Чёрная Карета - Эндрю Питерсон

Пит покрылся холодным потом. Неужели Наг нашёл способ укрепить Клыков?!

Нужно предупредить детей!

Он извивался и бился под взглядом Крака, а потом в голове у него помутилось, и Пит забыл, где он, кто он и кто такие дети. Он превратился в скованное животное.

Когда смех затих, сидящий на троне Клык спустился с помоста и встал над Питом. Его раздвоенный язык затрепетал в воздухе совсем рядом с лицом пленника.

– Я знаю, что с тобой сделать, Артам Ветрокрыл, – сказал Клык, и при звуках своего имени Пит вновь ненадолго пришёл в себя.

– Не отсылайте меня обратно, – запинаясь, выговорил он. – Прошу вас…

– Обратно в Трог? – уточнил Крак с мерзкой улыбкой. – Ты не хочешь возвращаться в темницы Трога? А я уверен, что Наг Безымянный найдёт тебе удобное местечко. Например, в твоей старой камере. Оттуда такой прекрасный вид, насколько я помню…

Пит зарыдал.

Крак выпрямился и с отвращением взглянул на него:

– Перестань хныкать. Отправишься на Фубские острова, Ветрокрыл. Пусть Серые Клыки попытаются… сделать из тебя что-нибудь приличное. Тащите его в гавань!

21

Кошмар Подо

Когда сгустились сумерки и в лесу стало темно, Подо объявил привал. За минувшие шесть часов путникам не попадались на глаза ни береговики, ни клыкастые коровы.

– Можно нам опять развести костёр? – спросила Лили у дедушки.

Подо вздохнул:

– Нет, внучка, боюсь, что нет. Только не ночью. Никакого яркого света.

После невкусного ужина, прошедшего в молчании при свете сопляной свечи, Подо поставил палатку возле удобного дерева и встал на страже. Тинк и Джаннер согнулись над старинной книгой, которая лежала на коленях у Оскара. Старый книготорговец то и дело подзывал Нию и поднимал свечу повыше над страницей. Ния подсказывала, как звучит и что значит то или иное слово, и возвращалась к Лили.

Джаннер устал и был совсем разбит, но голова у него шла кругом ещё долго после того, как Ния задула свечу и остальные уснули. Он хотел знать, отчего Подо, который так радовался, пока они жили в лесном замке Пита, теперь был вечно раздражён и держался отстранённо. Он хотел знать, почему Тёмное море так тревожит старого пирата. Он хотел знать, что сталось с Питом Носком. Он хотел знать, отчего отец завещал ему огромную старую книгу, написанную на языке, которого никто уже не помнит. Он хотел знать, кто такие береговики. И зачем они – дети Игиби – нужны Нагу Безымянному живыми. Джаннер устал от раздумий ничуть не меньше, чем от ходьбы, и в конце концов задремал, как на лодке вплывая в царство снов…

– Простите, – сказал кто-то.

Джаннер сел, подумав, что ему, быть может, это снится. В следующее мгновение туман в его голове рассеялся, и он вспомнил, где находится. Он слышал похрапывания и сонное дыхание соседей, треск сверчков за палаткой, далёкое уханье совы…

– Простите меня, пожалуйста, – произнёс тот же голос.

Это был голос Подо.

– Дедушка? – прошептал Джаннер.

Тот не ответил.

Мальчик подполз туда, где лежал Подо. В тусклом свете внутри палатки было видно, что глаза у старика закрыты, а рот приоткрыт.

– Дедушка, тебе что-то снится, – шепнул Джаннер.

– Мне нет оправдания… простите. Я не знал. Молю, поверьте мне, – пробормотал Подо на грани слёз.

То, что ему снилось, было наверняка ужасно. Сова снова заухала, и Джаннеру захотелось вернуться на место и оставить Подо в покое, однако старик вдруг стиснул зубы и застонал.

– Дедушка! – шепнул Джаннер вновь, на сей раз коснувшись плеча Подо.

Тот открыл глаза. Выбросив могучую руку вперёд, он ухватил Джаннера за горло, но тут же пришёл в себя и выпустил мальчика.

– Тебе что-то снилось, – проговорил Джаннер.

Оба молча смотрели друг на друга. Постепенно Подо успокоился.

– Давай выйдем, – наконец шепнул старик.

Они выползли из палатки. Лес вокруг молчал. Звёзды светили так ярко, что листва отбрасывала на землю тень. Подо достал из кармана трубку, набил её и закурил, не говоря ни слова. Ночная прохлада пробиралась под одежду, и мальчик весь дрожал, но запах табачного дыма был тёплым и приятным, он пробуждал воспоминания о старом доме и уютном очаге.

– Мне что-то снилось, да? – уточнил Подо.

– Да, сэр.

– И что я говорил во сне?

– Что тебе нет оправдания и что ты не знал. Ты просил прощения.

Подо затянулся и медленно выдохнул дым.

– Так точно, – произнёс он. – Я и правда виноват.

– В чём? – робко спросил Джаннер.

– В том, что натворил давным-давно. И до сих пор не искупил.

– Но мне ты не расскажешь.

– Нет, парень. Во всяком случае не сейчас.

Джаннеру хотелось настоять, но, судя по дедушкиному тону, с расспросами лучше было не лезть.

– Ступай спать, парень. Костями чую, что завтра нашей мирной прогулке конец.

– Откуда ты знаешь? – зевнув, спросил Джаннер.

– Лес становится реже. И реку не слышно – значит, она успокоилась, и мы непременно встретим береговиков, которые всадили копьё в ту клыкастую корову. Если они способны убить такую зверюгу, они и с нами живо расправятся.

– Ты когда-нибудь раньше их видел?

– Так точно. Я вырос здесь, не забывай. Задолго до того как Скри стал опасным местом. Мои старики часто ездили в Торборо – покупали зерно к посеву и продавали свиней. Конечно, гостиницы в Торборо были не по карману Рулевым, поэтому мы переезжали на пароме через Блап и останавливались в Дагтауне, где мать с отцом могли снять комнату на ночь. Дагтаун красивым не назовёшь, зато поросёнку вроде меня там было гораздо веселее, – он негромко рассмеялся и выпустил ещё один клуб дыма. – Я частенько отбивался от родителей и искал приключений с какими-нибудь тёмными личностями. И не раз эти тёмные личности оказывались береговиками. Дагтаун, парень, – город преступников, наёмников, бродяг и авантюристов. Если ищешь неприятностей – непременно их найдёшь. Но есть и те, кого не терпят даже дагтаунцы. Иной вор с тебя подштанники снимет, но большого зла не сделает. Зато другие крадут не только вещи – они залезут тебе в карман, а потом перережут горло, просто для забавы. Дагтаун опасное место, но люди, которые там живут, по-своему определяют, что хорошо и что плохо. Если дагтаунцы не желают видеть тебя в своей компании – значит, ты и вправду плох… – Подо усмехнулся. – Таких людей изгоняют из города, и они кое-как перебиваются на реке, цепляются за жизнь вместе с другими отчаянными головорезами. Чем ты хуже, тем выше по течению окажешься.

Теперь сон с Джаннера окончательно слетел:

– Значит, завтра мы с ними встретимся? С береговиками?

– Боюсь, что так. Здесь, в верховьях, живут худшие из