Игры судьбы (СИ) - Алиса Аврельева

— В прошедшем времени — «спали». Надо же, ты можешь быть сообразительной, когда требуется. — Довлатов снисходительно изгибает губы. — Никогда не умел извиняться и вообще мало это делал в жизни, но, всё же… Прости меня.

— За что? — закусываю губу, чтобы от данных слов моя челюсть не пошла вниз, и приподнимаю брови. Вот это сюрприз, кому скажи — не поверят.

— Обычно я держу себя в руках и контролирую свои действия, — уклончиво отвечает мужчина и задумчиво хмыкает. — Ладно, поздно уже, да и день был тяжёлым. Ванная и гостиная ты знаешь где. Лицеприятных тебе снов.

С этими словами он быстро ретируется в свою комнату, не удостоив меня и мимолётным взглядом.

Наспех умываюсь, снимаю джинсы и, оставшись в одной футболке, ложусь на кровать. В душе — фейерверк различных эмоций, а в голове — настоящий хаос из давящих мыслей. И, как бы я ни пыталась заснуть, считая овец, кур, уток и даже цветы в машине Довлатова, — ничего не помогает.

Неудивительно, что утром мне приходится подняться рано: на часах всего лишь половина восьмого. А вот что делать дальше — весьма интересный вопрос. Молча собрать свои вещи и глупо сбежать у меня не получится в силу многих обстоятельств, да и пойти нагло завтракать в полном одиночестве — тоже. Поэтому в мою специфическую голову приходит гениальная идея.

Поправляю пальцами волосы, пытаясь хоть немного их причесать, надеваю брюки и тихим шагом следую в комнату Дмитрия. А вот сказать, зачем я это делаю, не могу.

На секунду замираю в проёме дверей, нахожу глазами спящее тело лектора и тут же сглатываю: на нём нет одежды. По крайней мере, верха точно. Тёмное одеяло прикрывает его ноги и соблазнительно доходит до живота.

И от этого любопытство только повышается.

На цыпочках подхожу к мужчине и присаживаюсь на край кровати. На его лице играет расслабленное выражение. Длинные ресницы изредка подрагивают, а губы слегка приоткрываются. Хорош, зараза, тут не поспоришь. Во сне он кажется просто ангелом в сравнении со мной — слюнявой и храпящей в позе звезды.

Поднимаю руку и притрагиваюсь пальцами к небритым щекам лектора. Легонько обвожу контур его губ, опускаясь к шее и упругой мускулистой груди, изучающе приближаясь к кубикам пресса.

А вот тут происходит то, чего я меньше всего ожидала, хотя и следовало бы. Дмитрий внезапно хватает меня за руку, резко переворачивает на спину и ложится сверху. Зафиксировав одной рукой мои ладони над головой, загадочно смотрит на моё растерянное лицо полусонным взглядом.

— Я уж подумал, что по мне мыши лазят. А это, оказывается, ты. — хриплый голос проносится по затемнённой комнате.

— У тебя сравнения, как всегда, просто загляденье. — мой взгляд скользит вниз и останавливается на нижнем белье преподавателя. Сдерживаться — явно не про меня, ибо в следующий момент я начинаю откровенно смеяться. Пожалуй, суровый мужчина и трусы с мордашкой Сквидварда — это, по меньшей степени, нелепо.

— Ну наконец-то ты их увидела. — довольно усмехается Довлатов, продолжая удерживать меня. — Можешь даже потрогать, я не стану возражать.

— Премного благодарна за такое щедрое предложение, но я, наверное, откажусь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— И потеряешь такую прекрасную возможность.

— Что поделать, не я такая, вы такой. — глупо улыбаюсь сродни дурочки, совершенно не контролируя эмоции, и только открываю рот, чтобы вновь сказать что-то, как меня прерывает звонок телефона.

— Иди на кухню, я к тебе через пять минут присоединюсь. — лектор неохотно разжимает свою руку, освобождая мои ладони, и встаёт с кровати.

Воскресение. Восемь утра. Кому требуется звонить в такое время?! Этот вопрос остаётся без ответа, так как в следующее мгновение Дмитрий берёт телефон и идёт в другую комнату.

Нет, я не злюсь на него, я просто… Ревную, чёрт возьми.

Да уж, докатилась называется. Мало ли, кто ему может звонить в выходной. Например, друг, которому требуется помощь, родной брат или даже родители. А, может, и девушка, с которой они встречаются, но Дмитрий пока об этом не знает.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Бреду по коридору и по инерции заворачиваю на кухню, отгоняя все посторонние мысли. Не было беды, да Довлатов на голову свалился.

— Яйца. — в двери резко появляется мужчина, заставляя меня подпрыгнуть на месте. — Ты чего такая шуганая? Испугалась чего-то?

— Ага, яиц.

— Не бойся, они безобидные. — преподаватель открывает холодильник и достаёт пластиковую коробку. И когда он успел не только поговорить по телефону, но и одеться? — Будем готовить омлет.

Пару секунд стою в замешательстве, чувствуя себя неловко, а затем увлечённо перевожу взгляд на нижнюю полку.

— Я пока могу с овощами расправиться.

— Господь, что они тебе сделали, бедолаги? Такие слова опасные выбираешь.

— Вот именно, что ничего. Они просто соблазнительно лежат без дела. — беру корзинку и перекладываю её на стол. — Ты удивишься, как красиво я могу резать…

— Ты меня пугаешь уже, — насмешливо перебивает лектор. — Наверное, ты хотела сказать «нарезать».

— Наверное, хотела. Суть не поменялась, ты будешь в шоке от той красоты, что я сделаю из капусты, помидоров и огурцов. — усаживаюсь за стол и кропотливо принимаюсь за дело.

— Просто сделай из них салат, и я уже буду рад.

— Ты стихами заговорил.

— Я же разносторонняя натура. — Дмитрий пожимает плечами, быстро размешивает яйца и выливает их на сковороду.

— Никогда не перестану удивляться твоей наглости.

— Так-то я скромный на самом деле. В душе. Где-то очень далеко и глубоко. В фантастическом представлении. — он присаживается рядом со мной. — Ты лучше не отвлекайся от своего овощного оригами, а то испортишь всё и не введёшь меня в салатный шок. А оно тебе надо?

Глава 32

— Готово! — с улыбкой на лице осматриваю свою работу. Что-что, а красиво нарезать овощи и фрукты у меня получается лучше всего. Впрочем, как и раскладывать их на тарелке. — Посмотри, какой эстетичный елбан из помидоров образовался.

— Прости, что? — Дмитрий разворачивается ко мне всем корпусом. Его губы скептически изогнуты, а глаза горят любопытством и весельем.

— Елбан — это холм. Раньше так говорили, ты разве не знаешь?

— Ах, да. Но ты лучше не произноси данное слово, а то мне слышится совсем иное. Кстати, мои яйца уже готовы и полностью в твоём распоряжении.

— Звучит довольно двусмысленно.

— И кто из нас ещё извращенец? — Довлатов насмешливо приподнимает брови.

— Похоже, что ты, раз умудряешься простой омлет так пошло завуалировать.

— У меня сложный омлет, как и твой мыслительный процесс на обычные вещи. — мужчина ставит на стол две тарелки и перекладывает на них завтрак. Затем садится рядом со мной и демонстративно начинает есть.

И мне ничего не остаётся, как следовать его примеру. Не сидеть же голодной, с урчащим животом, перед его наглой персоной.

— А ты пробовал «Прыгающую Дженни»? — и вновь я тараторю, ведь даже за столом я не могу сидеть молча, если рядом находится Дмитрий.

— Что ты сказала? — он активно начинает кашлять после моих безобидных слов. Подавился, бедный.

— Это блюдо такое. Из риса, бекона и различных специй. Не слышал о нём? — непринуждённо кладу в рот очередную порцию омлета.

— Нет. — лектор делает несколько глотков кофе в попытке унять кашель. В голове зарождается мысль, что он сейчас станет язвить, но нет. На его лице мелькает заинтересованная полуулыбка. — Интересно, и на чём же эта Дженни прыгает?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Надеюсь, что не на беконе.

— Пожалей рис, он тоже не причём. И, вообще, странное название у этого блюда, не находишь?

— Да, такое чувство, что вместе с поваром его придумывал ты. — изгибаю краешки губ в улыбке.

— В моём репертуаре, согласен.

Пока Довлатов допивает кофе, а я заканчиваю есть омлет, на кухне царит молчание.