Аутсайдер - Евгений И. Астахов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Исполинские двери из багрового дерева, ведущие в соседние помещения, распахнуты настежь. Из них продолжают вываливаться зрители, ещё недавно следившие за мной и прочими участниками с высоты вип-трибун.
Не очень ясно, то ли меня перенесло на ту летающую платформу, то ли нас всех переместили в абсолютно новое место.
На лицах публики застыло странное выражение: смесь шока, недоверия, восхищения и страха… И страх в этой гремучей смеси определённо доминирует. Некоторые торопливо отводят взгляд, когда я скольжу по ним глазами. Иные делают вид, что заняты беседой. Похоже, никто из них не ставил на мою победу.
— И было бы обидно, если бы столь доблестный воин, герой сегодняшнего дня и победитель Полигона погиб, так и не получив свой законный приз… — задумчиво тянет Алита, возвращая моё внимание к себе, и на секунду в её взгляде проскальзывает нечто лукавое.
— Не пристало тебе, Светоч, тратить свою священную силу на мерзавца, бросившего вызов воле Сопряжения! — раздаётся резкий возглас, эхом отражаясь от сводов.
Фэнрик выглядит всё так же убого. Крокодил Гена, обряженные в королевские тряпки.
Алита приостанавливает лечение и оборачивается. Её губы растягиваются в улыбке.
— Владыка, разве могла я остаться глухой к страданиям ближнего своего? Подобное не пристало слугам Сопряжения.
Лидер Хранителей Равновесия раздувается от негодования, словно ядовитый пузырь, готовый лопнуть.
— Перед очами Сопряжения, — Алита поднимает палец, — мы все равны! И заслуги, так же как и прегрешения, ложатся на чашу весов в равной степени.
В этот разговор неожиданно вклинивается ксенос в ярких, кричаще-вульгарных одеждах.
— Вот это да-а-а! Уж не знаю, что творится в чёрной душе этого земного варвара, но, похоже, у судьбы на его счёт свои планы, раз столь могущественные силы беспокоятся о его судьбе!
Покосившись, считываю информацию Оценкой и почти сразу выкидываю её из головы. Важно лишь одно, в графе «класс» у этой особи стоит — Комментатор Полигона. Очень похоже на то, как описывался Такирам в своё время — Коммерсант Сопряжения. Словно оно заменяет реальный класс функцией, выполняемой по его воле.
Внешние данные у неё так себе: полупрозрачная склизкая кожа, взгляд подслеповатых глаз немного безумен, постоянно облизывает парными отростками языка пухлые серые губы, напоминающие присоски осьминога, округлые зубы цветы гранитного камня топорщатся из слюнявого рта, слегка перекрывая друг друга. В общем, отвратительно, даже на мой непритязательный человеческий вкус.
Хотел бы я сказать ей пару ласковых в своей обычной, ёмкой и богатой на эпитеты манере, но сил едва хватает даже на лаконичные фразы. Постепенно накатывает дикая усталость, от которой не помогает даже активированное Второе дыхание.
Тем временем на краю зала появляются и прочие уцелевшие участники Полигона. Те, кого не прибило моей тяжёлой рукой. Кое-кто, лишённый ноги, с трудом хромает, опираясь на соратника, у другого сильнейший ожог на три четверти тела, удивительно, как не подох от болевого шока, третий зажимает здоровую сквозную дырку на пузе. Короче, целый чумной барак инвалидов.
Забавно наблюдать, как эти бравые вояки жмутся к стенам и старательно избегают встречаться со мной взглядом. А двое и вовсе пытаются спрятаться за спинами других. А что такое? Что случилось? Не вышло всей толпой меня угробить? Вот жалость.
Внезапно из совсем иного коридора, прихрамывая, выбирается Шелкопряд. У него не хватает руки, одна из глазниц обезображена рубленой раной. На половине черепа не хватает волос, и ухо вместе с кожей снесено прочь. В зияющей дыре на боку видны запёкшиеся внутренности. Удивительно, как он вообще может стоять, но китаец не только стоит, но и всё равно упрямо ковыляет вперёд. На чистом упрямстве. Мозг, похоже, уже без сознания, ведут одни рефлексы.
Кидаюсь к другу, но меня вновь опережает Алита.
— Я позабочусь о победителе Полигона, — просто роняет она.
Её исцеляющий свет укутывает китайца с ног до головы тёплым коконом. На глазах под действием арканы отрастает рука, появляется вырванный глаз, запёкшиеся раны и разломы затягиваются. Через минуту он уже как новенький, чисто символически опираясь на подставленное плечо. Как будто и не угодил в жуткую мясорубку.
Любопытно, что Светоч не пытается помочь ни остальным Новам, ни Квазарам. Те всё ещё страдают, но, судя по их медленным движениям, процесс исцеления уже идёт. Организмы, усиленные инъекторами, начинают бороться с за жизнь.
Закончив с Таном, Алита отступает и возвращается обратно в толпу почётных гостей. Я наконец-то чувствую себя почти нормально, если не считать общего истощения. Голова проясняется, мысли снова текут в привычном темпе. Грёбаный Немезид! Больше никогда!..
Дроккальфар снова прижимается ко мне, обхватывая руками за плечи, привстав на цыпочки. Краем уха слышу очередной едкий комментарий от модератора с её присосками вместо губ.
— И всё же, вот так поворот! Интересно, кто-нибудь вообще сделал ставку на победу этого участника? Давайте-ка поглядим… Невероятно! Помимо самого чемпиона в его победу верил ещё и Пакт Шестерых. Господин Эстелин, как вы предугадали подобный исход? Вы знаете что-то, чего не знаем мы? — её охочий до сенсации взгляд упирается в снеговика.
Тот пожимает плечами и бесстрастно отзывается:
— Что тут сказать, мы способны разглядеть осколок драгоценного эскадия в куче пустой породы.
Не выдерживаю и окликаю ведущую:
— Эй, Дэйви Джонс! Мне вернут мои законные трофеи? Или организаторы всего этого балагана собираются присвоить их себе?
Комментатор мигом переключает на меня всё своё склизкое внимание.
— Трофеи, добытые в честном бою, неприкосновенны! — дёргает она раздвоенным языком. — Безусловно, ты получишь своё! — в последнем слове чувствуется невысказанная угроза.
Материализовавшийся тут же ворох тел в той или иной степени расчленённости явственно отдаёт миазмами горелой плоти и крови. Чуть в стороне покоится гораздо более скромная кучка трупов, судя по всему, принадлежащая Тану.
В стороне слышен не очень приятный звук, с которым какого-то зрителя выворачивает наизнанку.
Закидываю руку китайцу на плечо и притягиваю ближе.
— Потрепало нас знатно, дружище, — хмыкаю я, оглядывая его с ног до головы. — Уже готовился писать некролог: «Он так любил удон с курицей, но жестокое и бессердечное Сопряжение оборвало его путь в зените славы…».
Тан криво ухмыляется.
— Не дождёшься. Кто-то же должен прикрывать тебе спину.
— Ну да, ну да. Когда-нибудь ты всё-таки сподобишься на подвиг и спасёшь меня, — киваю с
