ценно и для земледелия. Один человек довольно поздним вечером как-то услышал это насекомое на дереве, которое росло на его поле, и совершил ему подношение у подножия. Дерево с того времени стали считать священным. Его не срубили вместе с остальными, и человек этот был вознагражден хорошим урожаем»[9].

В этом случае, конечно, насекомое рассматривается не как приносящий добрую новость посланец, но как сила, почти божество, чьим длительным расположением хотят заручиться. Дерево пощадили, потому что в силу определенного рода сопричастности на него перешло благотворное влияние сидевшего на нем насекомого. Дерево пропиталось этим влиянием и, в свою очередь, пропитало им поле этого даяка.

«Когда они плывут по реке, кенья надеются увидеть исит (птицу, питающуюся пауками), которая должна пролететь слева направо, когда они сидят лицом к носу лодки. Как только это происходит, они разражаются криками: «О, исит слева от нас! Дай нам долгую жизнь, способствуй нам в нашем предприятии, помоги найти то, что мы ищем, ослабь наших врагов!» Обычно они останавливают лодки, причаливают к берегу, разводят небольшой огонь и говорят ему: «Скажи исит, чтобы она помогла нам». Каждый человек из отряда закуривает, с тем чтобы иметь свой собственный огонек, и шепчет хотя бы часть обычных заклинаний»[10]. Этот призыв — одновременно и молитва, и кенья, без всякого сомнения, обращают ее к самой птице.